на наш Телеграм
Наши размышления о Рождестве — не только о рождении Спасителя мира, они и о самом мире, и о человеке в этом мире, и о том, зачем пришел Спаситель, кого и от чего Ему приходится спасать. Поэтому мы будем говорить не о Евангелии, а о том, что, казалось бы, от Евангелия и вообще от Нового Завета отстоит довольно далеко: о Книге Бытия, о первых ее главах, где речь идет о сотворении мира и человека. Эти главы о том, почему без Христа зло так и осталось бы непреодоленным.
Во второй главе Книги Бытия некоторые находят иной, альтернативный Поэме творения, рассказ о создании мира. Между тем при более внимательном рассмотрении становится понятно, что это не отдельный рассказ, а скорее более подробное описание шестого дня творения.
Очевидно, этот день был настолько важен автору первых глав Книги Бытия, что он решил остановиться на нем подробнее. В самом деле: вся вторая глава посвящена подробностям сотворения человека, о котором говорится и в описании шестого дня (Быт 1:26–30). Во второй главе упоминается Эдемский сад (Быт 2:8–17), в котором Бог поселяет человека, притом что до появления человека на Земле она была бесплодной пустыней, заросшей сорняками и колючим кустарником (Быт 2:4–6).
Земля, очевидно, меняется с появлением человека — как и в описании шестого дня творения, когда вместе с человеком создаются животные, в том числе домашние (Быт 1:24–25; в Синодальном переводе домашние животные названы словом «скот»). Это, по-видимому, те самые животные, которых во второй главе Бог подводит к человеку, чтобы он дал им имя (Быт 2:19–20). Наконец, есть в шестой главе и подробный рассказ о сотворении женщины (вернее, мужчины и женщины — одно ведь невозможно без другого), о чем упоминается и в описании шестого дня, но без подробностей (Быт 1:27).
Здесь, в первой главе, о сотворении человека сказано кратко, одной фразой, в то время как во второй главе отдельно сказано о человеке как об образе Божьем (Быт 2:7) и отдельно о нем как о «мужчине и женщине» (вернее, о «мужском и женском» — именно так в еврейском тексте соответствующего стиха первой главы, там речь идет скорее о двух ипостасях человеческой природы в целом, чем о конкретных людях).
Почему же Библия уделяет человеку столько места? Самый простой и очевидный ответ: она написана людьми для людей, хоть и по откровению, а потому человек тут должен быть в центре. Но это был бы слишком простой ответ — есть ведь у людей и книги, где человеку почти нет места, книги, описывающие, к примеру, устройство мироздания или красоты природы. Дело скорее в том, что человек очень важен для Бога в контексте Его планов и замыслов о мире.
Это может показаться немного странным, если вспомнить, что еще до появления человека и той вселенной, где ему предстояло жить, в Божьем мире уже были духовные существа, куда более могущественные, чем человек. По-видимому, дело тут в задачах, которые Бог ставит перед нашей вселенной и перед нами, людьми. Главная задача при этом одна: противостояние хаосу и в конце концов полное его преодоление. Вот тут-то человек и оказывается в центре событий, а значит, и в центре нашей вселенной.
Правда, центр этот не физический, а духовный. Человек оказывается единственным в нашем мире существом, созданным по образу Бога, а не сообразно своему собственному прототипу (то, что в Синодальном переводе передано словами «по роду их», как созданы все другие живые существа, см. Быт 1:21, 24, 25). Все живое живет сообразно определенному Богом алгоритму, человек один остается независимым от любой заложенной в его природу программы. Его жизнь определяется Богом непосредственно, и поэтому только человек, будучи частью природы, в то же время оказывается от нее свободным. Потому и может он управлять всем живущим на Земле: принадлежа природе, он в то же время не обусловлен ее законами, а значит, в состоянии направлять движение и развитие природных процессов извне, из области духа, на которую законы природы не распространяются.
Как же достигает Бог этой цели? Каким Он создает человека? Образ Божий обычно усматривают в том, что человек, как и Бог, является личностью, сознающей свое бытие, т. е. знающей о том, что она существует. Такое самосознание действительно представляет собой отличительную особенность всякой личности, будь то Бог, человек или любое другое сотворенное Богом духовное существо.
Но дело тут не только в том, что человек — личность, но и в том, как эта личность устроена. Бог создает человека из земной пыли (Быт 2:7; «прах» Синодального перевода тут просто славянизм, дань языковой архаике соответствующей среды и соответствующей эпохи), вдувает ему «в ноздри» (так в оригинале) дыхание жизни, и человек оживает, становится живым существом («душой живой»). Мы сегодня обычно понимаем душу как личное духовное начало, считая человеком в первую очередь именно ее, а тело и человеческую природу вообще лишь внешней оболочкой и орудием души. Есть, конечно, и иной, сугубо материалистический подход: человек и есть тело, а личность — всего лишь одно из особенных, специфических проявлений человеческой природы.
