на наш Телеграм
«Христос выкупил нас из-под проклятья Закона, ради нас Сам быв проклят, согласно Писанию: “Каждый, повешенный на древе — проклят”» (Гал 3:13). Архимандрит Феогност (Пушков) исследует иудейские корни христианского учения.
«Христос — Искупитель наш». Это — один из основных постулатов христианства. Иудейская сторона часто обвиняет христиан в том, что мы придумали это «совершенно небиблейское» учение, заимствовав его чуть ли не у язычников. А христиане также пытаются иудеям доказать в качестве единственно истинного свое, но уже более позднее, учение, связь которого с ветхозаветным Писанием и с иудейским бэкграундом времен земной жизни Иисуса довольно относительна. Но на самом деле фундамент учения об искуплении находится не просто в Писании, а в той богословской атмосфере, которая была присуща иудейской религии в эпоху Второго храма.
Непростительные грехи и Абсолютный Праведник
В ветхозаветной религии нет учения о том, что Богу угодно человеческое жертвоприношение. И даже совсем наоборот: Бог Израиля постоянно доказывает Своему народу, что Ему мерзко смотреть на человеческие жертвоприношения (хотя сами евреи, глядя на своих соседей, много раз повторяли их порочную практику). Именно по этой причине в символическом «истреблении греха» всегда берется заместительная жертва из животных («козел отпущения»).
Но при этом существует серия преступлений (в числе которых — вероотступничество, служение «иным богам» и все те же человеческие жертвоприношения), за которые преступник не может выставить вместо себя «заместительную жертву» в виде овцы или барана и тем самым откупиться от наказания. За эти преступления полагается только смертная казнь. И вот, внимание! Эта смертная казнь тоже считается жертвой! Это жертва «ради освящения Имени Господа».
Что это такое? «Непростительные грехи», совершенные против Бога, являются еще и оскорблением, поруганием Его Имени. Само существование лица, совершившего грех против Величества Имени Господа, является продолжающимся осквернением Имени, а все, кто общаются с этим лицом, — соучаствуют в этом осквернении.
Также отдельно стоит пример из Ис 53. Это — единственный во всем ветхозаветном корпусе пример добровольного самопожертвования, которое расценивается как «искупительная жертва». Когда христианские или иудейские богословы рассуждают об этом тексте, они чаще всего упускают самое важное: Главный Герой (не важно — это кто-то конкретный или лишь образное описание некой идеи) приносит себя самого в «жертву умилостивления» добровольно (а не по жребию или не в наказание).
Отметим также, что истребление виновного в осквернении Имени и добровольное самопожертвование в Ис 53 — это две принципиально разные жертвы, между собой в ветхозаветном богословии никак не пересекающиеся.
Истребляемый виновный — грешник, а добровольная жертва в Ис 53 — безупречный Праведник. И, как мы увидим, утонченный ум раннехристианских (иудейских по происхождению и культуре мышления) экзегетов совместит между собою оба тезиса в одном Лице Христа. Каким же образом им удалось это сделать?
Христианство зародилось в контексте внутреннего убеждения в абсолютной безупречности и праведности Иисуса из Назарета и внешнего «обвинения перед Законом Моисея» того же лица.
Обвинения в отношении Иисуса
Они сводились, в сущности, к двум тезисам: совершение чудес силой духа зла (Мф 12:24) и богохульство (Мф 9:3; 26:65). Оба преступления — из тех, за которые налагается проклятие и полагается «истребление с лица земли» (см. Втор 17). И, как мы отметили выше, истребление такого грешника считалось священнодействием, «освящением Имени Господа».
Апология Иисуса
Христиане настаивали на том, что иудейские авторитеты не разобрались и «сделали это по неведению» (Деян 3:17). А значит, Иисус из разряда «осужденного на истребленье грешника» переходит в разряд жертвы, абсолютно невинной.
Невинная же жертва самим фактом своего существования обвиняет Закон, по которому осудили неповинного. Невинная жертва становится выше Закона и отменяет его.
То есть получается, имеющийся Закон недостаточен для того, чтобы разобраться, кто виновен, а кто — нет.
