на наш Телеграм
Продолжение размышлений об общине и расцерковлении.
В тексте Александра Королева, как и его оппонентов, звучит один и тот же вопрос: что же такое, собственно, Церковь? Традиционное восприятие говорит нам: Церковь – это организация, традиция. Александр, опровергая это, утверждает: Церковь – это община (точнее, общины). Его оппоненты в “Фейсбуке” возражают: Церковь – это внутренняя жизнь души со Христом, плодом которой становится любовь между верующими. Дмитрий Матвеев, в свою очередь, считает, что Церковь – это любовь и общение, реализующиеся с большим или меньшим успехом в различных формах объединения людей.
Мне же вспомнилось гениальное определение А. С. Хомякова: «Церковь есть благодать Святого Духа, подаваемая взаимной любви христиан». Попробуем посмотреть на проблему расцерковления с этой точки зрения, размышляя об афоризме Хомякова.
Благодать Святого Духа подается, конечно, не только взаимной любви между верующими. Она подается и отдельному человеку. Но Церковью эта благодать, проходящая через сердце христианина, становится в процессе общения, сопричастности и единения с другими; в акте дарения себя другим. Когда личность дарит себя в любви и обогащается дарами других, тогда реализуется и Церковь. И это может происходить вне всякой общины. Не случайно С. И. Фудель говорит о «явлениях Церкви» в повседневности, в улыбке незнакомого человека в метро, в милосердном и щедром поступке (он вспоминал, как профессор математики в тюрьме поделился коркой черствого хлеба с сокамерником – и это был самый важный поступок в его жизни), и т. д. Зерна Церкви прорастают по всей Земле и в любой момент времени.
Но есть полнота Того, Кто и так наполняет все Собой (Еф 1:23). Есть кульминация Церкви. Многие из нас скажут, что это – Евхаристия. Так вот, в свете определения Хомякова получается, что взаимная любовь христиан есть тот евхаристический хлеб, на который только и может снизойти благодать Святого Духа, преобразуя его в Тело Христово, т. е. в Церковь. Нет взаимоотношений любви – нет и «вещества Таинства», нет Евхаристии, нет Церкви.
С этой точки зрения, я абсолютно согласен с Александром, когда он говорит, что у нас сегодня есть все, кроме главного. Построены храмы, совершается богослужение, а хлеб для Трапезы любви как будто все еще не принесен. Понимаем ли мы, что, по слову митр. Антония Сурожского, в Церкви мы призваны встретить друг друга в той же мере и на том же уровне, как и Бога? Что, подходя к общей Чаше, мы причащаемся друг друга в той же мере, как и Христа?..
Ответ очевиден: мы как Церковь в целом этого не понимаем. Чего же не хватает для понимания? Общин? Но община, сколь угодно сплоченная общими ценностями, служением и духовным наставничеством, сама по себе еще не обеспечивает подлинную Христоцентричную встречу друг с другом. Община даже может стать ловушкой, когда оказывается, осознанно или нет, самоцелью. Тогда люди объединены не Христом и ради Христа, а правильной идеей о том, какой должна быть Церковь…
Разумеется, «правильная» иерархия или догматы, церковная структура, культ еще менее обеспечивают и обуславливают любовь и благодать – категории априори свободные от всех рамок.
Но все дело в том, что «обеспечить» нам пребывание в состоянии истинной Церкви не может вообще ничего! Нет гарантий. Нет критериев и неопровержимых аргументов. Если взаимная любовь христиан есть в данной общине или приходе – она видна. А если она видна – ее не надо доказывать. Но только она неопровержимо свидетельствует о присутствии Христа и о том, что мы действительно чему-то у Него научились (Ин 13:35).
Но именно такую неопровержимость любви и не найти днем с огнем. Нигде. Ни в какой общине. Потому что любая община, как и отдельный человек, проживает периоды кризисов, потери смыслов и прежних способов существования, смены направлений деятельности, наконец, периоды застоя и сухости, когда кажется, что ничего не происходит и жизнь замерла. Следовательно, ни один член даже самой лучшей в мире общины не застрахован от разочарования и настойчивого желания уйти. Как раз это порой (но не всегда!) может показывать, что община или человек идут в правильном направлении – из Египта в землю обетованную – через пустыню. С такой точки зрения расцерковление – путь и поиск выхода из пустыни, но не вперед, а назад.