Библия между тем смотрит на личность и на человека вообще несколько иначе. Библейский человек безусловно не сводим к одной лишь природе, хотя его природа принципиально не отличается от любой другой: упомянутая «пыль» — основа мироздания, его первоэлементы (ср. «мельчайшие пылинки вселенной» Книги Притчей, Притч. 8:26).
Человеком его делает Божье дыхание жизни, которое не является частью природы и всецело принадлежит духовному миру. Это дыхание, в сущности, представляет собой Божье присутствие, определяющее духовное существование человека, делающее его образом Божьим в полном смысле слова. Не символически или аллегорически, а буквально, в динамике его собственной, человеческой жизни.
Но дыхание жизни не принадлежит человеку, оно ему дано, не являясь в то же время частью его природы. С другой стороны, оно меняет и природу человека, меняет его душу, делая ее живой. В Библии душа не является личным началом, это скорее энергия жизни, пребывающая в человеке и делающая его живым. У животных она тоже есть, и у них она связана с кровью (Быт 9:4; Лев 17:11). У человека же душа, то есть жизнь в ее динамике, определяется Божьим дыханием жизни. Об отдельном, особенном личном начале у человека Библия ничего не говорит — как видно, личность рождается внутри той жизни, которую дарует человеку Бог.
Конечно, Бог не случайно создает человека именно таким. Если бы мы были существами только и исключительно духовными, мы не смогли бы полноценно взаимодействовать с природой, которую Бог творит для противостояния хаосу, а значит, не могли бы ею управлять и не смогли бы решить задачу, ради которой и была создана наша вселенная. С другой стороны, оставаться для нас только частью природы означало бы своего рода самозамыкание вселенной, она в таком случае стала бы закрытой, а значит, оказалась бы обречена на деградацию.
В самом деле: решить поставленную Богом задачу можно было бы, лишь оставаясь открытым силам хаоса, но в то же время имея необходимый потенциал для его преображения, для такого изменения его природы, после которого он перестал бы быть хаосом. Изменение же этого рода возможно лишь при условии открытости для прямого Божьего действия внутри нашей вселенной, которое и должно было осуществляться через человека.
Разумеется, и сам человек должен был меняться вместе с миром. Сейчас уже очень непросто представить себе человеческую природу, какой она была у человека до грехопадения. Очевидно лишь, что никакого разделения ее на душу и тело, что бы ни понималось сегодня под этими словами, в Библии нет. Человеческая природа, как она описана во второй главе Книги Бытия, едина, и она представляет собой поток энергии жизни, направляемый другим потоком — потоком Божьего дыхания жизни. Это тоже поток, вернее, процесс — дыхание ведь не прекращается, пока человек жив, он дышит, и дыхание жизни для него не менее, а даже более важно, чем дыхание физическое.
Именно мера включенности человека в дыхание жизни определяет меру его духовности в подлинном смысле слова, меру одухотворенности существования его природы. Одухотворенная природа и переживается человеком как собственная личность, а ее ядро делает возможным акт простого самосознания, осознания человеком себя как именно себя, без которого личности нет.
Неудивительно, если бы с течением времени мера одухотворенности человека возрастала — без такого возрастания наши возможности управления природными процессами не развивались бы, а значит, и возможности преображения мира остались бы весьма ограниченными.
Отчасти на возможности эти указывает то, как человек дает имена (или названия — соответствующее еврейское слово может означать и то, и другое) тем животным, которых Бог к нему подводит (Быт 2:19). Слово тут явно представляет собой не только средство коммуникации, оно связано с теми смыслами, которые человек видит в том, что Бог ему показывает. Называя словом увиденное, он выявляет смыслы, скрытые в творении, тем самым меняя его, изменяя динамику существования конкретных вещей и увеличивая в нем духовную составляющую, открываемую миру через собственное его, человека, с этим миром взаимодействие.
Мир одухотворяется и преображается благодаря такому действию в нем человека — но и сам человек меняется вместе с миром. В падшем мире внутренняя духовная работа, аскеза и аскетика нередко противопоставляются творчеству. До падения же, по-видимому, они были неотделимы друг от друга: творчество представляло собой не создание текстов (в широком смысле этого слова), как сегодня, а преображение мира, возможное лишь в процессе одухотворения самого человека. Преображение мира и преображение человека были двумя взаимосвязанными процессами, которые должны были завершиться победой над хаосом и торжеством Царства. Картина завораживающая, но, могут спросить, почему она так мало похожа на жизнь, которую мы знаем сегодня? В Библии есть ответ и на этот вопрос, но о нем — отдельный рассказ.
Чтобы знакомиться с материалами цикла раньше других, можно подписаться на нашу рождественскую рассылку.
