на наш Телеграм
Во время Великого поста существует традиция чтения Книги пророка Исайи — именно в это и только в это время Православная Церковь обращает внимание на Ветхий Завет. Мы выбрали те отрывки, которые, на наш взгляд, наиболее полно отражают содержание Книги Исайи, и исследуем, что из слов пророка можно сегодня примерить на себя. Размышляя о том, может ли человеку раскрыть глаза что-то, кроме катастрофы, читаем 29-ю главу Книги Исайи.
«Изумляйтесь и дивитесь: они ослепили других, и сами ослепли; они пьяны, но не от вина, — шатаются, но не от сикеры; ибо навел на вас Господь дух усыпления и сомкнул глаза ваши, пророки, и закрыл ваши головы, прозорливцы» (Ис 29:9–10).
Кто подвел Израиль: историческая подоплека
Горе Ариилу, Ариилу, городу, в котором жил Давид! приложите год к году; пусть заколают жертвы.
Но Я стесню Ариил, и будет плач и сетование; и он останется у Меня, как Ариил.
Я расположусь станом вокруг тебя и стесню тебя стражею наблюдательною, и воздвигну против тебя укрепления.
И будешь унижен, с земли будешь говорить, и глуха будет речь твоя из-под праха, и голос твой будет, как голос чревовещателя, и из-под праха шептать будет речь твоя.
Ис 29:1–4
В своих пророчествах Исайя не раз говорил о бедствиях, войнах, катастрофах. Иногда это касалось народов, окружавших Иудею, но нередко и самой Иудеи. Так и здесь: пророк говорит о разгроме Иерусалима, который называет Ариилом (Ис 29:1–8).
Конечно, времена, в которые жил Исайя, тому способствовали. Это было время расцвета великой Ассирийской империи, территория которой простиралась от Иранского нагорья на востоке до Ионических островов на западе и от Передней Азии на севере до Египта на юге. Правда, южный Египет ассирийцам захватить не удалось, но север страны был ими завоеван. Неудивительно, что при расширении империи с лица земли исчезли многие государства. Одни из них вошли в состав империи непосредственно, другие стали вассальными территориями, сохранявшими относительную внутреннюю независимость и самостоятельность (в числе последних были и два еврейских государства: Израильское царство и Иудея).
Казавшиеся незыблемыми царства рушились, как карточные домики, а небольшим государствам наподобие Иудеи и вовсе не на что было рассчитывать. Впрочем, и сам царь Езекия, правивший тогда Иудеей, и (особенно) некоторые его приближенные надеялись в случае чего на помощь Египта, который на самом деле никакой помощи оказать не мог. Союз с Египтом был для Иудеи традиционным, и Иудея надеялась на помощь, но надежда становилась все более призрачной. Египет в сложившихся условиях едва мог защитить собственную территорию, так что говорить о какой-то помощи традиционному союзнику не приходилось.
Сравнительно незадолго до описываемых событий такая же надежда на Египет подвела Израильское царство. Ассирийцы ликвидировали его за недостаточную лояльность, расселив население по территории своей огромной империи, а Египет ничем не помог, даже не попытавшись вмешаться в ситуацию. И вот теперь такая же угроза нависла над Иудеей.
Люди, как бы ищущие Бога, на самом деле ищут своего: извечная проблема
Изумляйтесь и дивитесь: они ослепили других, и сами ослепли; они пьяны, но не от вина, — шатаются, но не от сикеры;
ибо навел на вас Господь дух усыпления и сомкнул глаза ваши, пророки, и закрыл ваши головы, прозорливцы.
И всякое пророчество для вас то же, что слова в запечатанной книге, которую подают умеющему читать книгу и говорят: «прочитай ее»; и тот отвечает: «не могу, потому что она запечатана».
И передают книгу тому, кто читать не умеет, и говорят: «прочитай ее»; и тот отвечает: «я не умею читать».
Ис 29:9–12
И все же дело было не только в исторических событиях, участником и жертвой которых стала Иудея. Пророк не случайно обращает внимание на внутренние проблемы страны, главная из которых — незнание Бога и нежелание Его знать.
На первый взгляд может показаться, что Бог Сам закрывается от людей, не позволяя Себя увидеть (Ис 29:9–12). Если Бог «усыпляет» человека, что тут можно сделать? При ближайшем рассмотрении, однако, все оказывается не так просто. Проблема заключается в том, что люди, как бы ищущие Бога, на самом деле ищут своего, ищут чего-то такого, что удовлетворило бы их собственное религиозное чувство сообразно их представлениям о Боге и о духовной жизни. Божьи заповеди подменяются заповедями человеческими, и это ослепляет людей (Ис 29:13–14).
