Национальная Церковь, объединяющая меньшинство прихожан, – это несколько, скажем так, необычно – отмечает Сергей Худиев.

Заголовки вроде «Украинская Церковь получила независимость» можно списать на всегда стоящую перед новостниками необходимость сжимать новость в три-четыре слова, неизбежно теряя или искажая смысл. Но в таких заголовках смысл искажается до обратного.

Во-первых, новая структура объединяет примерно треть приходов в стране. Они принадлежали до этого непризнанному «Киевскому Патриархату» (около пяти тысяч приходов) и «УАПЦ» (примерно тысяча приходов). Украинская Православная Церковь Московского Патриархата – а это примерно 12 тысяч приходов – проигнорировала «объединительный собор» практически в полном составе. При таком раскладе было бы вполне корректно назвать новую структуру «одной из украинских церквей» (светские новостники могут и не входить в сложные вопросы каноничности), но говорить в единственном числе как об «Украинской Церкви» о структуре, за пределами которой находятся две трети украинских прихожан, – значит впадать в очень серьезную неточность и несправедливость по отношению к большинству верующих страны.

Национальная Церковь, объединяющая меньшинство прихожан, – это несколько, скажем так, необычно.

Во-вторых – и это еще более сложный вопрос – получила ли эта церковь независимость? «Независимость» может пониматься в различных смыслах. В частности, как независимость от иностранных церковных центров. Именно в этом смысле выдвигался лозунг «независимой державе – независимую Церковь».

Можно ли говорить об обретении такой независимости? Ознакомимся с текстом Томоса.

«Сохраняется право всех архиереев и прочего духовенства на апелляционное обращение к Вселенскому Патриарху, который имеет каноническую ответственность принимать безапелляционные судебные решения для епископов и другого духовенства поместных Церквей».

Это означает, что судебная власть в новой структуре принадлежит Константинополю (отметим, что для Украинской Православной Церкви высшей судебной властью является ее собственный церковный суд, который находится вне юрисдикции Москвы):

«Автокефальная Церковь Украины признает главой Святейший Апостольский и Патриарший Вселенский Престол, как и другие Патриархи и Предстоятели».

Этот тезис говорит не только о том, что новая структура находится под иностранным главой, но и о том, что в экклезиологии Константинополя никаких независимых православных Церквей не может быть в принципе. Другие «Патриархи и Предстоятели» тоже обязаны, по мысли авторов Томоса, признавать главой Константинополь.

«Митрополит Киевский и Всея Украины, как и Архиереи Святой Церкви Украины, избираются отныне согласно надлежащим положениям божественных и священных Канонов и в соответствии с соответствующими положениями ее Устава, которые имеют во всем обязательно соответствовать положениям этого Патриаршего и Синодального Томоса».

Внутренний устав новой церкви должен соответствовать Томосу, выданному Константинополем, то есть правила, по которым она живет, написаны не ей.

Также новая церковь «обязана участвовать в отношении важных канонических, догматических и других вопросах в межправославных совещаниях». Кроме того, «для решения значительных вопросов церковного, догматического и канонического характера следует Блаженнейшему митрополиту Киевскому и всея Украины от имени Священного Синода своей Церкви обращаться к нашему Святейшему и Вселенскому Патриаршему Престолу, прося его авторитетного мнения».

Сам текст Томоса составлен таким образом, что признав его, вы тем самым признаете, что никакой церковной независимости не бывает и не может быть. Стоит обратить внимание и на события, сопровождающие развитие всего автокефального проекта, которые показывают, что Томос может быть отозван в любой момент, под любым предлогом или без объяснения причин вообще – как трехсотлетней давности решение о передаче Киевской Митрополии Москве или Томос, выданный в 1999 году Экзархату русских приходов в Западной Европе.

Когда право суда у вас принадлежит иностранному центру, этот же центр пишет для вас обязательные для исполнения законы, вы обязаны являться на созываемые им совещания и обращаться по важным вопросам за его авторитетным мнением, и предоставленный вам статус может быть отозван в любой момент без всяких объяснений, то в каком смысле это можно было бы назвать «независимостью»?

Но церковная независимость может иметь еще одно значение – независимость от внецерковных сил, прежде всего государства. Независима ли новая структура в этом смысле? Она изначально создается «по просьбе правительства Украины», и в Томосе упомянуты «государственные и церковные руководители», причем президент назван прямо и по имени: «выдается этот Патриарший и Синодальный Томос… митрополиту Епифанию и Его превосходительству Президенту Украины господину Петру Порошенко, для вечного доказательства и постоянного представления».

Речи Порошенко, как и других политических деятелей, не оставляют сомнений в том, что само создание новой структуры носит именно политический характер – это цели можно одобрять или нет, но в любом случае они остаются чисто политическими.

Итак, новую структуру нельзя назвать ни «Украинской Церковью» (в лучшем случае одной из украинских церквей), ни, в каком бы то ни было смысле, независимой. Политики могут праздновать ее создание как великую победу – но победу для кого?