на наш Телеграм
Сразу оговорюсь – в тексте описан опыт, который может быть иным, и наверняка у многих он иной. Но я видел и то, что описано, так бывает, я всё это не придумал. Не всё описанное произошло именно со мной, поэтому это обобщённый опыт, а не просто личное свидетельство. Это текст о мальчиках – я недостаточно хорошо знаю, как все эти проблемы переживают девочки.
Авторитетная книга о грехе
Текст написан как продолжение того, что я рассказывал здесь. Прочитайте, если еще не читали, и представьте себе эту картинку – испуганный мальчик, читающий авторитетную православную книгу, в которой ему рассказывают о грехе.
Эта книга красочно повествует, что грех повсеместен и гибелен, человеческими силами непобедим, и сделать с грехом ничего нельзя – никакие усилия не могут быть достаточны, а любые успехи всегда нивелируются, ибо глубина падения бесконечна. Что кроме Милости Божьей надеяться не на что, а Милость состоит в том, что его, грешнейшего человека на свете, худшего всякой твари, еще как-то терпят и дают, в качестве величайшего снисхождения, возможность читать авторитетную православную книгу, в которой написано вот это вот всё.
Поиск своих грехов
Это очень печальное зрелище. Мальчик еще не успел в жизни совершить большого греха, он и маленьких-то толком не совершил, он еще не сделал вообще ничего. А вколачиваемая всевышним авторитетом в его несчастную голову мысль о какой-то неизбывной, непредставимо огромной вине, страшной греховности, неимоверных преступлениях ставит перед ним постоянный вопрос: «А в чем мой грех-то? В прогулянных уроках или в лишнем часе за компьютером? Что же я такого сделал?»
Да, он вполне может быть в курсе концепции первородного греха, но тексты молитвослова говорят не о загадочной “поврежденности”, а о личной виновности. Недаром в молитве, венчающей вечернее правило, грехи долго перечисляются поименно – чтобы уж точно не лечь спать необвиненным.
Грех найден, жизнь обретает смысл
Этот вопрос живёт в юноше и ищет свой ответ. И находит – в той загадочной стихии, которая пробуждается в теле подростка, которой он не знал ребенком и которую он не может самостоятельно ни понять, ни обуздать, ни использовать.
Это стихия пола. Она начинает непредсказуемо влиять на поведение, дарит волнительные сны и открывает глаза на поэзию, которая зовет на подвиг и наполняет жизнь стыдом – как не опознать в ней тот самый роковой грех, о котором талдычат серьёзные книги? Тем более что там через слово – «блудный, грешный и окаянный аз». Не ленивый, не злобный, не жадный, не глупый, а блудный. И не так уж важно, как это слово точно со славянского переводится – мальчик всё поймет совершенно однозначным образом. Потому что ему надо не слова перевести, а хоть как-то в мире сориентироваться. Надо найти крайнего, и подросток его найдет, ибо всегда сильно чувствует и мажет широко, ему не до тонких дефиниций.
Тем более, если он читает хотя бы иногда патриотические православные завывания о погибели земли Русской от разгулявшихся страстей – опять же не от жадности или злобы гибнет в этих текстах Россия, но токмо от блудного растления, ибо пишут эти тексты точно такие же мальчики, разве что немного постарше.
Ловушка найденного греха
И когда мальчик находит в себе грех, и опознаёт его в пробуждающемся сексуальном начале, то он оказывается заперт в ловушку: избыть в себе до конца пол практически невозможно, особенно если ты молод и хотя бы относительно здоров. И избежать как минимум эпизодических “грехопадений”, хоть наяву, хоть во сне, для нормального мальчишки также нереально. Особенно если мальчик серьёзно относится к словам Евангелия – “всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем” и виноватит себя за мысли и желания точно так же, как за дела.
Все эти советы про «заниматься спортом», «не есть слишком много мясного» и «не смотреть откровенных изображений» – глупое лицемерие стариков, забывших, как они были молодыми. Ибо физическая нагрузка в шестнадцать лет не ослабляет, а усиливает сексуальное желание, а откровенные изображения сейчас находятся просто везде, и чтобы их избежать, мальчику надо для начала перестать выходить из дому.
