на наш Телеграм
Предлагаем вашему вниманию отклик одного из наших читателей на курс лекций «Теория и практика ненасилия» Елены Демидовой. Он может оказаться интересен как опыт практического применения идей ненасилия в повседневной жизни.
1
Этот сложный, не имеющий однозначного ответа, вопрос мы однажды уже задавали себе – как правило, в очень раннем возрасте. Но сегодня мы обратимся к нему снова и спросим себя: Как относиться к тому, что наша ежедневная безопасность и спокойствие обеспечиваются за счет угрозы насилия над людьми?
Ни для кого не секрет, что возможность заниматься благотворительностью, бизнесом, наукой, творчеством, помогать людям, создавать семьи, путешествовать, строить дома и растить детей, — все это доступно нам сегодня при условии, что каждую минуту на страже нашего спокойствия стоят вооруженные люди, готовые при необходимости применить свое оружие против тех, кто решиться нарушить установленный в обществе порядок.
Речь, как вы поняли, идет о силовых структурах различного назначения (полиции, армии, специальных службах), которые мы ежедневно обеспечиваем собственным трудом и своими средствами. Но главным образом – о парадоксальности ситуации, при которой спокойное, обыденное течение нашей повседневной жизни обеспечивается угрозой насилия, а во многих случаях – прямым принесением увечий и смерти людям.
2
Когда я впервые столкнулся с этой проблемой и господствующим, весьма и весьма лояльным, отношением к ней в обществе, то невольно задался вопросом: «Почему мы продолжаем жить, как ни в чем не бывало, зная, что цена нашего спокойствия – это страх насилия, который мы вызываем в людях, и собственно само насилие – ужасное, жестокое, бесчеловечное? Почему это никак не волнует и не ранит нас самих?»
В процессе обсуждения этих вопросов (как с представителями православной церкви, так и с обычными людьми) неожиданно открылось, что любые попытки выяснить подлинное отношение человека к данной проблеме наталкиваются в лучшем случае на непонимание и равнодушие, в худшем же – на какое-то внутреннее сопротивление и ожесточение. В поддержку и одобрение механизма насилия и вооруженной защиты в большинстве случаев звучали следующие доводы:
- христианская мораль это не осуждает
- оружие используется только как сдерживающий фактор
- мы полагаем это «меньшим злом» и не хотим, чтобы война или беспорядки постучались в нашу дверь
Вместе с тем, очень редко признавался очевидным тот факт, что зачастую мы просто закрываем на это глаза. Закрываем глаза не только на сам механизм угроз и насилия, но и на нашу поддержку этого механизма, которая происходит изо дня в день сразу по трем направлениям:
1. мыслями – когда мы думаем о нем как о чем-то вполне естественном
2. словами – когда мы говорим о нем как о само собой разумеющемся
3. делами – когда мы обеспечиваем его как нечто должное
Действительно, обращаясь к самому себе – человеку, которому не по душе насилие и жестокость, – я видел, что сам изо дня в день следую традиционному укладу жизни, не испытываю особых угрызений совести и даже не пытаюсь научиться не нуждаться и не участвовать в насилии над людьми. Свое успокоение я находил в тех «малых добрых делах», которые старался совершать ежедневно, при этом совершенно не задумываясь над тем, что одной рукой действительно помогаю, а другой – убиваю и калечу людей, причем не только их тела, но и души.
И только когда я почти вплотную соприкоснулся с последствиями этого кровавого механизма защиты, стало ясно, что невозможно продолжать жить привычной жизнью в обмен на страх, мучения и смерть людей. Нужно было выбирать:
- или продолжать каждый день одной рукой делать добрые дела, а другой – поддерживать угрозу насилия и само его применение
- или, оставив в стороне все прочие дела и начинания, учиться не нуждаться и не участвовать в убийстве и калечении людей
3
Между тем, ужас и безысходность положения человека, осознавшего свою страшную роль в этом механизме и свою зависимость от него, заключается в том, что для самых сложных и, казалось бы, неразрешимых ситуаций нашего бытия мы всегда можем найти какие-то советы или наставления – в священных книгах прошлого, в житейской мудрости, у добросердечных и отзывчивых людей. Но задавшись вопросом «как жить, чтобы не участвовать в угрозах, калечении и убийстве людей?», вы можете искать ответ всю жизнь и так и не найти его.
