на наш Телеграм
13 июня исполняется 60 лет с кончины философа Мартина Бубера — иудея, а по совместительству диалогического персоналиста, поставившего на уши многих христиан, для которых привычные местоимения «я», «ты» и «оно» неожиданно зазвучали по-новому. Всего через 51 год начнется «бум искусственного интеллекта», и многие задумаются: что есть такого в «я», что не может быть замещено «оно»? Давайте подумаем, как бы ответил на это Мартин Бубер.
Два взгляда на Другого
Согласно философии Мартина Бубера, мы по своей природе предопределены к отношениям. Мы рождаемся с уже встроенной в нас потенцией к взаимодействию: у нас нет возможности распознать свое «я» без «ты» или «оно». При этом отношения «Я — Ты» и «Я — Оно» различаются.
«Я — Ты» — это равноценные отношения. Здесь нет разделения на активный субъект и пассивный объект: напротив, два активных субъекта взаимно распознают друг друга. Такие отношения происходят «здесь и сейчас», в них есть место непредсказуемости, дистанции, но вместе с тем и уважению. Личность, как субъективный опыт, в отношениях «Я — Ты» есть цель сама по себе.
«Я — Оно» — это неравноценные отношения, где одна сторона рассматривает другую как препятствующий объект или как средство. К примеру, спорят между собой два человека — православный и протестант. Православный говорит, что за отвержение истинной Церкви положена бесконечная геенна, а протестант, в свою очередь, напоминает о библейских казнях за идолопоклонство — молитвы святым. Это типичные отношения «Я — Оно». Люди в таких отношениях не распознают друг друга, им не важно, что у оппонента могут быть серьезные, в том числе личные основания, отвергать чужую точку зрения.
«Оно» — это просто камень, который нужен для заделки стены. Просто организм, который нужен для выживания и размножения вида. И, конечно, просто идентификация, которая способствует объединению масс, поддержанию традиций или еще чему-нибудь в таком духе. Поскольку мы не можем проникнуть в чужую душу, любому «Ты» неизбежно угрожает «Оно».
Бубер пишет, что Бог — это вечное «Ты», а значит, и мы для Бога — тоже «Ты», только конечное, тварное. Поскольку отношение «Я — Ты» — категория онтологическая, связывающая вещи внутри бытия друг с другом и само бытие с ними, Творец и творение — не на разных уровнях значимости: нельзя сказать, что Творец ценнее, чем сотворенная Вселенная. Там, где возникает цена, отношения «Я — Ты» превращаются в отношения «Я — Оно».
Несбалансированное, вышедшее из-под контроля «Я — Оно» приводит к тому, что люди забывают не только про Другого, но и про самих себя, про значимость своего субъективного опыта. Закономерным следствием «Я — Оно» становится мир зомби — философских или вполне «киношных» — где за внешним не стоит ничего внутреннего, ничего, что может ощутить «Я есть».
Оно уже близко
В книге «Проблема человека» Мартин Бубер пишет, что вопрос о личности — это в большей степени современный вопрос. Конечно, у простых людей субъективный опыт всегда был в центре внимания, но мыслителям вплоть до Нового времени было свойственно, так сказать, «говорить о себе в третьем лице», забывая, что у нас есть взгляд от первого лица, взгляд «мой» и «твой».
Сегодня античная тяга к третьему лицу подарила нам очередного Талоса. Современная искусственная нейросеть обучается так же, как и мы. Она не следует заранее прописанным правилам, самостоятельно находит закономерности в данных, даже ученые уже не вполне понимают, что происходит внутри этой «шайтан-машины». Это кажется фантастикой, но она создает песни, делает подкасты, сочиняет поэтические тексты, пишет программный код и может даже выступать в роли психологического консультанта.
И пока мы думаем, куда идти и как дальше жить, «драугр качается», выходят все новые и новые версии. С каждой последней моделью машина покоряет одну вершину за другой. Уже сейчас сокращаются вакансии начинающих программистов: зачем платить кучу денег, если есть бесплатный робот, которому нужен лишь точный «промпт» и обход блокировок?
Кроме того, в воздухе висит важный философский вопрос, что такое человек и вообще живое существо, если так легко сымитировать его духовную деятельность? Посмотрите, куда направлен удар: это творческие специальности, языковые специальности. Рабочие пока могут чувствовать себя в относительной безопасности, но писателям, поэтам, дизайнерам — приготовиться.