И я никогда не встречал в реальной жизни родителей, которые разрешат ребенку ради духовных подвигов заморить себя голодом до полусмерти – ибо опять же в подростковом возрасте только грань выживания избавляет от бурлящих в крови гормонов. И то не всегда.
А потому мальчик наедине с собой и молитвословом вынужден жить в постоянной вине – только вина это теперь опредмечивается во всем, что связано с сексуальностью. Как в страшилках о Ссредневековье, всякое проявление сексуального влечения представляется нечистым, каждое движение души – грязным, а любые чувства к противоположному полу – греховными.
При этом навык постоянного самонаблюдения и разоблачения собственной греховности никуда не исчезает, а наоборот – обретает внятную цель и стократно усиливается, не давая расслабиться ни на минуту. Мальчик словно в лупу рассматривает себя – и всюду видит одно и то же. И постепенно на глаза начинающему жить человеку опускается фильтр, и его проблема становится общемировой.
Грех повсюду!
Так появляются православные дяденьки, чей фокус интересов лежит исключительно в области человеческого низа. Бездетные и одинокие, демонстративно протестующие против гей-парадов и уроков секспросвета, републикующие телегонический бред, ищущие на православных сайтах знакомств с нецелованными девственницами и ведущие дискуссии о праве женщины заходить в храм в «критические дни». Так выглядят вчерашние мальчики, которым никто вовремя не объяснил, что чистота не тождественна вечной вине, а покаяние не есть унылое самокозление по занудному списку в конце вечернего правила.
Отношения под знаком греха
И дальше всё ещё грустнее. Если мальчик не замкнулся в себе, а продолжает бороться, если он смог как-то пройти самый бурный период созревания и свыкнуться с собой таким, вечно виноватым и нечистым – а человек может привыкнуть к такому, заплатив низкой самооценкой, отключением чувств и так далее – ему всё же приходится как-то строить отношения с людьми. В том числе – со страшными своей инаковостью девочками. Он может даже жениться – неразумно, гонимый страхом, ориентируясь на знаки, советы, совпадения и что попало, кроме любви – но и в браке начинает переживать те же чувства, скрупулезно высчитывая дни, разрешенные для супружеской близости.
Человек, наполненный виной и постоянным выискиванием еще одной причины для переживания собственного недостоинства, в принципе мало способен на здравые отношения с другими людьми. Ибо сконцентрирован исключительно на самом себе. Его состояние противоположно нормальному христианскому смирению – смиренный человек думает о ближнем, о Боге, о мире, о чем угодно, и лишь потом вспоминает о собственной персоне. Человек же несмиренный живет в состоянии постоянного самоизмерения и сравнения – и абсолютно не важно, переживает он при этом радость превозношения или горечь уничижения. Как было давно сказано, нет смысла думать о себе лучше или хуже, есть смысл думать о себе реже. А мальчик, который слишком долго читал молитвослов, не может думать ни о чем, кроме самого себя и своих бесконечных грехов, ежеминутно выискивая свои вины, отлавливая их, уточняя, чувствует ли он уже себя хуже всякой твари или еще нет.
У него даже могут быть дети – но лишенный подлинных чувств мальчик не сможет с ними наладить отношений и останется им навсегда чуждой и отстраненной отцовской фигурой. Чувственно холодным, выполняющим отцовские обязанности, который ничего не может дать, ибо сам себя не знает и сам себя боится.
«Плати и кайся» как образ жизни
У него может случиться связь на стороне – болезненная и нервная, но дающая ему столь необходимую пищу для бесконечной внутренней драмы, позволяющая еще немного глубже загнать себя под плинтус. До известной степени такая связь для живущего под гнётом «мертвого чувства предельной вины» даже почти неизбежна. Человек по природе своей стремится к стабильности внутреннего существования и сопротивляется изменениям, даже изменениям к лучшему. Психике свойственно то же, что и суставам – если вывих случился давно и с ним человек приучился жить, то вывих превращается в нечто привычное и его исправление оказывается много болезненнее, чем жизнь с вывихом.
