на наш Телеграм
«В Рождестве девство сохранила еси…» Почему христианство так подчеркивает биологическую составляющую чуда рождения Иисуса? Согласуется ли это с современными естественными науками и каким образом? Об этом рассуждает архимандрит Феогност (Пушков).
Каждый раз, воспоминая события, лежащие в основе нашей религии, современный образованный верующий задается вопросом: как сегодня понимать евангельский нарратив? Рождение Богородицей в девстве Младенца Христа — это притча или все-таки историческое повествование? И если последнее, то не противоречит ли оно современной научной картине мира? Постараемся разобраться в этом вопросе.
Евангельский рассказ о Благовещении (Лк 1:26–38) обычно рассматривается с трех ракурсов: 1) естественно-научного, 2) экзегетического и 3) собственно теологического. Историко-критический анализ библейского текста убедительно доказывает, что контекст Ис 7:14 не относится к далекому будущему, а говорит о событиях «здесь и сейчас».
Филологический анализ терминов греч. παρθένος [парфенос] и евр. עלמה [альма] говорит в пользу полисемантичности (филологи приводят массу примеров, когда этими словами названа молодая беременная жена, т. е. акцент на том, что это недавно вышедшая замуж девушка, но актуального девства на момент родов, конечно, никто не подразумевает, как и девственного происхождения беременности). Теология (отвечая на вопрос «а зачем это было нужно») также дает противоречивые и уязвимые для критики ответы. Но самое уязвимое в теологических ответах — это их позднее происхождение: повествование Лк 1:26–38 не объясняет, почему в данном конкретном случае Бог избирает девственное зачатие Своего Мессии. Все «ответы» стали появляться гораздо позже — начиная с середины III века.
Означает ли это, что рассказ о Благовещении — просто притча, аллегория? Давайте разбираться детально!
Когда мы говорим о естественно-научном ракурсе, нам не следует забывать, что древние разбирались в этих вопросах не хуже нас. Как иронично возразил один христианский апологет своим критикам еще пару столетий назад, «Иосиф не потому решается на расторжение помолвки с Марией, что не знает, откуда берутся на свет дети, а как раз потому, что слишком хорошо это знает и знает, что он лично к этому отношения не имеет».
Между тем именно современная научная картина мира говорит о большой доле «случайного» в природных процессах. Да, закономерности существуют, но внутри закономерностей присутствует огромное поле для ситуативной локальной мутации. В частности, на это обратил внимание «отец современной биологии» Жак Моно. Он, будучи упрямым атеистом, своими открытиями думал оспорить религиозную картину мира, заполненную «чудесами и сказками». Но оказалось, что его открытия, наоборот, предоставили верующим массу новых, дотоле неведомых, аргументов против атеизма.
Моно доказал высокое присутствие непредсказуемости и хаоса в «неизменных и стабильных» биологических процессах. Причуды — не закономерность, а потому их невозможно «поймать и описать». Такие локальные (чаще всего не передающиеся) мутации приводят к разным результатам. Иной раз на выходе получаются сиамские близнецы или какие-то иные «шутки природы». И в единичном случае — мысля в категориях, открытых и описанных Моно — могло быть и девственное зачатие!
На эту тему на французском языке существует прекрасная переписка между Моно и кардиналом Ратцингером (впоследствии папой Бенедиктом XVI), выдержки из которой сам Ратцингер помещает в переведенной на русский язык книге «В начале было…» (изд. ББИ). В частности, теолог пишет биологу: «То, что вы называете случайностью, мы — в данном конкретном случае — можем настойчиво именовать чудом».
Если мы принимаем за факт, что история рождения Иисуса была сопряжена с чудом, что она выходила за рамки всего ожидаемого, то нам становится легко решить и две последующие проблемы: христиане пережили чудо, которое пытались сначала описать языком библейских пророчеств, а затем и языком теологический рефлексии. Оба варианта описания имеют свои нестыковки исключительно в силу того, что и библейские тексты, и богословские мысли слагались в одно целое после события, которое потрясло их и которое реально не вписывалось ни в параметры «древних предсказаний» (Мессию как сына девственницы иудеи не ждали и никогда не толковали в этом ключе Ис 7:14), ни в рамки богословского мышления. Но именно сам тот факт, что христиане принялись — порою очень неуклюже — искать «библейские предсказания» и составлять теологические концепции, свидетельствует в пользу того, что само событие, ради которого велась эта работа, являлось не вымыслом, а достоверным историческим фактом!
И это событие поистине «от века сокровенное и ангелам неведомое таинство» (воскресный богородичен 4-го гласа Октоиха). Но наше мышление так устроено, что мы пытаемся найти его корни «в прошлом» (отсюда — попытки найти подходящие тексты в древних Писаниях) и «рационально объяснить его смысл» (отсюда — теологические построения для учебников Догматики). А между тем самое лучшее — это вместе с апостолом воскликнуть:
«О, бездна изобилья и мудрости и знания Божьего! Сколь непостижимы решения Его и неисследимы пути Его» (Рим 11:33 в авторском переводе).
С праздником! Сегодня мы вспоминаем, как Божье слово воплотилось в человеческой природе!
