Подпишитесь
на наш Телеграм

 

   ×

Трезвение, борьба со страстями – важные аспекты жизни христианина. Ну а в мирской жизни широко обсуждается проблема зависимостей и созависимых отношений. Сторонники современной психотерапии и христианской аскетики постепенно движутся в сторону большего уважения и интереса друг к другу. Страсти и зависимости: в чем их созвучие и как с ними бороться? Рассказывает психолог Петр Дмитриевский.

Что такое страсти

В христианской литературе слово «страсть» используется по-разному. Оно означает и эмоции, и страдание, вспомним страсти Христовы. Страдания могут быть естественными и противоестественными. Мы будем использовать слово «страсть» в значении противоестественных страданий. Вот определение, которое дал святитель Феофан Затворник: «Страсть есть постоянное желание грешить известным образом. Или любовь к греховным каким-либо делам и предметам». Тут вводится критерий постоянства, когда человек возвращается к определенному желанию. Но слово «греховный» относится к сфере этики, а не психологии, значит, остановиться на этом определении мы не можем.

Немесий Эмесский в «Трактате о природе человека» описывает страсть как некое движение, которое производится чем-то одним в чем-то другом. Он разделяет движение по природе и движение по страсти. Первое — это движение от себя: я чего-то захотел и делаю это. Второе — это когда на меня влияет что-то или кто-то извне. Преподобный Иоанн Лествичник говорит о стадиях вхождения страсти в сердце, потом пишет, что «страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе, и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится». Получается, что страстное поведение — это поведение несвободное в поле определенного мотива.

А в психологии существует теория Курта Левина. Он, разрабатывая систему объяснения мотивов и действий, говорил о полевом и волевом поведении. И это очень похоже на то, что мы видим в аскетических текстах. Полевое действие диктуется не изнутри, а извне, происходит в силу слабости собственного мотива, благодаря большой силе, исходящей от внешнего предмета. Каковой, например, для человека, зависимого от алкоголя, может быть поставленная перед ним рюмка. В этом, человеческой несвободе, и сходятся определения страсти и зависимости.

Различия в классификации страстей и зависимостей

В классификацию христианских аскетов вошли три страсти, которые в психологии назвали бы поведенческими зависимостями: чревоугодие, блуд и сребролюбие. И еще пять страстей, которые в традиционную категорию зависимостей не входят: гнев, уныние, печаль, тщеславие и гордость.

Тщеславие и гордость — скорее явления созависимости, здесь есть большая доля зависимости от другого человека, но и контрзависимости – невозможности приблизиться к другому человеку. В страсти чревоугодия предметом является пища, а в терапии зависимостей существуют расстройства пищевого поведения: анорексия, булимия, переедание. В аскетической же литературе есть три формы проявления чревоугодия: принятие пищи вне определенного распорядка, пресыщение и желание изысканных блюд.

Страсть блуда — это извращение в сексуальной потребности человека, оно проявляется в излишествах или в изменах, невозможности сохранять верность. В психотерапии сексуальная зависимость тоже известна. Важное свойство такой зависимости — невозможность разрядки, получения насыщения другим способом.

Сребролюбие — ненасытное стремление к приобретению денег, имущества и других материальных благ, когда человеку требуется компенсировать их утрату и приобретать новые, когда он испытывает невозможность расстаться с ними. В терапии зависимого поведения прямых аналогий нет, но есть хорошо разработанная программа «12 шагов». Она называется «Анонимные должники», в ней есть три направления: хронически недозарабатывающие, транжиры или шопоголики. Собственно, анонимные должники – это и есть зависимые от того, чтобы все время брать кредиты, брать в долг.

Гнев хороший и плохой

Страсть гнева часто путают с «хорошим» гневом, тем, что в аскетической литературе называют ревностью или дерзновением. Здесь отчасти может помочь Фредерик Перлз, психотерапевт, который разделил агрессию на жевательную (дентальную) и уничтожающую. Перлз назвал одну из разновидностей жевательной, потому что рассматривал на примере еды: для того, чтобы насытиться, мне нужно уничтожить, съесть яблоко. Это творческая агрессия, она нужна для того, чтобы, например, художнику разрушить белизну холста и создать картину. В противовес этому есть уничтожающая агрессия, страсть гнева. Например, увидев высоко висящее яблоко, я хочу его заполучить. Обычной жевательной агрессией или дерзновением было бы найти способ обойти препятствие. Я мог бы рассердиться, что оно высоко, и пойти за лестницей. Если же это страсть гнева, то вся моя энергия будет направлена на наказание препятствия. Например, на удары по яблоне.