Привыкший к постоянной внутренней драме, человек только большим целенаправленным трудом может научиться жизнь без всего этого, и долго будет рисковать свалиться обратно, в привычное состояние. И ему будет проще и легче входить в отношения, где ему светит привычная дорога «платить и каяться», а не нечто новое и неизвестное, чего он не умеет, – ясность отношений и ответственность за реальную, а не придуманную жизнь.
Если человек привык к тому, что сексуальность – это всегда боль и вина, то он будет строить нездоровые отношения. Такие, за которые будет стыдно и захочется снова биться в припадках раскаяния, ибо правильная жизнь – это грешить в области пола и каяться, то есть переживать собственное гадство, и так много раз. А так как любые стимуляторы со временем перестают действовать, то и человек будет все сильнее раскачивать лодку. Так проще и привычнее. Грех непобедим, покаяние необходимо, вина обязательна, переживания себя хуже всякой твари – признак успешности всего процесса. И если жизненные обстоятельства таковы, что грехов не случается – человек начинает их искать. Просто потому, что без драмы и вины жизнь его пуста.
Кажется, у женщин подобный выверт имеет характер повторяющихся романов с мерзавцами и бабниками – не потому, что кому-то нравится быть брошенной, а потому что женщина порою ничего иного не умеет – расти в отношениях, учиться быть рядом и наравне с человеком, брать ответственность за общее будущее. Просто не научилась и даже не знает, как это бывает. Зато у неё хорошо получается чувствовать себя несчастной, страдать и жаловаться, и ноги сами несут на знакомую дорожку.
Бегство от безумия
Разумеется, это процесс не бесконечный. Рано или поздно человек бросает эти качели – либо просто уходит из Церкви, либо калечит себя уже непоправимо. Либо, в случае более конструктивном, придумывает себе некую “нишу”, где он может заниматься “религиозной практикой”, но без этой постоянной драмы. «Ниша» может быть любой: миссионерское служение, изучение уставного пения, политическая борьба, дела милосердия, церковная карьера, пролайф-активизм, работа с молодежью: вариантов бесконечно много. Не зря среди церковных активистов так много людей откровенно странных.
Страшную картинку можно долго еще рисовать. И можно долго описывать, как этого избежать, и об этом я еще напишу, наверное.
Подлинный выход
Но ведь есть простой, элементарный, каждому верующему известный рецепт. Все знают, все тысячу раз читали, что надо искать Царствия Божьего и всё остальное приложится. А Царствия Божие – это просто ситуация, когда твой царь – Бог. Ну вот просто самый главный.
Понимаете, Бога надо искать, Бога. Услышать Его, встретить, полюбить, научиться от Него. И всё приложится. И покаянные слезы, и переживание себя хуже всех на свете, и прочие описанные аскетами радости.
Сейчас же сложилась традиция запрягания телеги впереди лошади – вместо того, чтобы искать Бога, ищут признаки Божьего присутствия. Ищут «благодати», «покаяния», «слез сердечных» и всего прочего, что само по себе не имеет смысла. Все эти превосходные вещи – следствие, это признаки жизни с Богом, а не Бог сам по себе. Расчёсывать у себя ощущение греховности в надежде, что Бог, словно по приказу, придет на это переживание, столь же бессмысленно, как доводить себя до исступления, радостными подпрыгиваниями с криками «Дух! Дух! Дух!», как некоторые радикальные пятидесятники, ожидая, что радостная истерика повлечет за собою действие Духа Святого.
«Женскую версию» подобных же проблем читайте здесь.
Вальтер Тробиш прекрасно умел говорить с подростками о сексе и любви с христианских позиций — его книги можно прочитать здесь.
Больше материалов о христианском отношении к сексу — здесь.
Статьи по теме:
Владимир Стрелов «Мальчик, молитвослов и семья»
Священник Максим Бражников «О евангельских аксиомах любви»
Андрей Зайцев «Секс и страх, или Как не надо говорить с подростком»
Наталья Холмогорова «Не “Кто виноват?”, а “Что делать”?»
«”Только не переступайте грань!”. Исповедь и разрушенный брак» — анонимное свидетельство