В такой ситуации неудивительно появление таких, кто вообще не принимает Бога всерьез, думая, что Ему, скорее всего, нет дела до происходящего на земле, а если и есть, то от Него можно легко укрыться (Ис 29:15–16). И тогда катастрофа, разгром города становится моментом истины, когда Бога снова видят, слышат и к Нему обращаются. Когда «Ливан превратится в сад, а сад станет лесом», люди снова повернутся к Богу лицом (Ис 29:17–19). И мешать ищущим Бога станет некому: сидевшие прежде у ворот, чтобы обманывать людей, теперь исчезают вместе с самими воротами (Ис 29:20–21).
Тут уместно было бы заметить, что в древности у городских ворот обычно находился суд первой инстанции, рассматривавший большинство тяжб, так, что обман «у ворот» означает у пророка не просто обман, а неправый суд. Конец Иерусалима станет и концом той неправды, которая наполнила город.
Почему иногда стоит лечить головную боль посредством гильотины
Горе тем, которые думают скрыться в глубину, чтобы замысл свой утаить от Господа, которые делают дела свои во мраке и говорят: «кто увидит нас? и кто узнает нас?»
Какое безрассудство! Разве можно считать горшечника, как глину? Скажет ли изделие о сделавшем его: «не он сделал меня»? и скажет ли произведение о художнике своем: «он не разумеет»?
Еще немного, очень немного, и Ливан не превратится ли в сад, а сад не будут ли почитать, как лес?
Ис 29:15–17
Может показаться, что такой кардинальный способ разрешения социальных вопросов сродни лечению головной боли посредством гильотины. Проблема, однако, заключается в том, что в падшем мире и общество тоже падшее. Оно живет по своим законам, функционирует, как машина, и, как всякая машина, может работать лишь так, как работает. Логика работы любой машины определяется ее устройством, и для того, чтобы логика эта стала другой, машину необходимо переделать кардинально. Или просто ее сломать — тогда придется обходиться вообще без машины, но и проблем от нее в таком случае не будет.
Конечно, сломать социальную машину — не выход, и даже не потому, что без нее невозможно обойтись, а потому, что любое человеческое сообщество самим фактом своего существования неизбежно породит новый социальный механизм, который из-за падшей человеческой природы окажется ничем не лучше прежнего. Это лишь на первый взгляд видится, что первобытные народы, живущие «просто» и патриархально, избавлены от проблем развитого общества. На самом деле проблем там не меньше, но они обычно не видны постороннему наблюдателю, не знакомому с местной жизнью. Природа же этих проблем точно та же, что и у любого современного общества: борьба за власть и за ресурсы.
И все же более развитые общества оставляют человеку меньше места для того, чтобы быть собой — а это именно то, что нужно Богу от человека. Чем сложнее социальная структура, тем крепче и плотнее она держит человека и тем меньше свободы она ему оставляет. В такой ситуации разрушение этой сложной социальной структуры, став для человека потрясением, иногда может сделать его более восприимчивым к Божьему воздействию.
Национальный миф Иудеи
И в тот день глухие услышат слова книги, и прозрят из тьмы и мрака глаза слепых.
И страждущие более и более будут радоваться о Господе, и бедные люди будут торжествовать о Святом Израиля,
потому что не будет более обидчика, и хульник исчезнет, и будут истреблены все поборники неправды,
которые запутывают человека в словах, и требующему суда у ворот расставляют сети, и отталкивают правого.
Ис 29:18–21
Все сказанное в полной мере относится к Иудее времен пророка Исайи и царя Езекии. Вообще страна эта была в отношении уклада жизни более-менее патриархальной, единственным крупным городом там был Иерусалим, остальная же Иудея оставалась горной сельской провинцией, жители которой занимались по преимуществу овцеводством и террасным земледелием (прежде всего виноградарством). Иерусалим, однако, был относительно крупным городом с характерной для столицы спецификой. Это был город царя и царских чиновников, купцов и ремесленников, где сельский житель легко мог потеряться во всех смыслах этого слова.
В общем-то ничего особенно ужасного в городе не происходило: на рынках в меру обманывали, чиновники и судьи брали взятки «по чину», и деньги решали если не все, то многое. К этому добавлялся религиозный колорит: Иерусалим был священным городом, городом Храма, а значит, и городом священников, мудрецов, изучавших священные тексты, и пророчествующих экстатиков, среди которых изредка попадались даже настоящие пророки. Неудивительно, что у жителя какого-нибудь горного селения, попадавшего в такое место, голова шла кругом, и обмануть его не стоило большого труда. Да и простым горожанам порой нелегко было разобраться в хитросплетениях иерусалимской бюрократии, царской и храмовой.
