Рождество приблизилось еще на неделю. Повсюду мы видим, как люди готовятся к Новому году и Рождеству. Яркие огни, шары, елки… Многие уже украшают дома к празднику. В вашей семье еще нет нарядной елки, радующей глаз фонариками и увенчанной яркой звездой?

Традиция украшать елку — вовсе не советская, как думают некоторые, и звезда на елке — не кремлевская, а Вифлеемская. С середины XIX века во всех домах России наряжали елки: сверху водружали Вифлеемскую звезду, внизу устраивали вертеп.

Появление звезды

Рождение Сына Божьего сопровождалось удивительным небесным явлением — возникновением на небе яркой и необычной звезды. Она шла перед волхвами, указывая им путь к месту, где был Младенец Христос. Вот как об этом повествует евангелист Матфей:

«Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Мф 2:1–2).

Путь звезды был необычен. Она шла вопреки законам природы, с востока на запад, чтобы остановиться над Вифлеемом. 

В Священном Писании подобные небесные знамения упоминаются не единожды. Такое происходило с царем Езекией, когда в подтверждение исцеления от смертельной болезни Господь дал знамение через пророка Исаию — солнце пошло назад, и тень воротилась на десять ступеней (4 Цар 20:8–11, Ис 38:2–8). Также мы читаем, что по молитве Иисуса Навина Бог остановил солнце и луну во время сражения израильтян за Гаваон (Нав 10:12–14). Знали ли об этих историях мудрецы Востока, нам неизвестно. Но они хорошо знали карту звездного неба и с большим почтением относились к звездам, связывая их с судьбами отдельных людей и всего мира. 

В христианской традиции есть разные мнения о характере небесного светила. Многие сотни лет о его происхождении и природе ведутся споры, высказываются разные гипотезы. Вифлеемская звезда могла быть:
– кометой;
– соединением планет (парад планет);
– новой звездой;
– специально сотворенной особенной звездой;
– ангелом в образе звезды.

Не так важно, чем была эта звезда. Бог говорит с людьми на их языке. Волхвы читают небо, и Бог творит звезду, чтобы она указала им путь.

Но почему эту звезду волхвы сочли знамением рождения Царя в Израиле?

Ответ на этот вопрос дает нам Церковь во второй паремии Рождественского сочельника из Книги Чисел (24:2–3, 5–9, 17–18).

Благословение Валаама

Попробуем мысленно перенестись на двенадцать веков раньше, к событиям Исхода. 

В конце странствия по пустыне израильтяне достигли Моавитских владений и подошли к стенам Иерихона. Царь моавитян послал своих людей к знаменитому тогда прорицателю Валааму с просьбой прийти и проклясть Израиль, чтобы моавитяне смогли одолеть его. Валаам описывается как “муж с открытым оком”, слышащий слова Божии и видящий видения Всемогущего (Чис 24:3–4). Он мог бы стать величайшим пророком Ветхого Завета, но корысть, побуждавшая Валаама торговать своим даром, помешала ему в этом. Вот и сейчас он идет, поначалу желая обогатиться, но Бог вмешивается и принуждает его благословить Израиль:

2 Был на Валааме Дух Божий.
3 И произнес он притчу свою и сказал:
5 как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль!
6 расстилаются они как долины, как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом, как кедры при водах;
7 польется вода из ведр его, и семя его будет как великие воды, превзойдет Агага царь его и возвысится царство его.
8 Бог вывел его из Египта, быстрота единорога у него, пожирает народы, враждебные ему, раздробляет кости их и стрелами своими разит [врага].
9 Преклонился, лежит как лев и как львица, кто поднимет его? Благословляющий тебя благословен, и проклинающий тебя проклят!

Валаам видит Израиль как оазис в пустыне, как райский сад. И вместе с тем он видит и грозную силу, сокрытую в этом народе. Он чувствует среди Израиля присутствие Господа. Прекрасен Израиль как избранный народ Божий. Прекрасен и благословен. Опасно проклинать его!

Но вот взгляд Валаама переносится вдаль, и он видит даже большее:

17 Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых.
18 Едом будет под владением, Сеир будет под владением врагов своих, а Израиль явит силу свою.

Что же он видит? В народе, особо отмеченном Богом, через довольно длительный промежуток времени должен появиться Некто, кто славой Своей будет подобен звезде, и кто при этом будет владеть жезлом, властью. Он должен победить врагов Израиля: моавитян, едомитян.

Отчасти это пророчество осуществилось в фигуре Давида. Но его победы не прошли проверку временем, довольно скоро подчиненные им моавитяне вновь обрели независимость, а ко времени Евангельской истории Израилем даже стал править потомок Едома — идумеянин Ирод.

Так кого же видел Валаам? Сам Господь открывает евангелисту Иоанну: «Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя» (Откр 22:16). 

Звезда от Иакова — это прообраз Самого Христа, соединившего в Себе сияние славы Отчей и духовной власти над миром. Воплотившийся Сын Божий будет путеводной звездой для ищущих Царства Небесного, которая в ночи освещает нашу жизнь.Это поняли волхвы, и потому в церковных песнопениях они называются учениками Валаама.

Что для вас означает Рождественская звезда?

Это просто напоминание о празднике, радости?

Это точка в пространстве, указывающая на Богомладенца?

Это образ того, Кем является Сын Божий — по сравнению со всеми другими “звездами” и “жезлами” этого мира?

Вот как отозвался на этот вопрос Борис Пастернак:

Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.

Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.

Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.

Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.

А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.

Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.

Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.

Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
…Все злей и свирепей дул ветер из степи…
…Все яблоки, все золотые шары.

Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.

— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.

На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.

Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.

Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.

— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести Вам Обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.

Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.

Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.

Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.

Б. Пастернак, «Рождественская звезда». 1947 г.