на наш Телеграм
Обсуждение опубликованных нами текстов, например, этого, неизменно скатывается к поискам виноватых. Поэтому мы публикуем запись из блога Натальи Холмогоровой, известного публициста, посвященную обсуждению проблемы и ее возможного решения, а не поиску виноватых. Никто не виноват, но проблема есть. Читайте, в чем ее видит Наталья.
В православной части френдленты сейчас идут рассказы и дискуссии о том, как молодых людей в церкви невротизируют запретами и страшилками, в том числе по части секса.
Хочу сказать пару слов, так как у меня тоже была очень печальная и неудачная история воцерковления, и многое из того, о чем пишут, мне в высшей степени знакомо и понятно. :((
Сразу оговорю, что ни в коем случае не «нападаю на церковь», и желания такого не имею. На уровне эмоций, конечно, все это больно до сих пор – но, смею надеяться, хоть до некоторой степени я могу абстрагироваться и рассуждать спокойно.
Не надо искать виноватых
Дискуссия бурная, но, как мне кажется, идёт не в очень правильную сторону.
Во-первых, все ищут виноватых и перекладывают вину друг на друга – то ли духовники плохие, то ли «вообще попы» плохие, то ли, наоборот, «сама виновата», то ли что еще. Это нормально для самого травмированного человека, пока он остаётся в пространстве своей травмы – там он неизбежно видит виноватых в своей беде и испытывает к ним разные сильные чувства. Но, если над этим приподняться – гораздо важнее всё-таки вопросы: «А как правильно?» и «Что делать?».
Во-вторых, все каким-то роковым образом сводится к тому, можно ли заниматься сексом до свадьбы или нельзя. Хотя проблема совсем не в этом.
В чем смысл всего этого?
Вот одна из «пострадавших» пишет напрямую: «Мне было бы неизмеримо легче переносить воздержание, если мне тогда кто-то объяснил: ты не плохая, не грязная, то, чего ты хочешь – не мерзость, а нормальные человеческие желания; просто Господь просит тебя подождать с этим до свадьбы».
Понимаете? Вовсе не о том речь, чтобы всем все разрешить, чего захочется. А о смысле запретов.
Запрет на добрачный секс между людьми, которые любят друг друга и намерены прожить жизнь вместе, кажется иррациональным. Но в религии (любой) вообще много иррациональных запретов. Это такая сфера жизни. Религия – это инструкция по обращению с тем, что человек по определению не очень понимает. Невозможно объяснить, почему в четверг можно есть мясо, а в пятницу уже нельзя. Или почему иудею в субботу нельзя почти все, что в остальные дни можно и даже нужно. Таковы правила. Это своего рода клуб: вступаешь – обязуешься соблюдать правила, не устраивают правила – уходишь.
Но даже у иррациональных правил есть смысл. Ты понимаешь, зачем делаешь то-то или отказываешься от того-то, что надеешься получить в результате. И то, что надеешься получить, тебе действительно важно и нужно. Настолько, что ради этого стоит потерпеть.
«Любимый Господь просит» или «низзя, потому что низзя»?
Грех – это буквально (по-гречески) «промах». То, что мимо цели. А цель в христианстве – установление неких личных отношений, положительной личной связи с Богом.
(Я не обсуждаю, есть ли Бог и возможно ли это в принципе – я говорю о том, как это устроено.)
Но невозможно промахнуться, если никуда не целишься. Или если целишься, сам не понимая, куда и зачем. И невозможно сбиться с пути, если никуда не идёшь, а забился в кусты, сидишь там и дрожишь, как бы не согрешить. 🙁
В этих историях, сравнивая их с собственным печальным опытом, я вижу, что молодых людей угнетала не столько тяжесть или чрезмерность запретов, сколько то, что из этих запретов начисто уходил смысл. Вот эти личные отношения с Богом, ради которых имеет смысл трудиться, терпеть, от чего-то отказываться, а иногда, как мы знаем из истории, и переносить муки, и жертвовать жизнью – настолько они прекрасны и желанны. Это ощущение личного контакта, любви, доверия и безопасности, когда «Господь просит тебя» – и для тебя нет проблемы выполнить Его просьбу, даже если не очень понимаешь, зачем.
Вот этот «стержень» оказывается выдернут. И все правила, оценки и запреты, изначально нанизанные на этот стержень, превращаются из сложного здания – в груду бессмысленных кирпичей, начинают сыпаться и попадать по головам.
