на наш Телеграм
«Корона» — сериал про королевских особ. Догадаться нетрудно, не правда ли? Но на деле все далеко не просто. Эта сага явно повлияла на наше восприятие британской королевской семьи и монархии в целом. Почему так произошло, как сериал сочетает правду и вымысел, что о нем думают историки и какие недочеты можно отыскать в масштабной истории от Netflix?
Вместе с историком Ириной Сухининой и филологом Александрой Гороховой поговорим о власти, религии и культурных феноменах, корнями уходящих в прошлое Великобритании и России.
Культурные коды: в русле времени, с оглядкой на классику
Начало 2000-х и 2010-х гг. характеризуются в массовой культуре и сериальном производстве всплеском интереса к историям об институтах власти, правительственных структурах и семейных династиях. Об этом британские сериалы «В гуще событий», «Аббатство Даунтон», «Виндзоры», американские «Западное крыло», «Карточный домик», «Великая», российский сериал «Романовы»…
Что происходит? Вписывание истории власти в культурологический контекст, приобщение масс к публичному обсуждению институтов власти и общественных изменений, произошедших в XIX–XX веках. К тому же так проявляется усиление демократизации власти, искусство снова приоткрывает нам закулисье государственных интриг, снимает запретные темы в разговоре о власть предержащих. Те, кто занимал слишком высокий ранг, чтобы быть близким для понимания, предстают обычными, но объемными персонажами со своими проблемами, комплексами и слабостями.
Интересно, что Питер Морган, создатель и главный сценарист «Короны», ранее подробно разрабатывал сюжеты о человеке во власти: «Фрост против Никсона», «Генрих VIII», «Еще одна из рода Болейн». Его пьеса «Аудиенция», построенная как серия приватных бесед королевы Елизаветы и премьер-министров сквозь десятилетия, шла на многих сценах и была позднее экранизирована. Отталкиваясь от нее и сюжета еще одного своего фильма — «Королева» — Морган и приступает к «Короне».
Сериал «Корона» выстроен в традициях повествования, которые сформировались еще при создании Шекспиром хроник о Генрихе VIII, Ричарде III и других английских монархах.
Александра Горохова, филолог и переводчик: «“Корона” отсылает к хроникам, причем даже не хроникам как жанру монастырских или городских летописей. Если мы вспомним о шекспировских хрониках, то есть пьесах, посвященных британским монархам, можно привести такие параллели: сериал тоже охватывает достаточно длительный период; концентрируется на личностях монаршей семьи, через их судьбы отражая изменения в государстве и обществе».
В последнем сезоне «Короны» мы видим призраков Дианы и Доди Аль-Файеда, которые являются своим семьям, олицетворяя совесть, озвучивая напутствия, даря прощение. Этот классический прием тоже роднит сериал с шекспировским наследием: вспомним призраки убитых Ричардом III, тень Юлия Цезаря, привидение отца Гамлета. Они напрямую влияют на сюжет, являются свидетелями и судьями, символизируют неправедную преждевременную смерть.
«Отцы и дети» в королевской семье
«Мы не семья, мы — система», — характеристика королевской семьи от лица принца Филиппа в сериале. Через образы Елизаветы и Дианы в «Короне» вырисовывается яркий конфликт двух поколений, разных общественных слоев, противоположных систем ценностей.
Человек-функция, олицетворение монархии, ассоциации с социальным неравенством, — доминанты в восприятии образа королевы. В то время как принцесса воспринимается как личность, уязвимая и близкая, она — объект общественных симпатий и сопереживаний. Если персонаж Елизаветы — это концентрация общественного долга и моральных принципов, преемственности традиций, сдержанности в поведении и закрытости личной жизни, то героиня Дианы по ходу сериала решается на развод, готовит к изданию книгу с откровениями о семейной жизни с Чарльзом, дает противоречивое интервью, публично выражает чувства и превращается в открытую медийную персону. То есть история первой — это человек как система, история второй — индивидуализм и человеческая сложность. Что не отнимает трагизма у образа Елизаветы, впрочем.
Проблема отцов и детей в сериале разворачивается на фоне перехода общества от индустриального к постиндустриальному. В новой капиталистической эре поколение Елизаветы еще хранит верность принципам сохранения ресурсов: например, показано, как принц Филипп чинит старую повозку. А молодое поколение предпочитает менять некомфортные условия жизни (развод принца Чарльза и Дианы) и убирать из нее устаревшее: нерентабельная для ремонта яхту Britannia, символ долгожительства и надежности монархии, спокойно списывается ими. Иными словами, интересы и ценности сосредоточены теперь на поиске и создании нового, а не на сохранении сложившегося уклада, приверженности символам и подчинении общественным устоям.