Любовь – плод труда и дара. Дар уже дан Христом, и это называется – благодать. Труд по стяжанию и усвоению этого дара – это наши усилия, которые подчас кажутся бесплодными. В браке, в общине, в приходе, в Церкви – мы призваны вновь и вновь приносить хлеб наших усилий по стяжанию любви, даже если нам он уже давно кажется пресным, на престол Божьей милости. И если Бог решит явить нам очевидность Своей благодати, сходящей на эти усилия, то мы увидим, что и сами они, усилия, были движимы той же благодатью… «Все от Него, Им и к Нему».
Проблема в том, что здесь не за что уцепиться, нет опор. Христиане в истории многократно пытались эти опоры искусственно создать, чтобы быть уверенными, что они-то уж точно находятся в Церкви. Для кого-то опорой были правильные догматы или апостольское преемство рукоположений, для кого-то – непогрешимость определенных решений предстоятеля Церкви, для кого-то – буквальное соответствие жизни верующих Писанию, для иных и земное благополучие христиан… А для некоторых – пребывание в общине. Где проповедуется и декларируется любовь. Я не говорю – «только лишь декларируется». Возможно, она там и правда есть. Я – за общины. Но опор все равно не должно быть!
По простой причине. Христиане призваны быть водимыми Духом (Рим 8:14). А Дух – не опора. Нет ничего более антагонистичного, чем Дух и нечто статичное, неподвижное, прочное, что связывается для нас с понятием «опора». Дух дышит, где хочет. И во время Евхаристии мы не пребываем в твердокаменной убежденности, что Он непременно снизойдет на наши Дары. Нет, мы «просим, и молим, и мили ся деем», чтобы Он это сделал! Это живые отношения. Бог свободен в них в той же мере, что и мы.
Поэтому, являемся ли мы в данный момент в Церкви и Церковью, находятся ли в ней, или не находятся, «расцерковленные» – вопрос этот более чем открыт.
…Иисус позвал Андрея, позвал Петра, позвал Иоанна (Мк 1:16-20)… Каждый из них откликнулся – и они оказались вместе. Но их опорой не была ни личность кого-либо из них, ни их общение, единство и общее служение, ни идея того, что они должны быть вместе. Опорой каждого из учеников и всех их вместе была сама Личность Христа. А Он сказал, что пребудет с ними до скончания века. Вот это – Церковь.
Присутствие Христа не подтвердишь экспериментально и не застолбишь за какой-либо формой церковного общения. Но Он, и только Он есть наша взаимная Любовь, на которую благоволением Отца, нежно и милостиво сходит благодать Духа.
Если же «любовью» в наших Церквях, приходах и общинах оказывается не Он Сам, а что угодно другое: идеология любви и общинной жизни, общие цели, ценности, дела и интересы, дружеское общение с теми, кто нам приятен и другие подобные, совсем не плохие, но с евангельской точки зрения прикладные вещи – тогда мы, в данный конкретный момент времени и в той мере, в какой это происходит, становимся человеческим, «слишком человеческим», а не Богочеловеческим сообществом, не Телом Христовым.
И проблема в том, что, находясь в таком состоянии, его очень трудно увидеть и распознать. Трудно самому отделить зерна от плевел в мотивах собственного сердца. А, видя и стараясь отделить, ты никогда не можешь сказать, что сделал это до конца, ведь только Он «освещает скрытое во мраке» (1 Кор 4:5).
«Церковь и дома, и на пути» (прот. Георгий Флоровский) к тому, чтобы «стать из церковной организации – Церковью» (митр. Антоний Сурожский). Здесь на земле мы всегда находимся в процессе пресуществления, преложения наших человеческих общений и общин в Тело Христово – «и Евхаристия, как вечный полдень, длится». Поэтому так ежедневно, ежечасно и ежеминутно нужна нам благодать Святого Духа, нужна для того, чтобы преложить нашу человеческую любовь и наше потаенное, всепоглощающее стремление к любви – в Любовь Божию.
Церковь есть благодать Святого Духа, одна только и подающая истинную, подлинную, взаимную, Богочеловеческую любовь христианам.
