Пути развития православной миссии обсуждаются уже много лет. Мне довелось наблюдать за этими обсуждениями и участвовать в них с середины двухтысячных годов.

Предыстория вопроса

До последнего времени в вопросах миссионерства мы имели оппозицию двух подходов. Собственно «миссионерство», которое можно сравнить с растущим деревом, и его технологический антипод – «вербовка», которую уместно представить хромированным механизмом-автоматом.

Один из основных вопросов этих обсуждений – использование инославного миссионерского опыта и, шире, «миссионерских технологий». Возможно оно или нет, если да, то в какой мере? Самым ярким примером подобного обсуждения был конфликт вокруг Альфа-курса, который внедрял игумен Евмений Перистый. Тогда многие видные православные священники выступили с резкой критикой как технологии, так и игумена. Альфа-курс был свёрнут, а игумен Евмений попал в опалу.

В результате общее отношение к заимствованиям и в первую очередь к технологизации миссионерства можно описать как настороженно-негативное. Были и есть опасения, что просчитанные технологии убеждения при всей их внешней эффективности станут препятствием к передаче внутренней сути веры. Технологии страшны тем, что они убивают чудо… Чудо Божьего явления, Его силы и действия. Вербовка – это апофеоз технологичности и стремления к эффективности, человеческому успеху. Для верующего сделать ставку на технологии – значит отказаться от надежды на Бога и поставить в центр себя – отказаться от веры.

На протяжении многих лет оппозиция этих двух подходов если не обсуждалась, то подразумевалась. Именно из-за ощущения этой оппозиции и опасения убить дух веры применением технологий в широких церковных кругах саботировались и в итоге проваливались попытки организации миссионерских программ.

Но!

Ситуация в Церкви и обществе изменилась, противостояния двух подходов больше нет!

Куда же оно делось? Неужели найдены современные формы для передачи Благой Вести от сердца к сердцу?

Пока нет.

Теперь вместо двух подходов мы имеем три.

Третий подход – «пропаганда». Её образно можно представить в виде огромной газонокосилки, которая стрижёт сразу очень много травы, но захватывает лишь по верхам.

В то время как вербовочные технологии отвергаются массовым церковным сознанием, пропагандистские технологии не вызывают широкой обеспокоенности.

Считаю важным обсудить, в чем различия этих подходов, их сильные стороны, возможности и проблемы, которые они вызывают. В своём анализе каждого подхода я стараюсь придерживаться сходной формы и общих вопросов. Не могу претендовать на научную строгость и полноту описания, хочу лишь рельефно описать тему. Ведь чтобы проблему решить, её надо сначала осознать. Начнём с рассмотрения миссии.

Миссия

Думаю, главное в миссии – это стремление к единству в Благе. Мы рассказываем друзьям о хорошей книге или фильме, убеждаем попробовать «вот эту пиццу» и радуемся, когда друзья разделяют нашу любовь, наш интерес. Мы обретаем общность и становимся близки, это избавляет от чувства одиночества, даёт наполненность нашей жизни. Когда мы имеем в своём сердце сокровище Божьего присутствия, опыт благодати и любовь к Иисусу Христу, мы хотим поделиться этим с ближним, с тем, кто способен вместить. Тогда от избытка сердца начинают говорить уста. Это и есть христианская миссия. Дело Духа Святого в Церкви.

Хочу выделить некоторые характерные черты миссии:

– В ней главенствует содержание, суть веры.

– Она личностна. Признаёт достоинство и ценность человека, к которому обращена.

– Большая глубина вовлечения. Ей недостаточно поверхностного и формального принятия.

– Миссия, являясь проявлением жизни Духа, способна идти сама, без администрирования и поддержки церковных структур. Даже вопреки давлению и запретам. Суть транслирует себя через поколения и века.

