Подпишитесь
на наш Телеграм

 

   ×

О влиянии на веру опыта проживания или не проживания отцовской любви.

Фото Лианы Метцлер

Отцовство и вера — тесно переплетенные темы. Сам Бог, который превыше всякого имени и любых человеческих терминов, открыл людям, что Отец — это одно из Его имен. Более того, именно отношения любви отца и сына часто служат для описания отношений между Первым и Вторым Лицами Троицы.

Исчезновение отцов

Но вся эта семейная терминология, возникшая в Израиле 2000 лет тому назад и закрепившаяся в православном богословии, обретает совсем иное звучание в наш исторический период. Традиционная семья уже стала редкостью. А две мировые войны и репрессии в СССР фактически уничтожили образ любящего и заботливого отца. Во-первых, отцов стала меньше количественно. Их просто убивали. Во-вторых, детей учили не гордиться отцами, а отрекаться от них. Это нанесло глубокую психологическую рану сразу нескольким поколениям. Дети родителей, погибших в Первую мировую и Гражданскую, затем – первое поколение после репрессий, то есть – наших с вами дедушек и бабушек, рожденных в 1920-40-х годах. За ними – дети тех мужчин, которые успели оставить после себя потомство, но погибли во время Второй мировой войны. Значительная часть из них росли без отцов и не имели душевного ресурса, чтобы воспитать гармоничных личностей. Фактически они все несли с собой отцовскую рану, которую передали и следующим поколениям.

Отсутствие примера отцов — это еще полбеды. Ребенок без отца найдет себе «отцовскую фигуру» — отчима, деда, учителя, тренера, создаст собирательный образ. Но в СССР была создана ситуация, когда от родителей не требовалось иметь педагогические навыки. Ясельная группа, детский сад, продленный день в школе, пионерские лагеря – государство занимало огромную часть времени детей, одновременно требуя от родителей строить коммунизм. Или стахановскими подвигами, или БАМом, или поднятием целины. Важно не то, каким ты был отцом или матерью, а как ты помогал партии в ее задачах.

Образы мужественности в советское время

В итоге несколько поколений росли, видя крайне ограниченное количество примеров отцовства. И не испытывая потребности научиться быть отцом. Это в итоге отобразилось не только не представлении об отцовстве, но и на образе мужественности. Типичный образ мужчины, выросшего без отцовской поддержки, – популярный в 1970-е Женя Лукашин из фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!». В нем нет ни мужественности, ни последовательности, ни умения обращаться с женщинами. Будучи 40-летним взрослым человеком, он все еще живет с матерью и в отношения с женщиной вступает только случайно, по пьяни. Дальнейшие его поступки часто истеричны.

Другой яркий пример советского мужчины — Гоша, он же Гога из «Москва слезам не верит». Это, конечно, не мямля Лукашин. Образ советского «мачо» на самом деле — претензия на альфа-самца. Он строит из себя вожака, но в решительный момент показывает не силу, а слабость, и просто бухает. Эти два примера — самые яркие искажения мужественности в массовой культуре. Это только кино — скажете вы. Да, но популярность этих образов говорит о том, что режиссеры очень точно передали образы типичных мужчин СССР.

Другими словами, за время советской власти сначала была уничтожена значительная часть отцов, а потом все общество расхлебывало последствия отсутствия настоящих мужчин и отцов. Более половины разводов и огромное количество матерей-одиночек — это все последствия кризиса безотцовщины, запущенного войнами и репрессиями.

Безотцовщина и православие

И вот это общество с очень слабо развитой отцовской фигурой в конце 1980-х и начале 1990-х открывает для себя православие. Веру, где отцовство служит одним из главных элементов построения отношений внутри общин. Православные называют лидеров своих общин именно тем словом, которого нам всем так не хватало, – отец. А самые главные духовные лидеры, старцы – это образ постаревшего и помудревшего отца. Младостарчество как явление могло возникнуть только в среде людей, которые никогда не испытывали проявлений заботы со стороны своих родных отцов или дедов. Именно дефицит отцовской фигуры в постсоветском обществе породил огромный спрос на духовников и готовность следовать их советам. «Боже отец наших, благословен еси» — пели православные в храмах, подсознательно понимая, что для их родных отцов их Бог — вовсе не Бог. И только для их духовных отцов они хотели быть настоящими сыновьями и дочерьми.

Архимандрит Виктор Мамонтов. Источник фото – Правмир

Проблема в том, что сами эти духовники тоже часто оказывались никудышными отцами. Да, среди них есть святые. Но среди них есть и проходимцы, и люди с сильно завышенной самооценкой, использующие свою власть для манипуляции доверчивыми верующими. Именно поэтому было предупреждение от Синода РПЦ в конце 1990-х, именно поэтому так жестко о младостарцах высказывались очень многие трезвые проповедники. И именно поэтому среди сегодняшних историй «расстриг» и «ушедших из церкви» так много ссылок на разных горе-духовников. Кстати говоря, несколько историй расцерковления начинаются именно с того, что «от нас ушел папа», а потом «мама стала делать все как благословит батюшка».

Священник на приходе, иеромонах, архимандрит или старец в монастыре — все они стали «отцовскими фигурами» для многих верующих. И для взрослых мужчин в том числе. И это, наверное, самое грустное. В Библии именно отец, глава семейства должен научить своих детей заповедям и общению с Богом. Не воскресная школа, не духовник, а родной отец. Но в православии я наблюдаю противоположное — роль отца семейства значительно обесценена тем, что слишком много отцовских функций взяли на себя священники и духовники. Они решают (благословляют), поститься детям или нет, в какую школу идти, с какими детьми общаться. Это все решается на самом деле внутри семьи — или отцом,  или обоими родителями. Но апологий духовничества и старчества так много, что верующие отцы семейств чувствуют свою обесцененность и часто сами готовы слушаться духовников даже в самых второстепенных вопросах.

Где выход?

У меня нет рецептов что с этим делать. И даже если были бы, вряд ли они кому-то нужны. Но я убежден, что познать любовь Бога Отца возможно лишь тогда, когда вы сами услышали, как родной отец сказал вам: «Ты сын мой возлюбенный, в котором мое благоволение». Или иначе испытает это удивительное чувство поддержки и заботы родного отца. Я не знаю как у вас, но когда мой отец говорит мне «сыночек», это как-то иначе отзывается в сердце, чем такое же слово от матери. Что делать, если ваш отец уже умер? Или вы не верите, что он вам скажет слова поддержки? Обращайтесь к профессиональным психотерапевтам с таким запросом. И, исцелившись от своей отцовской раны, вы сами найдете свой путь к Богу.