на наш Телеграм
Удивительным образом иногда на размышление о духовном опыте вдохновляет вовсе не религиозная литература. Вот и знаменитая книга Рудольфа Отто «Священное», вышедшая в свет более ста лет назад, — классический труд по феноменологии религии, который ставит своей задачей опровергнуть все искусственные объяснения религии, труд, цель которого — в описании переживания Бога — Бога неведомого и близкого, иррационального и восхищающего.
Автор пытается прорваться в положительное богословие из апофатического, плохо «притворяясь» всего лишь объективным наблюдателем. Читатель, конечно, поймет с первых же строк: эта книга — о библейском Боге. Отто, правда, иногда обращается к опыту ислама и даже (с некоторыми оговорками) буддизма, но эти примеры единичны, тогда как на Библию и христианских мыслителей автор ссылается едва ли не на каждой странице.
Бог, говорит Отто, настолько отличается от человека и всей вселенной, что человек чувствует себя, все свое существо пораженным и даже сраженным Его тайной и величием. Для автора, как для феноменолога религии, очевидно: это универсальное чувство, ибо каждый человек в какой-то момент ощущает себя тварным — в отличие от Иной Силы, вечной и не имеющей никакой причины.
С другой стороны, Отто не ограничивается описанием неописуемого Бога, вызывающего трепет, являющегося в величественной тайне. Он говорит и о Боге любящем и милующем, дарующем огромную, ни с чем не сравнимую радость. Здесь он обращается к опыту мистиков: «О, как сказать мне о горении разрывающегося сердца. Не нахожу для того слов и могу лишь одно сказать: если б хоть капелька мною переживаемого упала в ад, то ад преобразился бы в рай» (Екатерина Генуэзская, католическая святая XV века). Этот восторг также универсален, его переживания свойственны представителям разных культур и религий, и это больше, чем простая «бытовая», если можно так выразиться, радость.
Если вы увлекаетесь историей христианской культуры, вам будет интересна глава о способах выразить переживание священного («нуминозного», в терминологии Отто) в искусстве. Отто говорит об архитектуре, начиная с древних обелисков и заканчивая христианской готикой. Тут уже он не стесняется ссылаться на китайскую живопись и языческую архитектуру — действительно, большинство религий и культур можно считать предвосхищающими христианство, выражением Тертуллианова «Душа по природе христианка». Пространство свидетельствует о Боге: ширь и высота, ощущение огромной и прекрасной пустоты, которая больше самого себя.
Подобным образом о Боге говорит тишина — поэтому отчетливее всего священное слышится в литургической музыке не только с развитой мелодией, но и с длительными паузами. «Поучительна в этом отношении месса H-moU Баха, — пишет Отто. — Воздействие здесь заключается в медленном рокоте фуги, затихающем в пианиссимо. В сдержанном дыхании, в едва звучащих и в высшей степени своеобразных понижающихся терциях, в останавливающихся синкопах, в подъеме и падении изумительных полутонов, передающих робкое потрясение, подразумевается больше того, что проговаривается. Это молчание несравненно удачнее выражает Того, кто обладает «силой и величием», чем гром триумфального хора полной и абсолютной царской славы».
Если вы ждете, что Отто все объяснит про Бога, то не надейтесь. Отто заставит о Боге думать почти постоянно (что очень актуально для Великого поста), не понимать Его, вслушиваться в Его молчание, просить отозваться: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!» — и снова вслушиваться, ожидая ответа.
Этот Бог бесконечно далек от человека, бесконечно Иной по отношению к нему — и одновременно Он настолько близок к нему, что человек сливается с Ним. Не зря Отто цитирует блаженного Августина: «Трепещу и пламенею, трепещу в страхе: я так не похож на тебя; горю, пламенею любовью: я так подобен Тебе».