Почему нельзя? Да просто потому что низзя! Не положено. Грех, большой грех. Гм… ну, раз запрещают, наверное, это что-то очень плохое. Да, точно, наверняка это ужасная гадость! А всякий, кто так делает, – дрянь последняя!.. Ну и – вперёд, к самокозлению и к неврозам.
Хотя между «безупречно хорошим» и «кромешно плохим» в жизни есть ещё 100500 вариантов.
И почти все они связаны с уместностью, своевременностью, осмысленностью и, шире, с общим направлением жизни и с поставленными целями. Танцы – прекрасная вещь, но не на похоронах. В тарелке наваристого борща нет ничего дурного, но это «грех» для тех, кто сейчас на диете. И наоборот: бить людей в целом плохо, но если бьешь, чтобы защитить женщину от насильников, – все правильно делаешь. И т. д. и т. п.
Не говоря уж о том, что в нравственной системе христианства сам человек просто не может стать «негодным» из-за того, что делает. Это великое открытие христианства: что человек больше своих внешних проявлений, что можно «ненавидеть грех, но любить грешника». Даже совершенно откровенные и однозначные негодяи – убийцы, разбойники, палачи – не превращаются в никчемный мусор, а остаются любимыми, хоть и заблудшими детьми Бога. И все еще могут измениться – даже если шанс 1 к 1000.
В рассказанных историях (и в моём собственном опыте) все это куда-то исчезает.
Почему не надо грешить? А черт его знает. Потому что низзя. Чтобы не попасть в ад. Чтобы не оказаться ПЛОХИМ (это уже чисто невротическая тема). Бог, если вообще и появляется здесь, то в формулировках типа: “Потому что твои грехи оскорбляют Бога” (т. е. Он, что ли, как депутат Милонов, заглядывает к нам в постель и в мозги в поисках, чем бы там оскорбиться?), или, ещё круче: “Потому что каждым своим грехом ты заново распинаешь Христа”. “Прекрасная” мысль, по-моему, представляющая собой прямой призыв к самоубийству. Если все обстоит именно так – уж лучше распять Христа один раз и навсегда с этим покончить, чем “рубить хвост по частям”.
Одним словом, Бог в этой системе превращается то ли в жестокого преследователя и карателя, то ли в мамашу-манипуляторшу, терроризирующую “маленького негодника” рассказами о том, как он ей всю жизнь испортил.
Зачем стремиться к близости с таким Богом, что вообще делать рядом с ним – становится совершенно непонятно. Человек теряет веру и уходит из церкви.
Невротики в Церкви
Высказываются мнения, что это чисто невротическое восприятие. Что здоровый человек просто не будет фиксироваться ни на запретах, ни на этих негативных образах: он как-то сам разберется, сам сформирует ко всему этому здоровое отношение, и у него все будет в порядке.
Ну что сказать… Да, в церковь приходят и невротики в том числе. Церковь не зря названа “лечебницей”, которая нужна не здоровым, а больным. Никому не в обиду будь сказано, но самостоятельно заинтересуется религией, особенно в ранней молодости – с гораздо большей вероятностью человек нервный, ранимый, с какими-то душевными тяготами, склонный “заморачиваться”, чем весёлый и самоуверенный раздолбай. 🙂
Но это все из серии выяснений, “кто виноват”. “А, он уже был невротик – ну, значит, мы не виноваты!” Но если больной пришёл в лечебницу, а там его состояние решительно ухудшилось, и вышел он оттуда намного больнее, чем был, – в этом определенно есть что-то не то. Можно вспомнить и евангельскую притчу об одной заблудшей овце, ради которой пастырь оставляет 99 “нормальных”. Хотя спокойно мог бы сказать: да куда эту овцу понесло? Она просто невротичка! И остаться на месте.
Обвинение во всем духовника мне тоже кажется уходом от темы. В последней истории, например, особой вины духовника я не вижу. Он не самоуправствовал, не раскручивал сам (насколько я поняла) “пасомую” на какие-то интимные откровения. Он просто, как очень верно написали в комментах у Владимира Берхина, “действовал по инструкции”. Приходит юное существо в самом что ни на есть гиперсексуальном возрасте, жалуется на блудные искушения – что с ним делать? Да все как положено – сказать: “Да, это искушение серьезное и опасное, молись, постись, крепись, ни за что не поддавайся”.