Интересно, что в последних двух сезонах Елизавету играет Имельда Стонтон, наиболее известная по роли «нелицеприятного» замминистра магии Долорес Амбридж (из франшизы о Гарри Поттере). И она будто олицетворяет цинизм и несокрушимость бюрократической машины. Есть мнение, что авторы сериала таким образом пародируют королевскую власть, однако образ королевы, воплощенный Стонтон, вышел отнюдь не карикатурным и вполне уважительным. Тем более что актриса, у которой на счету четыре театральные награды Лоуренса Оливье, является мастером своего дела и хорошо меняет прежнее амплуа.
Психологизация общества: мимо этого не пройти
Персонажи сериала — поколение 30-летних — в 1990-е ходят к психотерапевтам и стремятся к личному счастью с уверенностью, что терапия и работа над отношениями имеет важный смысл. «Корона», как и многие другие современные кинематографические проекты, строит драматический конфликт главным образом на проблемах взаимоотношений. Это результат многолетнего общественного интереса к психологии.
Эмоциональный капитализм и терапевтический поворот — популярные сегодня теоретические понятия. Терапевтический поворот, как его характеризуют социологи, культурологи и психологи, знаменует собой период на стыке 1980–1990-х годов, когда общественные представления и повседневность обычного человека начинают восприниматься через призму психологии и отношений между психотерапевтом и клиентом. Эмоциональный капитализм — многостороннее понятие, но прежде всего именно через него описывают социальный сдвиг, в результате которого приватная жизнь и взаимоотношения приобрели характер экономических феноменов. Экономические термины прочно закрепляются и в сфере чувств: «ресурс», «работать над отношениями», «инвестировать в отношения», «строить брак», «быть менеджером своей жизни» и т. п. Авторы «Короны» тоже полноценно включены в этот контекст, благодаря которому в сериале преобладает подробная детализация внутреннего мира героев, внешние события и конфликты плотно завязаны на психологических мотивах, а отношения внутри семьи и детские травмы ставятся во главу угла.
Согласно исследованиям, переживание культурной коллективной травмы занимает 20–30 лет (подробнее у Джеймса У. Пеннибейкера и Бекки Л. Банасика). После этого в обществе возникает спрос на необходимую рефлексию и пересмотр трагических событий. Безопасная дистанция позволила появиться множеству произведений про социальные катаклизмы 1980–1990-х в нашей стране («Мир, дружба, жвачка», «Слово пацана», «Фишер»), в Америке продолжают снимать и говорить про события 11 сентября («9/11», «Отчет о пытках»), а «Корона» спустя 26 лет дает повод возобновить разговор о гибели Дианы и значении этой трагедии для культурной памяти.
Любовь и религия в сериале
Принц Филипп в середине своего восьмого десятка проявляет живейший интерес к родословной и вере своих предков (события 5-го сезона). «Я потерял самое главное, женившись на тебе. Свою веру — православие», — говорит он жене.
Ирина Сухинина, историк: «Православные корни принца Филиппа очень глубоки. Его бабушка по отцовской линии, внучка Николая I, Ольга Константиновна в 16 лет вышла замуж за греческого короля и переехала в Грецию, где наследие византийского православия. Ее сын, греческий принц и будущий отец Филиппа, женится на немецкой принцессе Алисе Баттенберг (правнучке королевы Виктории). В Греции она меняет свою веру, становится православной. В России мы тоже находим человека, оказавшего большое влияние на Алису, — это ее тетя, Елизавета Федоровна, которая была женой великого князя Сергея Александровича, военного губернатора Москвы.
После гибели мужа Елизавета покидает большой свет и посвящает себя благотворительности и вере. Алиса присутствовала при открытии Марфо-Мариинской сестринской обители в Москве, и деятельность тети сильно сказывается на формировании ее взглядов. В Греции Алиса тоже будет много заниматься благотворительными делами: например, во время Второй мировой войны открывает несколько детских приютов, во время оккупации прячет еврейскую семью. В 1949 году открывает в Греции обитель милосердия Марфы и Марии, как бы в память о тете. Примечательно, что на коронации своей невестки, королевы Елизаветы, мать Филиппа предстала как раз в монашеском одеянии».
Королева Елизавета — глава Англиканской церкви. В свое время она была вынуждена препятствовать союзу сестры, принцессы Маргарет, с ее возлюбленным Питером Таунсендом, потому что Англиканская церковь запрещала вступать королевским особам в брак с разведенными. Сериал посвящает этой истории несколько серий и в красках показывает, с каким отчаянием и последующей многолетней обидой приняла Маргарет отказ сестры помочь ей создать семью с любимым человеком в обход законам.