Религиозная жизнь предоставляет для страсти гнева прекрасные легальные возможности. Поскольку мы, люди верующие, конечно же, на стороне добра и света, то все люди неверующие, или же верующие неправильно, «по справедливости» должны быть объектами нашего гнева.

Жевательная агрессия в этом случае будет направлена на то, чтобы делиться своей верой и радостью встречи со Христом, но можно инвестировать силы и в разрушающую агрессию и ругаться на форумах, ходить крестными ходами вокруг «плохих» мест.

Печаль похожа на гнев. Дело в том, что у человека есть мечты – и препятствия на пути к ним. Как и при страсти гнева, когда что-то не получается, фокус внимания переходит на препятствие. Только силы уходят не на уничтожение преграды, а на топтание перед ней. Я не отказываюсь от мечты, но не ищу способов ее достичь, оказываясь обескураженным тем, что есть препятствие.

Примером может быть неразделенная влюбленность. С ней можно справиться, погоревав и позлившись, влюбившись в другую – или, применив творческий подход, попытаться завоевать даму сердца. Но молодой человек, охваченный страстью печали, застревает в своем переживании и многие годы сетует на то, что его отвергли. Уныние можно назвать печалью в квадрате. Не одно какое-то действие, а любая активность кажется совершенно бессмысленной. Любое усилие отвергается, потому что мечты, фантазии, идеи кажутся невыполнимыми, немыслимыми и бесплодными.

Тщеславие и гордость

Страсти тщеславия и гордости важно различать. Иногда человека горделивого в святоотеческом понимании называют в быту тщеславным. На самом деле тщеславие — синоним человекоугодничества, это зависимость от одобрения другим. Например, человек, придя в сообщество со своим мнением, недолго при нем остается и начинает следовать тому, что принято в этом коллективе. Если человеку неловко отстаивать свои убеждения, значит, он уязвим и подвержен страсти тщеславия. В психиатрии есть аналог тщеславия — расстройство личности в виде зависимости. Оно включено в международную классификацию болезней. Вот описание расстройства: трудности в принятии повседневных решений, проявлении инициативы, беспокойство при отсутствии большого количества рекомендаций и одобрения со стороны окружающих. У человека проблемы при выражении несогласия с другими, даже если внутри себя он считает что-то неправдой, – из-за страха лишиться поддержки или одобрения. Избегает предъявления людям каких-то требований, даже разумных. Ради получения опеки или поддержки от окружающих он может добровольно вызываться делать неприятные и унизительные для себя вещи. Для такого расстройства характерно представление о себе как о беспомощном, некомпетентном человеке, у него сложности с устойчивым образом себя и зависимость от мнения окружающих людей.

Гордыня — если пользоваться психотерапевтическим языком, это нарциссическое расстройство личности. Преувеличенное представление о собственной самостоятельности, о самодостаточности и независимости не только от социума, но и от Бога. Предметом страсти является сам человек, его качества и достоинства. В отличие от страсти тщеславия высокое мнение о себе такого человека не держится на социальном одобрении, а переживается как объективное положение дел.

В психотерапии есть понятие контрзависимости и аддикции избегания, то есть зависимости от одиночества, невозможности быть с кем-то в близких отношениях.

Гордыня как страсть предполагает особое отношение к себе, убежденность в собственной уникальности, особом положении, потенциальной принадлежности к элите, превосходстве над остальными людьми. К сожалению, религиозная принадлежность дает очень много оснований для того, чтобы так думать. Я принадлежу к избранным людям, которые находятся в Божьем ведении, в отличие от всех остальных грешников.

Нарцисса можно опознать по тому, что он использует других людей для получения восхищения, подтверждения собственной уникальности. Ему свойственно инструментальное отношение к людям. Он испытывает сложности с проявлением сочувствия; высокомерие, зависть. Гордый человек в глубине души очень уязвим. Он сам себе сказал, что особенный и идеальный, но ему сложно в это до конца поверить. Иногда он очень нуждается в другом человеке, и в этом проявляется страсть тщеславия. Даже если он получает признание, то обесценивает добрые слова: кто вы такие, чтобы меня хвалить?

Близость для нарцисса очень опасна. Обращенная к нему фраза «я по тебе соскучилась» будет услышана как «иди сюда, я хочу тебя лучше контролировать».