Когда-то считалось, что творчество — это признак образа Божьего. К примеру, святой Фотий Константинопольский (820–896) говорил, что «созидающий человек в какой-то мере подражает своему Творцу, как и изображение –– своему Первообразу». Разумеется, искусственный интеллект еще не может творить так, как человек, но в нашем мире очень сложно придумать что-то настолько новое, чтобы оно не выводилось из того, что уже есть. Так что, похоже, какую-то часть образа Божьего у нас могут вскоре ампутировать…
А хуже всего то, что многие люди мысленно отождествляют себя со своим делом и тем самым фактически вкладываются в отношения «Я — Оно», ведь, как оказалось, для генерации не нужна разумная душа, действующая посредством тела, и даже биологический мозг не уникален — достаточно математики.
Все это коррелирует с современной научной картиной мира. В материалистической вселенной никаких «Я» и «Ты» существовать не может. Наука чисто механически располагает объекты класса «люди» в системе «мир», но не делает акцент на чувствах и ощущениях самого ученого. Когда мы исследуем чужой мозг, мы не замечаем внутри ни цветов, ни запахов, ни любви, ни ненависти. Но точно так же, глядя в машину, мы и там находим пустоту.
Для многих когнитивистов мозг и машина — почти одно и то же. Им кажется, что, если дообучить нейронную сеть, добавить параметры — она сможет быть человеком, идентичным натуральному. И учитывая, как мало нужно признаков, чтобы сойти за человека в научной системе координат, вероятно, мы на пороге кризиса человечности. Кризиса поистине мирового масштаба.
Не менее ужасно и то, что мы, как верующие, как люди Церкви, не можем дать никакого актуального ответа на проблему несводимости человека к его объективной данности. Ведь наше вероучение сводит его душу, может быть, не к мозгу, но точно к некоей информации, к каким-то данным, которые сформулировало традиционное богословие, где автоматики крайне много.
Например, мы говорим, что покаяние после смерти и даже по воскресении невозможно. Была-была у нас свобода воли — и вот, что-то случилось, ее уже нет. Онтология так устроена, механизм бытия так работает. И никому не приходит в голову, что это игра на поле материализма. Именно материализм предлагает нам равнодушный мир, обустроенный не для нас, а для себя.
Есть ли спасение от «Оно»?
У Мартина Бубера отношения «Я — Ты» возникают тогда, когда за объектом восприятия стоит нечто внутреннее, которое распознается как тоже «Я», но другое, — «Ты». Сам Бубер рассматривал в качестве «Ты» даже деревья, поскольку потенция к «Ты» есть у всего, существующего как «Оно». В том числе это может быть характерно и для машины — почему нет? Святитель Лука (Войно-Ясенецкий, 1877–1961) предполагал, что вся материя одушевлена.
Соответственно, угроза исходит не от искусственного интеллекта, а от нас самих. Наш естественный интеллект забыл, что помимо внешнего мира, который описывается языком метафизики, физики, химии и биологии — и который и без нашего интеллекта весьма удивительно устроен, — существует внутренний мир. Этот мир тому внешнему миру дает чувственные качества и ощущает сам себя. И если мы признаем, что присутствие внутреннего во внешнем не менее важно, чем внешнее, никакие роботы нам не угрожают. Вдруг и они — живые?
Тогда живых станет намного больше, чем мертвых.
Будь искусственный интеллект новой формой жизни или куклой-чревовещателем, это не имеет большого значения, пока те, кто им пользуется, сами себя — и таких, как они, — признают за живые души. Искусственный интеллект бросает нам вызов не тем, что он лучше, быстрее или точнее. Он опасен тем, что мы сами можем отождествить себя с той его версией, которую так любят ученые, — версией чистого, машинного «Оно». Чем чаще мы выбираем общение с «Оно», тем труднее нам будет понять настоящее «Ты».
То, что важнее чата GPT
Если бы Мартин Бубер сегодня был с нами, он мог бы посоветовать творческим людям ценить не столько творчество, сколько общение посредством творчества, даже если это хвастовство и ничего больше. Suno AI может написать неплохую музыку, а ChatGPT — поэму, но конечным пользователем все равно будет тот, кто может ощутить за каждым словом и нотой прекрасное каково это, оценить их по степени добра и зла, и сказать свое «ура» или «фи».
Философия Мартина Бубера как никогда важна для Церкви, при условии приведения ее к христианскому дискурсу. Если мы утратим «Ты», очень скоро исчезнет и «Я», и тогда останется лишь «Оно». Как говорил Бубер, «человек не может жить без Оно. Но тот, кто живет только с Оно, — не человек».
