Подпишитесь
на наш Телеграм
на наш Телеграм
×
В переписке с другом у нас родилась формулировка: «Бог есть стихотворение, которое проявляется, когда одни люди удачно рифмуются с другими».
В смысле, если попытаться коротко ответить на вопрос «Бог — Он где? Он сейчас здесь? Он вообще в чём принимает участие?», то, возможно, не будет ошибкой ответить: Он, если пользоваться формулировкой Христоса Яннараса, — «в динамике отношений» между нами. Он является, когда люди становятся созвучны друг другу: «Ты бо рекл еси пречистыми усты Твоими: Аминь глаголю вам… где же два или трое собрались во имя Мое, ту есмь Аз посреде их».
Конечно, «Бог как стихотворение» — это метафора. Если бы я стремился к точности, я бы написал, например, так: «по мнению ряда современных богословов, работающих в контексте неопаламитского синтеза и приверженных концепции, условно, „эмергентной теофании“ — непостижимый по Своей трансцендентной Сущности Бог манифестирует Себя в динамике отношений между людьми, вещами и вообще любыми имманентными акторами; по-видимому, именно это имел в виду свт. Григорий Палама, говоря об энергиях Божества», или что-то в этом роде.
Стихотворение — особое состояние текста. Читая всякий текст, мы скользим по строкам, движемся вдоль линейной временной оси, как вагонетка в тоннеле. Но рифма — фонетическая, смысловая, любая — это портал, позволяющий совместить два момента в один, дверь в соседний тоннель или лифт на другой этаж. Прокол в ткани реальности. Хорошее стихотворение вообще, по-моему, похоже на невозможное эшеровское здание, где всё сообщается со всем.
Вот в 2018 году Великая Суббота совпала у православных с Благовещением. Надо сказать, многие знакомые клирики и вообще люди, хорошо понимающие структуру богослужения, на это сетуют: дескать, внутренние алгоритмы Типикона конструируют совмещённое богослужение чересчур механистично, — в результате чувствуешь, что Благовещение словно утонуло в тишине Великой Субботы, поглощено ею. Благовещение любят за его особенную ослепительную нежность, но в этом году его как будто и не было, и многим грустно.
Действительно, Субботы в этом году получилось больше. Но это как после удачной рифмы врезается в память вторая из зарифмованных строк, а первая вспоминается лишь в связи с ней. Да, 7 апреля 2018 года было множество рифм. Благовещение — это ожидание Рождества, а Суббота — это ожидание Воскресения. Утроба Приснодевственная — и гробовая пещера. А ещё «да молчит всякая плоть человеча…» — и в этом молчании: «се, Раба Господня, да будет Мне по слову твоему».
Разумеется, всё это лишь так называемые «благочестивые размышления» мирянина, спровоцированные необычным календарным поводом: мне не приходится возиться с Типиконом, и можно пассивно стоять и умиляться, а для певчих, чтецов и отцов, как я понимаю, это головная боль. Но всё же удивительный символизм: Весть и Исполнение одновременно — «пришла полнота времени».
В 1975 году протопресвитер Александр Шмеман пишет в дневнике:
Сегодня за утреней — опять как бы «укол» счастья, полноты жизни и одновременно мысль: «И нужно будет умирать». Но поразительно то, что в этом, таком мимолетном, дуновении счастья неизменно «собирается время», то есть одновременно не то что вспоминаются, а присутствуют, живут все такие «дуновения» — та Великая Суббота на Clichy и множество таких же «прорывов». Не означает ли это, что «вечность» — не прекращение времени, а как раз его воскресение и собирание, что «время» — это фрагментация, дробление, падение «вечности» и что к нему тоже, и, может быть, прежде всего, относятся слова Христа: «чтобы ничего не погубить, но все воскресить в последний день». В каком-то смысле это и есть воскресение «плоти»…Жажда одиночества, тишины, свободы — это и есть жажда «освободить» время от загромождающих его мертвых тел, сделать его тем, чем оно должно быть, — вместилищем, чашей вечности. Литургия: претворение времени, наполнение его до конца вечностью… В «подлинной» вечности всё живёт. Предел и полнота: в каждом моменте все время и вся жизнь…
Что если в какой-то эсхатологической перспективе зарифмуется вообще всё?
Наверное, в этом и будет заключаться то, о чём Павел пишет: «Бог будет всё во всём» (1 Кор 15:28).
Бывает, в конце какого-то периода вдруг всё кажется рифмующимся: события, люди, намёки, имена, драмы, и думаешь: ага, всё сошлось — промыслительно, как говорят православные, или синхронистично, как говорят юнгианцы, или вот ещё есть слово «серендипность».
Недавно я нечаянно прочёл, что Христос Яннарас начал работу над диссертацией «Метафизика тела у святого Иоанна Лествичника» в 1968 году в Париже, в Сорбонне. Почему-то это на меня произвело большое впечатление, так как всё это очень, например, промыслительно, серендипно и синхронистично лично для меня в контексте последнего месяца, скажем так.
Христос Яннарас — современный греческий богослов, автор книги «Хайдеггер и Ареопагит, или Об отсутствии и непознаваемости Бога», которая чуть менее чем полностью сформировала моё нынешнее мировоззрение. Именно он автор формулировки, что Бог манифестирует Себя в динамике отношений, и о Нём корректнее говорить как о Глаголе, чем как о Существительном.
Иоанн Лествичник — автор жёсткого монашеского руководства по аскетике, и это в последний месяц интенсивно пререкаемый с разными людьми повод.
Париж, Сорбонна, 1968 год — это студенческие бунты, Делёз и так далее, тема, с которой я тоже ношусь последний месяц, и в связи с которой написал для одного проекта так: «Эти события можно символически считать началом нового понимания Университета — сообщества интеллектуалов, объединённых номинальной идентичностью. Теперь это больше не возвышающаяся в каком-то важном месте вселенной пирамидальная цитадель, а россыпь камней или зёрен, или живая динамическая грибница — «ризома», прорастающая сквозь любые границы и занимающая всю доступную территорию. Вы можете рассечь ризому надвое, перессорив интеллектуалов между собой, но это не уничтожит сообщества, а лишь повысит его структурную сложность и усилит динамику отношений внутри системы».
Многое тут — лично для меня — сошлось.
А однажды сойдётся вообще всё — для всех.
То есть структурная сложность вселенной как ризомы, акторной сети в эсхатологической перспективе станет равна бесконечности. Непонятно, как её измерять, ведь вселенная это граф с бесконечным числом вершин, но этот граф станет полным.