При этом христиане в своем учении о невинных страданиях Мессии опирались снова на иудейские источники — но уже не на корпус канонических текстов, а на популярные в то время богословские произведения. Так, «идея страданий, смерти и последующего воскрешения Машиаха бытовала и в еврейской литературе первых веков христианской эры (см., например, Мишна, Суккот, 52а: о мессии — сыне Йосефа, который будет убит, а потом воскрешен пророком Элияу). …В еврейской литературе конца эпохи Второго храма и периода Мишны можно найти примеры того, что распятие рассматривалось не только как не умаляющее высокое достоинство распятого, а даже еще больше его подчеркивающее» (Юрий Табак. Распятие в еврейской традиции). Речь идет о тех случаях, когда либо судопроизводство сделало ошибку, либо судьи сознательно совершали преступление и осуждали невинного.
Ну и, наконец, сами же иудейские авторитеты той эпохи нередко возвышали голос против установления Закона Моисея. Вот лишь одно из сохранившихся свидетельств такой внутренней дискуссии: в Тосефте к Мишне Сангедрин, 6:4, приводится притча выдающегося законоучителя II века н. э. рабби Меира: «Что значит (Дварим, 21:23) “ибо проклятие Бога повешено”? Придумали притчу, чему это подобно: двум братьям, которые были похожи друг на друга: один царствовал над всем миром, а другой вышел разбойником. По истечении некоторого времени тот, который вышел разбойником, был пойман и распят на кресте, и всякий проходивший говорил: “Кажется, что царь распят”. Поэтому сказано: “Ибо проклятие Богa повешено”».
Под царем вселенной в притче явно подразумевается сам Господь, и по сути рабби Меир высказывает следующую мысль: если распинается созданный по образу Божьему человек, то распинается сам образ Божий.
Юрий Табак
То есть то, что написал апостол Павел (что, исходя из закона Моисея, можно натворить невинных жертв) понимали все его современники, но ап. Павел из этого вывел максиму о бессмысленности Ветхого Закона, об его отмене.
Но самое интересное то, что иудеи использовали гвозди, вынутые из тела распятого (если распят был именно невинный!) как амулеты. Об этом говорит трактат Шабат (6:10) в Мишне Талмуда. Точнее — в самом трактате этот обычай осуждается как «суеверие глупой черни», но тем самым это подтверждает, что внутри религиозной культуры иудеев той эпохи была и такая традиция!
Почему у иудеев сформировалось негативное отношение к Кресту?
Из вышецитированной работы Ю. Табака мы узнали (на многих примерах), что в иудейской культуре распятие практиковалось довольно устойчиво. Иудеи распинали как вероотступников, так и политических противников (царь Яннай распял 800 лидеров фарисеев). Почему же впоследствии у иудеев крест стал ассоциироваться с чем-то настолько ужасным, что до сих пор в некоторых израильских школах математический знак «+» заменяют еврейской буквой «тав»?
Многие христиане видят в этом мистическую боязнь креста. Но это далеко не так. С приходом римлян распятие стали применять к самим евреям, а во II в. н. э. при Адриане распинали (как и во II в. до н. э. при Эпифане) евреев только за то, что они отказывались нарушить правила кашрута или за то, что обрезали своих детей. То есть сложилась устойчивая ассоциация креста именно с гонениями на саму религию Израиля.
Диалог о Христе двух иудеев
Чтобы понять всю логику учения апостола Павла, нужно представить мысленный диалог между иудеем, не принявшим Христа, и иудеем, принявшим Христа:
— Наш с вами общий Закон (данный, как мы верим, через Моисея) осудил Иисуса! Разве закон может погрешать?
— Законом всегда пользуются люди! Разве не от имени Закона вы осуждали на распятие сыновей Иуды Галилеянина — Иакова и Симона (см: Иосиф Флавий. Древности, XX, 5:2; XVIII, 8:1)? Но они не сделали ничего достойного распятия. Да, они были политическими противниками римской власти — но это не религиозное преступление, однако вы их осудили как преступников против Закона Бога. А разве величайшего праведника — Йоси бен Йоэзера из Цереды (II в. до н. э.) — вы осудили не тем же способом? Его судил синедрион, во главе коего сидел племянник праведника! И они, тоже именем Закона Божьего, приговорили его к распятию. Хотя он был праведником Всевышнего.
— Допустим, что наши законоучители или сознательно, или бессознательно исказили Закон на деле. Но это ведь не отменяет самого принципа Закона? А вы сейчас что делаете? Учите народ, что Тора Моисея устарела, и что Иисус дал вам новые законы.