Как прекрасна миссия! Кто же будет возражать против её необходимости или препятствовать? Вопрос звучит как риторический, однако ответ на него нужен. По крайней мере, он нужен мне, чтобы понять, почему мои надежды на поддержку, которые были на начало правления патриарха Кирилла, не оправдались. Размышляя над этим вопросом, я увидел, что некоторые особенности миссионерства порождают побочные эффекты, на которые миссионеры редко обращают внимание.

– Суть веры идёт от живого сердца одного человека к такому же живому сердцу другого. А значит, для широкой миссии нужны подбор, подготовка и поддержка большого количества миссионеров. Нужны большие расходы.

– Миссия – это творческий процесс. Миссионеру нужно понимать людей, к которым он обращается, говорить с ними на одном языке, поэтому он должен создавать новые формы и подходы или совершенствовать старые. В Церкви при развитии миссионерства будет возникать большое разнообразие. Кому-то разнообразие по вкусу… Но оно затрудняет управление. Сопротивляется унификации и жесткой властной вертикали.

– Миссионерская деятельность создаёт лидеров. Когда миссионер оказывается успешен, вокруг него складывается круг учеников, его община. Это бросает вызов власти назначенных лидеров. Кроме того, харизматический лидер может увлечься собственной персоной и создать культ личности, сектантскую организацию.

Эта ситуация знакома нам ещё по Посланиям ап. Павла, когда Павлу приходилось бороться с культом личности, возникающим в первохристианских общинах: «Ибо когда один говорит: “я Павлов”, а другой: “я Аполлосов”, то не плотские ли вы?…» (1 Кор 3:4).

– Миссия требует гибкости подходов. Миссионер создаёт новые формы религиозной жизни, такие формы, которые будут передавать Суть и при этом окажутся приняты людьми, к которым обращена миссия. И новые формы порождают конфликты в Церкви. Так было в апостольские времена – вспомним спор о необходимости обрезания для христиан. Так есть и сейчас. Всем церковным людям известна дискуссия о русском языке на богослужении. Не буду приводить аргументы сторон, они известны. Факт в том, что миссионерство создаёт конфликты в церковной среде.

– Так как в миссии главным является Суть веры, то формы могут быть различны, лишь бы суть передавалась. При этом миссионеры убеждены, что соответствие между формой и содержанием должно быть! Такая вот профессиональная особенность. И когда миссионер видит несоответствие форм сути, несоответствие практики церковной жизни Евангелию, он может… Расстроиться. И перестать нести своё служение. Или взять дистанцию от видимых им нестроений (вплоть до ухода в другую юрисдикцию). А ещё может начать гнать волну. Устроить скандал. Ярчайший пример такого скандала – разоблачение Кураевым* гомосексуалистов в иерархии и клире РПЦ. Чувствительность к  соответствию церковной практики сути веры провоцирует конфликты и публичные скандалы.

– И самое слабое место миссионерской деятельности – она не даёт гарантированного результата. Можно вкладываться в миссионеров-харизматиков и в итоге получить вместо единой и большой Церкви множество маленьких полуавтономных общин, управлять которыми административно-командным методом практически невозможно. Да и само наличие этих общин не гарантировано. Ведь миссия это не только дело людей, но и благословение Божье. Как писал апостол Павел: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий» (1 Кор 3:6-7). А благословит ли Господь наши усилия?

Вербовка

Суть вербовки в подчинении человека группе и её идеологии. Задача вербовки – полная преданность и управляемость. Личность человека – это объект воздействия. Вербовка унижает человеческое достоинство отношением к человеку как к предмету, который нужно правильно использовать. Поэтому отрицательное отношение к вербовочным технологиям в церковной среде я считаю оправданным.

У вербовочных технологий есть свои сильные стороны:

– Большая глубина вовлечения. Нет смысла вкладывать много усилий в одного человека, чтобы он потом лишь ставил лайки в соцсетях. Человек должен стать капиталом организации.