Действительно, от этого участия невозможно укрыться ни за стенами монастыря, ни примкнув к какой-либо группе социума, ни оставшись наедине с самим собой – просто потому, что в какой-то момент (заболели зубы, кончилась соль, износилась обувь) вы будете вынуждены хоть ненадолго «включиться» в механизм насилия и воспользоваться если не им самим, то его плодами. А отказаться полностью и в одночасье от благ цивилизации я не мог – по причине собственного страха, отсутствия необходимых навыков и слабого здоровья.
Решение было найдено не сразу. И решиться на его исполнение – тоже удалось не сразу. Вот в чем заключается его смысл: каждый день делать все, что в моих силах, чтобы стать на шаг дальше от насилия. Отказываться от участия в нем настолько, насколько это возможно. Делать это последовательно, не зная, до какой степени «неучастия» я смогу дойти, не зная, когда, как и чем закончится этот путь.
Что это означает на практике? На самом деле, следование очень простым принципам:
- Сохранение дистанции от всего, что сопряжено с насилием
- Умеренность, опрощение, самообеспечение
- Забота о ближних и просвещение
В моем случае это выглядело так. Я оставил свою привычную работу и ту искаженную среду, в которой провел бóльшую часть своей жизни, сменил комфорт мегаполиса на простой быт в затерянной малолюдной деревне, начал учиться земледелию и уходу за животными. Перешел на простую пищу, переселился в дом без удобств и отказался от большинства товаров и услуг, которыми пользовался еще несколько лет назад. Перестал участвовать в светских разговорах, восхваляющих устои общества и доблесть их защиты (на деле – насилие и жестокость), перестал поддерживать добрую половину, если не больше, отношений, завязанных на деньги, услуги и все то, что искажает искренние, доверительные отношения между людьми. И, наконец, перестал полагать насилие непременным спутником своей жизни и тем более своим обязательством, рассматривая каждый новый день как возможность научиться быть от него еще на шаг дальше.
4
Дало ли это какой-то скорый, немедленный результат? Нет. Но это дало начало образу жизни, который точно не мог возникнуть в привычном ее течении по раз заведенному порядку: все реже пользоваться плодами насилия, тем самым, все меньше принимая в нем участие.
Это дало возможность научиться применять на практике простое правило: если можешь отказаться от чего-то, что сопряжено с насилием – откажись. Если можешь не пользоваться продуктами и услугами, которые требуют для своего существования угрозы, калечения и убийства людей – обойдись без них. Можешь поступиться своим желанием самореализации и достатка – поступись. Можешь как-то помочь ближнему – помоги, но только тем, что хоть немного снимет его зависимость от насилия, а не загонит в него еще глубже.
Да, я все еще остаюсь ленив, жалок и зависим от различных «благ» цивилизации (а от некоторых из них, скорее всего, останусь зависим до конца своих дней), и всегда можно будет найти, в чем меня упрекнуть. Да, приведенным способом сможет воспользоваться не каждый, и наверняка есть что-то более подходящее именно вам, вашим силам, вашим возможностям. Но как бы это ни выглядело, изменяя и опрощая свой образ жизни любыми доступными нам способами, мы тем самым шаг за шагом:
- перестаем брать у людей то, что они готовы защищать с оружием в руках, прекращаем тратить драгоценное время их жизни на свои нужды;
- учимся обходиться без того, что провоцирует их на насилие по отношению к нам самим, даем все меньше поводов для зависти и агрессии;
- отвыкаем занимать у кесаря кесарево, освобождаясь от участия в поддержке насилия сами и освобождая от него других.
И чем дальше я иду по этому пути, тем больше становится очевидным, что каждый человек способен остановить насилие в своей собственной жизни – ровно настолько, насколько велико его желание сделать это.
Александр