— После того как при формальной верности букве было осуждено множество праведников, острие Моисеева Закона вонзилось в Самого Помазанника. Значит, Закон действительно слеп, ибо не дает вам возможность сделать безошибочные различия между Истинным Мессией и ложным! Значит, Закон Моисея как минимум — бесполезен, а как максимум — еще и вреден.
— Но вы говорите, что Иисус был ошибочно нами казнен, а значит, реально Он не проклят. По крайней мере, Всевышний Его — по вашим словам — амнистировал, воскресив. Тогда как же Его Жертва может быть «Освящением Имени»? Ведь мы признаем человеческую жертву с таким значением только в случае, если истребляемый — виновен? В противном случае мы не допускаем даже мысли о том, чтобы рассматривать смерть человека как жертву во славу Господа.
— А разве не об этом говорится в Книге Исаии? И разве Тот, Кто там отдал Себя на страдания, не освящал этим Имя Господа? Тем более, что о Жертве Иисуса как об «Освящении Имени» сказали вы сами, а мы лишь согласились с вами: да, Он освятил Имя Всевышнего Своим страданием.
— Но разве крест — не орудие проклятие само по себе?
— Разве? А что написано в мидраше «Берешит раба» (56:3)? Разве не сами отцы наши сказали, что праведник, идущий на крест, — это то же самое, что Исаак, который нес дрова на плечах своих перед тем, как отец намеревался принести его в жертву (Быт 22:6)? И разве пещера, в которой похоронен Йоси бен Йезэр, не почитается нами до сего дня вместе с тем крестом, на котором он был распят и который лежит в его погребальной пещере?
Почему так все было и какой в этом смысл?
Приведенный выше анализ показывает глубокую историческую укорененность христианства в иудейской традиции эпохи Второго Храма. Учение апостола Павла не было «разрывом со всем предыдущим иудейским учением». Совсем наоборот!
Учение об искупительном служении Христа возникло у христиан не как догматика, а как ответ (апологетика) своим иудейским соплеменникам. Да, это была первая попытка по-богословски осмыслить событие Христа, отвечая на вопрос: «Почему так все было и какой в этом смысл»? Но эта теология была ситуативной, и, наверное, ни Павел, ни другие раннехристианские богословы не могли себе представить, что учение об искуплении от Закона Моисея (Торы) войдет — в существенно отредактированном варианте, в частности, сюда уже добавится «искупление от вины Адама», чего нет в иудейском дискурсе — в базовые христианские догматики.
Наверное, у читателя возникнет вопрос: «А чего хочет автор? Усомниться в учебниках нашей догматики? Отрицает ли он учение великого апостола Павла? Сам он верит в то, что Христос искупил нас (от чего — неважно, главное, что искупил)»?
Событие Христа — иллюстрация извечной правды о взаимоотношениях Бога и людей: сколько Бог ни посылает в мир праведников, люди убивают их, причем чаще всего — именно с именем Бога на устах. Допускаю даже, что одной из целей Павла было прекращение умерщвления людей «во славу Господа».
Павел как бы говорит: «Все! Хватит! Многих, Богом нам посланных, убивали! Убивали, как потом выяснялось, по ошибке. Но после того как убили Самого Сына, куда еще дальше идти? Мы не разглядели Сына, а значит, пора остановиться! Да, мы не призываем к наказанию убийц — уже просто в силу того, что Отец воскресил Сына, а значит, преступление потеряло свою юридическую вину: убитый снова Жив. Но больше — никаких убийств “согласно закону”! Смерть Сына показала нелепость и несовершенство самого закона — ну, или наше неумение им пользоваться! Юридически — в силу воскресения Христа — ваша вина перестала быть “уголовно наказуемой”. Но еще остается ваша нравственная вина, моральная ответственность, и вот ее тоже готов простить Бог — если вы покаетесь и примете Сына».
Как-то так можно описать «апологетическую логику» автора Послания к Галатам.
Своими страданиями Сын показывает, что даже божественное Слово в руках несправедливых становится мечом, сражающим невинных.
Закон одновременно справедлив и беззаконен. Именно став проклятием, висящим на Кресте, Иисус тем самым искупает нас от обязанности повиноваться всем ужасам и угрозам закона: Тора доказала свою относительность и отсутствие внутреннего универсализма тем самым, что сделалась средством проклятия и убийства Мессии.