– Устойчивость в агрессивной среде. Преследования помогают руководству контролировать завербованных.

– Технологическое разнообразие.

– Высокий уровень контроля и управляемость.

– Возможность минимизировать расходы, возложив их существенную часть на самих вербуемых.

Из недостатков вербовки отмечу следующие:

– Эффективность вербовочных технологий очень узка. Они работают только на тех группах, под которые создавались.

– Вербовка трудозатратна. Чтобы получить нового адепта, в него нужно вложить время и усилия одного или даже многих вербовщиков.

– Ригидность. Технология эффективна тогда, когда соблюдается. Отступления от вербовочных схем, как правило, запрещены. Поэтому вполне реально описать данные технологии и подготовить для них меры противодействия.

– Жертвы и отступники создают проблемы. При увеличении количества жертв общество и государство начинает осознавать группу, практикующую вербовочные технологии, как опасную и начинают принимать меры к ограничению её влияния.

Пропаганда

Главное для пропаганды – добиться лояльности и поддержки общества. Пропаганда обращается к чувству групповой солидарности и, так как стремится охватить как можно более широкие массы, снижает планку содержательности до простых и простейших форм. Собственно к формам, забывая о сути, содержание пропаганды и сводится. Это корневое отличие пропаганды от миссии, какой бы массовой и «технологичной» она ни оказалась.

– Личность для пропагандистских технологий, так же, как и для вербовочных, является лишь объектом приложения, ни о какой свободе принятия или отвержения речи не идёт.

– Для пропаганды характерна малая глубина вовлечения, когда она осуществляется в конкурентной среде. В тех обществах, где пропаганда тотальна, глубина вовлечения высока. Любое закрытое идеологическое общество будет хорошей иллюстрацией того, к чему пропаганда стремится, но в условиях открытости получить не может. Применительно к нашей ситуации пропаганда создаёт для Церкви армию потребителей религиозных услуг и узкую прослойку фанатиков либо корыстолюбцев, мимикрирующих под фанатиков.

– Так как пропагандистский успех покоится на групповой солидарности и лояльности масс, при изменении ситуации, когда массовая лояльность исчезает, большинство легко отказывается от внушенных пропагандой идей и привычек. Примеры массового отказа от церковного образа жизни после 1917 года или от коммунистических идей после 1991 года более чем красноречивы. В отличие от вербовочных технологий и частично от миссионерства, группы, собранные пропагандой, оказываются неустойчивы в агрессивной среде.

Перечислю сильные стороны пропаганды:

– Унифицированность.

– Простота управления.

– Прогнозируемые результаты.

– Прогнозируемые, стабильные финансовые потоки сверху и снизу.

Слабыми сторонами являются:

– Необходимо много ресурсов для ведения пропаганды. У самой РПЦ таких ресурсов нет, поэтому они даются властью.

– Получив ресурсы, за них нужно отчитаться. Современная власть видит в Православной Церкви одну из «скреп» общества и держателя пакета «традиционных ценностей». Поэтому Церковь оказывается обязанной выполнять эту роль. Эта роль для Православной Церкви привычна с времён императора Константина, поэтому не вызывает массового неодобрения среди членов, но я вижу здесь сразу два недостатка – эта роль может привести к очередному крушению, подобному тому, что мы имели в первой половине ХХ века, и главное – эта роль соблазн для Церкви, а не её начальная задача.

– «Живя не на свои», Церковь оказывается зависимой от своего спонсора-заказчика, который может влиять на внутренние дела в своих интересах.

– Пропаганда чувствительна к контрпропаганде. Скандалы бьют по имиджу Церкви и тем самым подрывают её общественное положение. Необходимо, чтобы бренд вызывал позитивные эмоции и не был замазан негативом, иначе покупатели уйдут к конкурентам. Так, например, завербованный член культа, сознание которого контролируется, будет оправдывать своего гуру, какие бы преступления он ни совершал, ведь это Гуру! Верующий человек, привлечённый в Церковь Христом, может оставаться членом Церкви даже при компрометирующих себя иерархах, ведь он пришёл не к ним, а ко Христу. Но для человека, жаждущего «красивой подачи и приятной компании», «респектабельного Господа для респектабельных господ», пятно на имидже Церкви является аргументом держаться от неё подальше.