Как распознать зависимость

Признак страсти — наличие абстинентного синдрома. Если у человека есть увлечение чем-то, но к нему нет сейчас доступа, то он просто займется другим делом. Но если он зависим, у него возникает синдром, который сочетает раздражительность, апатию, иногда недомогание, потоотделение, тремор. Еще один признак — повышение толерантности, привыкание. Особенность нашей нервной системы в том, что один и тот же уровень стимуляции постепенно перестает давать эффект. Происходит потеря ситуационного и количественного контроля.

Это, например, когда водитель за рулем проверяет ленту соцсети, несмотря на то, что знает, как это опасно. Если люди позволяют себе такое, то это маркер сформировавшейся зависимости.

Другой важный симптом — внутреннее расщепление, когда человек пытается уговаривать сам себя, дать зарок. Это важное отличие зависимости от увлечения.

Важным критерием зависимости является наличие физического ущерба. Проблемы со здоровьем в случае химической зависимости (т. е. от алкоголя, наркотиков и прочих веществ) начинаются очень быстро. Наступают и социальные последствия: увольнение с работы, сложности с учебой, разводы и многое другое. Мотив употребления оказывается сильнее социальных связей человека. Происходит изменение мировоззрения.

Возможны два варианта. Более распространенный, когда человек превозносит предмет своей страсти, который начинает играть важную роль в его системе ценностей. Например, одержимый сексуальной зависимостью человек будет говорить о том, как люди потеряли контакт с телом и как важно его искать, посещать соответствующие семинары и тому подобное. Второй вариант — человек посвящает жизнь борьбе с этим явлением. В центр ставится зло, с которым следует бороться, например блуд или пьянство. Часто то, против чего человек выступает, может свидетельствовать о собственном его внутреннем борении. Нельзя сказать, что это однозначная диагностика, но свидетельством зависимости может быть не только смакование, но и наоборот, ярое отторжение. Последний из симптомов — мощный психологический щит, искажение восприятия. Зависимость заинтересована в том, чтобы человек не видел ее разрушительных последствий. Алкоголик может заявить: поскольку я употребляю каждый день понемногу, я не алкоголик.

Теория происхождения зависимостей

Важность психотерапевтического подхода в том, что мы можем разделить ответственность. Мы говорим зависимому, что дело не только в том, что ты плохой человек, но и в том, что ты попал в неудачное время и неудачное место. Не нужно перекладывать ответственность полностью на обстоятельства жизни, иначе это значило бы, например, что я алкоголик, потому что судьба у меня такая. Психотерапия рассматривает зависимость как болезненный способ справиться с травмирующим воздействием, посттравматическую реакцию.

Различают три типа травмирующих воздействий: страх, провоцирующий в основном страсть уныния, стыд, провоцирующий страсть гордости, и вина, делающая человека уязвимым к страсти тщеславия и отчасти уныния.

Первый блок – это про возраст от 0 до 1,5, хотя травмирующее воздействие могло быть и в более позднем возрасте. Ребенок очень нуждается в маме, и если она надолго пропадает, например госпитализирована, то не формируется такая базовая вещь, как доверие. Ребенок кричит, а помощь не приходит. Если такие эпизоды случались часто, то ребенок формирует способы выживания. Либо он понимает, что отделение от взрослого очень опасно, и тогда вырабатывает прилипчивый способ поведения, который будет демонстрироваться во взрослом возрасте и сделает его уязвимым для страсти тщеславия. Косвенно и для страсти уныния, поскольку такой человек вырастает с подсознательным ощущением, что он сам нежизнеспособен.

Второй способ такой кривой адаптации — составить представление, что жизнь в целом трагичная и мрачная штука, надеяться ни на что не стоит и включаться в отношения тоже не стоит, потому что это значит подставляться под будущую боль отделения. Отсюда происходит гордыня и решение ни от кого не зависеть.

На травмах этого типа растет, помимо упомянутых страстей, еще и чревоугодие. Человек пытается утолить не голод, а свою потребность в безопасности. Испугался — съел — успокоился. Страсть блуда тоже замешана на безопасности. Ощущение, что мы едины, обеспечивает, пусть ненадолго, чувство защищенности. Такова же по происхождению и страсть сребролюбия. Дом, приятное ощущение некоторой суммы на счете — все это позволяет ощущать надежность.

