Как две Елизаветы изменили Православную Церковь.

Про святую преподобномученицу Елизавету Федоровну, столетие мученической кончины которой мы сегодня вспоминаем, писаны сотни статей и книг в самых разных жанрах. Живая иллюстрация к Евангелию. Воплощенная любовь к Богу: никто не требовал от нее принимать Православие, но она почувствовала именно в нашей конфессии близкое ей почитание Христа – и по Его слову перешла в Православную Церковь, несмотря на непонимание близких. Воплощенная любовь к ближнему: дела милосердия, которыми она занималась и в детстве, и в браке, и во вдовстве – до последней капли жизни, когда, сама умирая, в алапаевской шахте перевязывала раны умирающим. Воплощенная любовь к врагу: шла призывать к покаянию убийцу своего мужа, когда просила о его помиловании – притом что тело мужа собственноручно собирала с мостовой…

Наверное, в ответ на эту искреннюю преданность к Богу не на словах, а в делах, Он дал ей смерть не просто мучительную и мученическую, но и торжествующую: в день небесного покровителя погибшего супруга, с молитвой на устах, не прекращая дел любви. На следующий день после убийства сестры вместе со всей Царской семьей.

Это ведь не случайное совпадение. Аликс и Элла несколько лет практически не общались. Александра, пребывая в отчаянии от неизлечимой болезни сына, хваталась за “святого старца” Распутина, как за соломинку, как родственники умирающего от рака хватаются за экстрасенсов, чудесные травки, бабок-шептуний… Трезвая и деятельная вера Елизаветы, ее политическая и человеческая рассудительность не позволяла ей молчать о своем впечатлении от “старца” – а в итоге она даже одобрила его убийство. Это уже вряд ли по Евангелию. Но в Вечности, верю, Бог простил обеих сестер, и они помирились. Одна другую ждала всего-то один день.

Эпизод с Распутиным диссонирует со всей личностью Елизаветы, в центре которой всегда оставались любовь и милосердие. Пройдет четверть века, и эхом ей ответит другая Елизавета – тоже жертва братоубийственной революционной бойни, лишившаяся дома, родины, семьи… Хулиганка, эсерка, поэтесса – Елизавета Кузьмина-Караваева, известная теперь христианскому миру как монахиня Мария (Скобцова). Тоже – милосердие до последнего. Если княгиня бродила по бандитской Хитровке, чтобы вытащить оттуда неблагополучных детей, накормить, обогреть, дать образование, то поэтесса бегала по рынкам Парижа, чтобы набрать еды и накормить обнищавших русских эмигрантов, потерянных и никому не нужных. Мать Мария и в лагерь-то попала за милосердие, защищая от очередного лика Антихриста – фашистских властей – обреченных на уничтожение евреев. Да и вообще за участие в Сопротивлении.

Антихристы – что ленинские, что гитлеровские – не любят, когда им сопротивляются. Но что интересно, шансов перед Елизаветами у них все равно нет. “Елизавета” – значит, “Богом клянущаяся”, “Богом заклинающая”, а антихристы этого не выносят.

Перекличка двух святых (мать Мария уже прославлена в Константинопольском Патриархате) – тоже не просто совпадение имен. На самом деле эти женщины создали, совершенно к тому не стремясь, особый тип православной аскетики. Не секрет, что православная аскетическая традиция обращена в большей степени на созерцательность, нежели на деятельность. Предполагается, что добрые дела и молитва – это два столпа благочестия. А преподобномученицы Елизавета и Мария говорят: один.

Елизавета Федоровна создавала свою Марфо-Мариинскую обитель милосердия не как монастырь. Сестры обители давали временные обеты, по истечении срока которых могли создавать семью. Но эти женщины отличались и от простых сестер милосердия. Милосердие, то есть служение миру, для них становилось способом ухода от него. Чуть позже мать Мария (Скобцова) напишет огромную статью о типах религиозной жизни, в которой высший, “евангельский” тип религиозный жизни так и будет характеризоваться: полное самоотречение, отдание себя Богу через ближнего. В этом смысле очень логичным оказалось превращение современной Марфо-Мариинской обители в монастырь, но монастырь особый, ориентированный на социальную деятельность не как один из видов монастырских послушаний, а как основная задача для каждой сестры.

На Западе такие общины существуют, а у нас они пока исключительны. Преподобномученица Елизавета была воспитана в лютеранской семье, в которой жизнь по Евангелию понималась именно как деятельное исполнение заповеди о любви, а не молитвенная практика. Западная “закалка” и православное вероисповедание в сумме дали и новое понимание служения ближнему. Служение ближнему – это и есть служение Богу. Это и есть молитва, пост и устав. Потому что Бог нам и является в ближнем.

Именно это и имел в виду Христос: «Так как вы сделали  это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40).