Анализируя происходящие события, я пришёл к выводу, что пропагандистская методика, взятая сейчас для реализации в РПЦ, очень похожа на стратегии продвижения мировых брендов, например Coca-Cola. Цель – доминирование в обществе, Интернете, СМИ, культуре. А для этого в данных сферах необходимо присутствовать.

Поэтому мы имеем сейчас организованные православные народные гулянья на Рождество. Поэтому представители Церкви должны принимать участие во всех общественных праздниках и событиях. Для этого нужно освящать ракеты, корабли и заводы… Чтобы присутствовать в интернет-пространстве, оказывается мало православных сайтов: каждый приход и епархиальные отделы должны вести страницы в социальных сетях.

И самая крупная площадка для присутствия Церкви – школа. На ней РПЦ дали возможность работать в культурологическом предмете “Основы православной культуры”, который представляет из себя рассказ четвероклассникам о православных формах и не подразумевает христианской миссии.

Наш бренд должен быть всюду, чтобы, когда у потенциального потребителя возникнет запрос, он уже знал, где его удовлетворят.

Но есть же конкурирующие организации… “Кока-Кола” борется с “Пепси”, “Эппл” никак не может забороть “Самсунг”. Но нашей фирме дали особые преимущества – антимиссионерские поправки Яровой. Эти поправки не призваны уничтожать иные конфессии: как некоторые опасаются, они созданы, чтобы ограничить их присутствие в общественном пространстве – там, где идёт пропагандистская борьба за социальное доминирование.

Против отдельных выпадов в сторону РПЦ был принят закон об оскорблении чувств верующих – он призван запугать горячих активистов-нигилистов, которые могут попытаться нанести ущерб репутации Церкви или отдельных церковных иерархов. Хотя от организованных кампаний по дискредитации этот закон не спасёт.

Закончить разговор о пропаганде я хочу ярким и бесспорно удачным пропагандистским примером – выступлением иеромонаха Фотия на шоу «Голос». Это практически идеальная пропаганда – она чётко отсылает к бренду, она предельно проста, привлекательно скромна, сладкоголоса, обращена к чувствам и слегка льстива. Шедевр, братья и сёстры!

Выводы

Оценивая сегодняшнюю ситуацию, могу сделать такой прогноз:

– Технологизации миссии не будет. Она отвергнута консервативным большинством.

– Поддержки миссионерской деятельности не будет. Она несёт слишком много рисков и издержек для сегодняшнего состояния Церкви.

– Миссия будет идти на периферии церковной жизни. Бог взрастит свой плод.

– Церковная пропаганда будет расширять ряды противников РПЦ.

– Когда поддержка власти закончится, РПЦ потеряет значительную часть прихожан. Многие станут неактивными, часть уйдёт в альтернативные юрисдикции. Будет потеряна существенная часть имущества, так как его будет невозможно содержать, и потеряна большая часть влияния в обществе.

– Резко вырастут альтернативные христианские церкви. Те, кто ставил на миссию или вербовку, будут иметь успех, если не возникнет другого идеологического партнёра власти, который получит пропагандистский ресурс.

– Русская Православная Церковь станет одной из религиозных организаций в секулярном российском обществе. Тогда, при общественном одобрении здания церквей будут отдавать под торговые площади или фитнес-клубы, как сейчас в странах Северной Европы…

Надеюсь, тогда понимание что «Церковь не в брёвнах, а в рёбрах» станет для православных верующих всеобщим.

Дай Бог!

*Андрей Кураев внесен в реестр иностранных агентов.