на наш Телеграм
Мы продолжаем делиться новостями о наших подопечных, которым нам и вам удалось помочь. Сегодня расскажем историю Андрея Дюжева — ему сделали операцию, укрепляющую позвоночник, благодаря чему он почувствовал себя другим человеком.
Марина не выходила из дома три месяца. Карантин: пчелки по норкам, повсюду призывы носить маски и соблюдать дистанцию в полтора метра. «Весь мир перешел в наш режим», — думает Марина и садится за стол рисовать. Это ее давнее увлечение. Вика и Андрей смотрят какой-то ужастик: Вика любит пугать и веселить брата одновременно. Папа в семье Дюжевых шустрый и постоянно пропадает на работе — у него маленький щебеночный бизнес, и сейчас, когда магазины повально объявляют о закрытии, а сроки договоров сдвигаются все дальше и дальше, ему все еще нужно позаботиться о служащих. Но это не страшно. Страшно было год назад — а теперь дети дома, подъезд нового дома отлично оборудован, и коляску с Андреем можно спокойно вывезти на большом лифте. Марина рисует. Все хорошо.
…А тогда Андрей мог задохнуться в любой момент. «Прогрессирующая мышечная дистрофия Дюшенна» — какая разница, что за длинное название вписано в карточку твоего ребенка, когда он не может даже кашлянуть самостоятельно? Когда Андрею было четыре, врачи сказали: «Готовьтесь. Он не доживет до шестнадцати». Прогнозы не подтвердились, Андрею исполнился двадцать один, но с каждым днем риски страшного исхода увеличивались. Каждый день ему было больно… Впрочем, сдаваться Дюжевы не собирались. Они вовсю искали, как помочь сыну.
Как это всегда бывает, помощь пришла неожиданно: соседка по даче устроилась волонтером в «Дом с маяком» и посоветовала Марине туда обратиться. Так они получили откашливатель за 600 000 рублей — неожиданно, как конфету от друга, и так же спокойно и буднично. «Я думала, мы никому не нужны», — вспоминает Марина, и в голосе у нее год спустя слышны радость и удивление: «А нам его привезли, показали, как пользоваться. Все вдруг сложилось…». Там же им дали аспиратор, аппарат для вентиляции легких и медицинскую кровать.
А еще Дюжевым рассказали о возможности сделать укрепляющую позвоночник операцию, и Марина нашла хирурга Андрея Николаевича Бакланова в Ильинской больнице. Это был риск: при болезни Дюшенна мышцы ослабевают настолько, что тело буквально сгибается пополам, а в таком положении легкие очень быстро изнашиваются. Но пока состояние Андрея позволяло провести операцию, стоило действовать — искать средства на вмешательство, и, главное, на сам имплант, который стоил 900 000 рублей. Его описание могло бы конкурировать с устройством из фантастического романа братьев Стругацких: винт позвоночный, гайка фиксирующая, поперечный коннектор… Андрей сам прочитал в Интернете все о таких операциях и принял решение пробовать. Дюжевы написали в «Предание». Операция прошла в ноябре. «Больница была — просто космос, но хирург — это главное…» — вспоминает Марина. Их поместили в отдельную палату, а Марине разрешили постоянно дежурить возле Андрея.
Первый месяц после операции Андрей и Марина почти не спали: полностью измененное тело требовалось переворачивать и чем-то мазать каждые пятнадцать минут. Но Андрей сразу почувствовал, что уж теперь-то ему точно двадцать два, а не четырнадцать, как ему обычно давали на улице. Его рост увеличился на целых пятнадцать сантиметров, и теперь он был похож не на тихого девятиклассника, а на обычного студента, любящего фильмы Клинта Иствуда и порубиться вечерами в компьютер. Организм восстанавливался долго, но рядом была мама, говорившая:
«Я твои глаза, руки и ноги, что тебе захочется — то и принесу, только скажи».
Спустя три месяца Андрей уже рассекал по квартире на новой электроколяске и включал музыку на полную громкость. Потому что жизнь — это уже отличная вечеринка.
У них с мамой договоренность: каждый день она может уходить по делам на три часа, а в это время Андрей радуется возможности побыть одному. Он всегда чем-то занят: то изучает статьи на заинтересовавшую его тему, то пересматривает любимых режиссеров. Андрей вообще отличается основательностью подхода ко всему, что он делает — скользить по поверхности ему скучно, он хочет досконально изучить быт ковбоев в девятнадцатом веке или стать экспертом в истории рок-музыки. С папой они часто выбирались на хоккей и футбол — если чего-то Андрею и не хватает во время ковида, так это возможности громко поболеть за любимые команды. Вика рассказывает ему про школьные дела, и Андрей немного грустит, потому что его бывшие одноклассники давно уже живут своей жизнью — но и у Андрея есть своя серьезная большая история, которой хочется поделиться.
Марина убеждена: главное — что все хорошо. Работа, учеба, разные суетливые дела, от которых нас так внезапно оторвал взбесившийся вирус — все пройдет, а любовь и простота непременно останутся.
Можно будет рисовать на кухне и слышать, как просвещенный сестринским ужастиком Андрей играет в «Плейстейшн», Вика болтает с подружкой в своей комнате, а за окном в потоке машин клонится к вечеру неугомонный московский день — в общем, заниматься нормальными человеческими делами, ради которых мы и приходим в мир.
«Все, и сразу. И не кончится. И никто не отнимет».