Все перечисленное не мешало внешне весьма благочестивым жителям Иерусалима считать себя верующими, а свою жизнь — вполне угодной Богу. Оно и понятно: праздники праздновались широко, жертвы приносились тысячами, а богатые не скупились на пожертвования в храмовую казну. Все были уверены, что Бог, конечно же, доволен и Своим Храмом, и Своим городом, и Своим народом.
Жители Иерусалима, да и всей остальной Иудеи, считали свою страну оплотом правоверия, чистого яхвизма, какого не было больше нигде. Это был национальный миф Иудеи, живучий, как все мифы этого рода и, как все они, мало связанный с реальностью. Исторической его основой был тот факт, что ни один из царей Иудеи никогда не проводил никаких религиозных реформ, которые как-то изменили бы государственную религию, основанную Давидом и укрепленную Соломоном.
На Севере, в Израильском царстве, местные цари создали свою версию «яхвизма»: они включили в него поклонение местным богам и Великой богине, фактически превратив монотеизм в разновидность язычества. В Иудее никогда не происходило ничего подобного, здесь яхвизм (по крайней мере, формально) оставался таким, каким он был при Давиде и при Соломоне.
На самом деле, конечно, и в Иудее бывало всякое, существовали в ней при некоторых царях и языческие культы, но они никогда не становились частью яхвизма. Разумеется, поклоняющиеся языческим богам от этого не переставали быть язычниками, но зато каждый мог гордиться тем, что Иудея — земля правоверных и страна чистого яхвизма. В самом деле: от Яхве и от поклонения Ему формально никто из фактических язычников не отказывался — они лишь «дополняли» это поклонение поклонением другим богам, заявляя порой почти искренне, что они яхвисты, только более «свободные» и «широко мыслящие». О том, что такая «широта» означает фактическую измену и Богу, и собственной вере, эти люди предпочитали не думать.
Избавить от всего этого могла лишь катастрофа
Посему так говорит о доме Иакова Господь, Который искупил Авраама: тогда Иаков не будет в стыде, и лицо его более не побледнеет.
Ибо когда увидит у себя детей своих, дело рук Моих, то они свято будут чтить имя Мое и свято чтить Святого Иаковлева, и благоговеть пред Богом Израилевым.
Тогда блуждающие духом познают мудрость, и непокорные научатся послушанию.
Ис 29:22–24
Этот национальный миф эксплуатировали и некоторые из царей Иудеи, в частности, Езекия, правивший во времена, когда проповедовал Исайя. Он позволял царям, его использовавшим, проводить политику умеренного религиозного фундаментализма. Цари, подобные Езекии, начинали обычно с того, что ликвидировали все публичные языческие алтари и святилища, оставляя только яхвистские и тем заново подтверждая статус яхвизма как государственной религии.
Особое внимание они уделяли религиозному образованию взрослых и детей, а некоторые, вероятно, пытались даже реформировать законодательство, делая его более соответствующим Торе. Конечно, во время правления таких царей, как Езекия и ему подобные, религия пользовалась особенной поддержкой, а религиозность была престижной. Однако на состояние душ все это влияло мало: обманывали и брали взятки при всех царях, а религиозность сводилась к внешней своей стороне.
Что касается Торы и заповедей, то необходимость следования им успешно подменялась исповеданием той версии национального мифа, о которой мы говорили выше.
Место мудрости и праведности занимала национальная и религиозная гордыня вместе с весьма своеобразно понятым «патриотизмом». Избавить от всего этого могла лишь катастрофа, которую Бог и попускает. Ведь иначе освободить народ от морока, в котором тот оказался, было невозможно, а освободиться от него было необходимо абсолютно — ведь иначе народ Божий просто перестал бы быть Божьим.
Этим текстом мы завершаем путь, пройденный нами Великим постом вместе с пророком Исайей. Всякий пост — прежде всего, время внутренней работы, необходимой для того, чтобы путь ко Христу и путь со Христом стал для нас реальностью. Пророчества Исайи в этом отношении остаются для нас актуальными, хотя, казалось бы, он говорит о событиях далекого прошлого. Однако в духовной жизни нет прошлого или будущего, в ней есть лишь вечное Божье настоящее, которое в Библии называется Царством Божьим. Свидетельство об этом Царстве и делает пророчества Исайи актуальными на все времена, в том числе и для нас сегодня.