Философия власти: параллели с Востоком
Если королева — избранница и одновременно заложница короны и своего высокого положения, то в противовес ей принцесса Маргарет олицетворяет вызов общественному мнению и идеалам.
Мятежная принцесса оттеняет эксцентричным поведением благоразумие Елизаветы как персонаж, но на уровне социального влияния ее личность сдвигает границы приемлемого. История Маргарет с ее романами и провокационными поступками немного расшатала ханжество высшего света — это сыграло роль, когда королевская семья одобрила брачный союз принца Уильяма и Кейт Миддлтон (без какой-либо аристократической родословной).
Для широты охвата и сравнения авторы «Короны» показывают царскую семью Романовых, а также семью миллиардера Аль-Файеда, которая олицетворяет ценности и уклад имперского начала на Востоке.
История о создании и расцвете бизнес-империи Аль-Файедов помогает подчеркнуть драматическую обреченность, когда речь идет о слепом подражании — неважно, в каком аспекте, социальном и семейном, идеологическом и ценностном. Линии персонажей Чарльза, Дианы, Доди Аль-Файеда в шестом сезоне достигают своего пика, когда нам показывают крах обманутых надежд, тщетных и неоправданных ожиданий. Новое поколение не выдерживает давления и ответственности, которые оказываются бременем и препятствием в поисках себя, личного пути развития. Подружившиеся на этой почве Доди (отец считает его будущим правителем их общей бизнес-империи вопреки желаниям сына) и Диана, отлученная от королевской семьи, но продолжающая метаться от одних обязательств к другим, — показаны здесь как дети, которые остро переживают конфликт самоопределения. Оправдывая статус и оплачивая долги отцов, они потеряли себя.
Достоверность и драматизация: а что Романовы?
В сериале отражены последние часы жизни царской семьи (5-й сезон, 6-я серия). Параллельно показывается, что решение об отказе в просьбе вызволить Романовых из России принимала Мария Текская, жена Георга V, и действовала она якобы из чувств зависти и соперничества по отношению к своей родственнице Александре Федоровне.
Версия, представленная авторами «Короны», достаточно популярная в широких кругах, сомнительна — как в плане лица, принявшего решение, так и в отношении мотивов, которыми руководствовалась британская монархия.
Ирина Сухинина: «1917 год, Первая мировая война, революционная ситуация в мире была очень острой. Ведь в результате этих событий три очень сильные монархии были низвержены: Германская империя, Российская империя, Австро-Венгрия. И отношение к монархии в мире было резко отрицательным, так же как отношение многих простых англичан к Николаю II. Поэтому, как считают многие специалисты, Георг V больше думал все-таки о своей семье, ее авторитете и, более того, ее сохранении. Поэтому он не спасает царскую семью. Но при этом свою тетю он все-таки спас. В 1920 году в Крым (который, правда, был занят белыми в то время, и это было более возможно) прислали английский корабль, поэтому Мария Федоровна, мать Николая II, с некоторыми уцелевшими Романовыми, была переправлена в Великобританию».
Заключение
По итогам двух бесед можно понять, как много культурных, философских и исторических проблем поднимает массовый коммерческий проект «Корона». Сериал подводит общественно-политические итоги XX века (и не только в английской истории), демонстрирует, какие социальные и психологические сдвиги характеризуют западное общество сегодня — по следам глобальных изменений в культуре периода 1970–1990-х гг.
Кроме того, интересно наблюдать, с какой целью и почему авторы драматизируют и романтизируют историю человека во власти, то наделяя его чертами и самоощущением обывателя из наших дней, то мифологизируя в традициях Шекспира. В чем-то сериал полезен и российскому зрителю: в очевидных и универсальных проблемах (конфликт поколений, культа личности, отцов и детей), а также вновь поднимает сложную и болезненную, но важную для нашей истории судьбу царской семьи Романовых.
Текст подготовлен по беседе «Сериал “Корона” и сакрализация власти: безопасный способ любить монархию?»
Александра Горохова — филолог, переводчик, поэт, преподаватель.
Ирина Сухинина — историк, педагог.
Справка: «Корона» — биографический сериал о британской монархии в XX веке в шести сезонах (2016–2023). Вошел в десятку самых дорогих телевизионных проектов за всю историю и превратился в прецедент, который довел романтизацию и иконизацию еще живой (на момент выхода сериала) королевы до высокого пафоса и международного феномена.
