на наш Телеграм
Все чаще звучат сравнения Литургии с пиром. Прихожан, пропускающих воскресную службу или уходящих с нее после «Отче наш», сравнивают с теми героями притчи о брачном пире, которые отказались пойти на пир. Насколько уместно сравнение современной Литургии с пиром, размышляет историк и публицист Андрей Зайцев.
В прошлом году православный редактор попросил меня убрать одну фразу из книжки для детей: «Люди могут встречаться с друзьями в кафе, ходить друг ко другу в гости, а христиане по воскресеньям спешат в храм на Литургию».
– Мы не хотим, чтобы поход в храм ассоциировался с чем-то приятным типа кафе, — сказал мне собеседник, настаивая на своей правке.
В последнее время я понимаю, что этот человек отлично сформулировал отношение многих людей к воскресной Литургии.
Она перестала быть «общим делом» или «пиром» и превратилась либо в собрание часто мало знакомых между собой людей, либо в разновидность частной требы для тех, кто хочет исповедаться и причаститься.
Символика Литургии просто перестала работать.
Изначально христиане устраивали «агапы» – совместные трапезы с молитвой и воспоминанием о Тайной вечери.
У раннехристианских авторов можно найти упоминания о том, что христиане встречались в домах на рассвете или после заката солнца. Они читали отрывки из Евангелия, беседовали друг с другом, затем молились и причащались. Хлеб и вино приносили с собой, над ними и читали молитвы.
Все было очень реально и разумно. Каждый участник встречи приносил с собой что-то к трапезе. Люди сидели за общим столом, каждый из них понимал уникальность и значимость момента, а также свой вклад в «общее дело», то есть в литургию. Дьяконы после такой литургии ходили к заболевшим членам общины, приносили им Святые Дары, а, возможно, еще и пищу, лекарства и добрые слова от собратьев христиан.
Такую литургию можно сравнить с пиром, с походом в гости. Такой храм можно сравнить с домом, где тебе рады и ждут.
Хайме Уге. Тайная вечеря с кошкой под лавкой. Около 1463-1470/1475 г.г.
Вот только современная православная Литургия имеет мало общего с этой картиной.
В свой выходной день человек рано встает и едет в храм, в котором чаще всего нет общины, а есть приход. Значит, у человека там почти нет друзей или знакомых. Поэтому у многих из нас нет ни радости встречи с близкими, ни ощущения, что мы попали в гости или на пир.
Во-первых, ранним утром в выходной идти в гости — это для многих взрослых и детей часто не радость, а подвиг, связанный с лишением себя сна и нормального завтрака в кругу семьи.
Во-вторых, от твоего прихода в такой приход почти ничего не зависит. Просфоры уже испечены, вино куплено, хор на месте, остальные работники храма тоже.
«Обычному» мирянину остается лишь подать записки, поставить свечки, и ждать исповеди и причастия. Еще можно вместе со всеми спеть «Верую» и «Отче наш», а все остальное время тихо стоять или сидеть в уголке, прислушиваясь к тому, что поет хор, произносят священник и дьякон. (Разумеется, есть прекрасные храмы, где есть община или всенародное пение, но я описываю типичную ситуацию.)
Постепенно человек понимает, когда в храме обычно начинается исповедь, когда причастие. Те, кто читал книги про Литургию, стараются прийти к чтению Евангелия, а в крайнем случае к началу евхаристического канона (он начинается сразу после пения «Верую»).
Если христианин сегодня не причащается, то он обычно уходит после пения «Отче наш», потому что все важное уже произошло. Дары освящены, начинается причащение сперва духовенства, а потом и мирян. Собственно цель Литургии как богослужебного чина достигнута, а смотреть на то, как другие причащаются, интересно и нужно далеко не всем. Все остальное повторяется с небольшими изменениями каждый день и никак не связано с личными радостями и проблемами человека, никак не связано с его реальной жизнью.
Мирянин понимает, что от него ничего не зависит. Записки он подал, свечки поставил, если он не исповедуется и не причащается, то больше ничего интересного его не ждет, кроме проповеди и пения двух молитв.
Человек уже поучаствовал своей молитвой и присутствием в самой важной части литургии. Остальное — по желанию и возможности. Люди начинают уходить домой, и никакие разговоры о гостях и пире их остановить не могут.
Типичный приход крупного города скорее напоминает очередь в поликлинику, где каждый пришел к доктору со своими проблемами, а братья и сестры по несчастью лишь отдаляют момент захода в кабинет. К тому же в храме, в отличие от поликлиники, с соседями не поговоришь, и новостями не обменяешься. Стой и слушай, то есть молись, и жди приема у доктора, то есть исповеди и причастия.
Если христианин исповедался накануне, то он вообще может приехать почти к причастию. Как в поликлинике, люди приходят ко времени, написанном на талончике. Конечно, в этом случае накладки тоже случаются, но лучше прийти к 11 и подождать до 12, чем приезжать к 9 и тоже ждать до 12.
Так работает простейший закон сохранения сил. Человек четко знает, зачем он пришел сегодня в храм, и старается сэкономить свое время.
Поликлиника — это не пир и не гости. Здесь тебя не накормят, ты сам должен позаботиться о том, как скрасить время ожидания. Поликлиника — это место, куда почти никогда не ходят с радостью, чаще по нужде или необходимости — либо диспансеризация, либо что-то болит.
Когда болит — человек причащается, а когда диспансеризация — просто приходит в храм потому, что так надо. Миряне платят традиционный воскресный налог на принадлежность к Церкви, налог на лояльность.
Многие прихожане уже давно поняли, что храм — это место для подвига, а не для радости и поддержки друг друга, поэтому стараются минимизировать свои затраты. Они уверены, что Литургия — это дело священника, певчих и тех, кто в храме работает. Им за это деньги платят, если уж совсем упростить.
Остальные просто статисты, пришедшие на византийское богослужение с его непонятной символикой, оторванной от жизни. На «духовный пир», где не кормят и не разговаривают с человеком.
В гости в дом, где хозяева, подобно семье Туркиных из чеховского «Ионыча», из года в год разыгрывают один и тот же скучный спектакль и читают гостям романы о том, «чего никогда не бывает в жизни».