Что же надо было делать?
Проблема не в том, что он что-то не то говорил. А в том, что ни он, ни кто-то другой рядом главного не заметил и не сказал.
Не заметил (здесь я снова буду говорить, исходя из своего собственного опыта), что этой личной связи с Богом и всего, что из неё следует, у “подопечной” девушки нет, или она очень слаба. Что девушка, видимо, в самом деле изначально невротизированная, задергана и сбита с толку запретами, осуждениями и всякого рода негативной риторикой, сыплющейся на неё со всех сторон – не только в сексуальной сфере. Что она зациклена на себе, на самоосуждении и унылом выискивании у себя грехов. И это куда более серьёзная проблема, чем “блудная страсть”, которая в данном случае, судя по всему, свидетельствовала только о гетеросексуальности, физическом здоровье и о том, что, в самом деле, пора замуж. 🙂
Не надо было ей «разрешать секс»! Этого она не хотела, не просила, она прекрасно знала, что «не положено»; такое «разрешение», скорее всего, её бы испугало и оттолкнуло.
Надо было просто отнестись по-человечески!
Обратить внимание, что перед тобой человек, психологически ещё явно не взрослый, и что с ним что-то не так (это обычно хорошо видно и снаружи). Разобраться, в чем проблема. Несколькими авторитетными словами освободить её от навязчивых самоугрызений и размышлений о собственной ничтожности, доступно объяснив, что это и есть грех. Переключить её внимание с себя… для начала хотя бы на ближних. На тех, кому хуже, нужна ее помощь, и рядом с кем она сможет почувствовать себя не “последней мразью”, а ценной и нужной. Вывести, если нужно, за руку из этого тухлого мирка, слепленного из смеси гордыни, эгоцентризма и уныния – и направить туда, где она сможет поработать в команде, где у неё появятся настоящие события в жизни, реальный нравственный выбор – в общем, где она сможет повзрослеть и научится брать на себя ответственность. Заодно и на эротические фантазии меньше времени останется. 🙂
Системная проблема
Но, по-моему, не стоит винить духовника в том, что он этого не сделал. Он, во-первых, не дипломированный психолог, а во-вторых, таких девочек и мальчиков у него много, и где там с каждым разбираться.
Это не проблема “плохого духовника”. Это системная проблема… как бы сказать… С одной стороны, действительно обилие резко негативной, невротизирующей риторики, в которой человек изображается какой-то смрадной тварью, абсолютно все, что он делает, – либо грех, либо под сильным подозрением; и за красочными эпитетами и обличениями полностью теряется ответ на вопрос “зачем все это”. А с другой стороны – спасение (в смысле встречи с Богом, обретения душевного мира и т. д.) при этом превращается в “дело рук самих утопающих”, даже в таком, знаете ли, ницшеанском ключе. Если ты нормальный, у тебя все получится! Вот, смотри, у меня же получилось! Надо просто не заморачиваться, думать своей головой, быть смелым и упорным, самому найти себе такого духовника, какой тебе подходит… в общем, мышке необходимо стать ежиком. 🙂
Ни в коем случае (еще раз повторю) я не «нападаю на церковь» и не пытаюсь «давать ей советы со стороны». Беда в том, что для меня это совсем не «сторона». Это то, что очень сильно испортило мне жизнь в своё время. 🙁
Просто когда люди раздраженно спрашивают: «Ну а как правильно?»… ну вот, я попыталась ответить, как правильно.
Сейчас я знаю, что надо было говорить и что делать со мной-в-двадцать-лет. К сожалению, тогда не знала и сама с собой этого сделать не могла.
Ещё раз: на мой взгляд, совершенно не о том речь, чтобы «разрешать разврат». По крайней мере, мне в то время это было точно незачем. Речь о внимании и интересе к тому, что с юным человеком происходит. И о том, чтобы действительно помогать ему жить духовной жизнью, а не просто окружать со всех сторон рогатками и следить, чтобы он чего неположенного не совершил.
Без Бога все эти рогатки не имеют смысла.
Статьи по теме:
Владимир Стрелов «Мальчик, молитвослов и семья»
Священник Максим Бражников «О евангельских аксиомах любви»
Андрей Зайцев «Секс и страх, или Как не надо говорить с подростком»
«”Только не переступайте грань!”. Исповедь и разрушенный брак» — анонимное свидетельство
