на наш Телеграм
Я в деревне рядом с Пустошкой. Остановился на горе. Домик деревянный трехоконный, когда-то покрашенный в желтую, теперь уже тусклую и облупившуюся краску. Дым из трубы…
Я кашляю “Вогом” в кулак. Опять закуриваю. Вылезаю из машины на свежий воздух. Тихо вокруг. Небо высокое и серое. Деревья в инее стоят.
И вдруг песенка. Детский голосок:
“Эх, горе-горюшко, по свету шлялося, на нас нечаянно набрело”…
Я обхожу дом. Мальчишка, закутанный в шубу из клочковатого искусственного меха, замотанный старым вязаным шарфом. Поет, крутя в руках игрушечный железный экскаватор.
Шапка на мальчишечке вязаная с помпоном, надвинута до бровей. Видно, одели парня так, чтобы не замерз, и выпихнули на улицу – гулять.
Е. Шумилова. Зима в деревне. Фотография с сайта artifex.ru
– Привет, – говорю. – Хорошо поешь.
Мальчик смотрит на меня, кладет игрушку рядом с собой на лавку.
– Здравствуйте.
Молчит. Выжидательно смотрит. На вид ему лет пять-шесть.
– Только почему песня у тебя такая грустная?
Мальчик смешно, по-взрослому пожимает плечами.
– Так бабушка поет.
Я думаю, чтобы еще спросить.
– А что еще твоя бабушка поет?
– Ничего. Она говорит больше.
– Что говорит?
Мальчик задумывается, а потом вдруг выдает с какой-то странной, протяжно-песенной интонацией:
– Мало было светлых дней, а все больше темные…
– Это бабушка так говорит?
– Все время.
– А мамка где твоя?
– На работе, во Пскове, – он на минутку задумывается. – И папка…
– Ну, – говорю я бессмысленную банальность. – Работать-то нужно.
– Нужно, – мальчишка смотрит сквозь меня, куда-то в поле за домом. Думает.
Мне становится холодно. Сигарета догорела и я кручу в руках бычок.
– Ладно, – говорю, – до свидания, дружище. Тебя как звать?
– Егорка.
– До свидания, Егорка.
– До свидания, дядя.
Я бреду к машине.
И вдруг вслед мне его голос.
– Это так нужно, чтобы мама с папой во Псков, работать?
Я останавливаюсь и мгновение стою, не зная что сказать. Стою не поворачиваясь. Потому что у меня нет ответа. Я не знаю, надо или нет.
– Надо, – говорю. – Надо, брат, Егорка.
И только тут смотрю ему в глаза.
– Надо, – говорит он и кивает.
Я разворачиваюсь и иду к машине.
А вслед мне несется тихая песенка:
“Эх, горе-горюшко, по свету шлялося, на нас нечаянно набрело”…