Следующий блок травмирующих ситуаций — все, что связано со стыдом. Человек обнаруживает, что он есть и существует отдельно. Это происходит впервые от 1,5 до 3 лет, и затем в подростковом возрасте. Вопрос, который решает человек в этот период: могу ли я в этом мире быть тем, кто я есть, соответствую ли я этому миру – или я какой-то мерзкий и отвратительный человек, которому здесь нет места? Велик риск вместо хорошего стыда заработать токсический стыд. Хороший стыд означает, что даже если я обнаружил в себе какой-то дефект, то у меня есть достаточно сил, чтобы его исправить. Стыд мотивирует человека на обучение. Токсический стыд провоцирует человека на суицид. В быстром или медленном варианте. Если во мне нет ничего хорошего, только плохое, то у меня нет надежды на обучение, потому что я тотально испорчен и мне следует провалиться сквозь землю или сгореть от стыда. Такой стыд формируется, если ребенок получает послание: «ты всегда был глупым» или «в нашей семье таких не бывало», «не наша порода». Или если в семье какая-то тайна: бабушка психически больна, брат отца сидит за убийство.

С другой стороны находится перфекционизм – большая забота о фасаде. Ребенок становится перфекционистом и старается заслуживать любовь своими успехами. Либо — бунтарем и делает все наоборот: мне уже все равно, что вы про меня думаете. Видите, опять качели тщеславия и гордости. На этом же в большой мере построена страсть блуда, поскольку в ней присутствует попытка справиться со стыдом через бесстыдство, или наоборот, принятие друг друга в самой уязвимой зоне. А также сребролюбие — стремление быть в почете. Деньги не только дают чувство безопасности, но и ощущение, что я чего-то стою.

Третий блок — то, что связано с виной. Речь идет о последствиях того, как взрослые справляются с инициативой ребенка. В норме он все время куда-то лезет и чего-то хочет. Важно обучить ребенка двум вещам: ответственности и здоровой вине. Ответственность — это когда ты за что-то берешься и необходимое время остаешься верным своему решению, несмотря на помехи. Здоровая вина — это когда ребенок учится быть внимательным к боли другого человека. И в том и в другом случае важно, чтобы он не отказывался от своей энергии, дерзновения, ревности в святоотеческом смысле, чтобы он умел атаковать задачу. Если у ребенка сложилась токсическая вина, то она подпитывает страсть тщеславия. Это вина за то, за что он не может нести ответственность: за мысли и чувства.

Плохо, когда ребенка не обучают отличать мысли от поступков или от чувств и обвиняют без объяснений: «Ты не понимаешь, в чем виноват? Вот и я не скажу, сам думай». Когда отказываются простить или забыть проступок, не дают права искупить или возместить ущерб. Человек, оказавшийся в ловушке токсической вины, становится легкой добычей для зависимостей. Он чувствует отделенность от мира, боится проявлять инициативу, теряет собственные мечты и способности, подавляет активность. Человек приобретает уверенность, что любое его действие уродливо. В итоге он попадает в ловушку противоречия, потому что энергия на творчество у него остается. Зависимые действия дают ему опыт свободы самовыражения, легкости и творчества. В ситуации употребления каких-то веществ он получает возможность творчески раскрыться, получает доступ к ощущению себя компетентным или свободным.

Возникновение зависимого поведения

Есть две таинственные вещи. Первая — генетическая предрасположенность. Один может в студенчестве злоупотреблять какими-то веществами. Проходит время, и он перестает это делать, заводит семью, дом – и не вспоминает об этом. У него нет генетической предрасположенности. Другому же достаточно попробовать один раз, и он уже теряет волю. Если зависимость сформирована, то поддержание трезвости будет пожизненной работой. От него требуется быть чутким, внимательным, планировать каждый шаг, видеть возможные провокации и завершать день анализом всего происшедшего.

Второй момент. Часто состояние человека в момент употребления или компульсивного действия настолько превосходит опыт обыденной жизни, что этот опыт запечатлевается в сердце как крайне желаемый. Если человек имеет другие способы совладать с кризисами и обучен иным способам раскрашивать свою жизнь, то употребив, он тоже получает интересный опыт расслабления или возбуждения, но не так разительно отличающийся от его повседневной жизни. Поэтому запечатлевание может не сформироваться.

В святоотеческом понимании в грехе всегда есть что-то хорошее, что было испорчено. Грех — это выстрел мимо цели. Зависимость – тоже движение к чему-то хорошему, но кривым путем. И психоанализ говорит, что все способы совладания с травмирующей ситуацией — это панцири, которые нам позволили выжить в сложных условиях.

Они сыграли свою роль, но продолжают нами владеть, хотя мы, будучи более зрелыми, можем найти другие способы существования.

Три вида способностей души или потребностей

Святые отцы разработали сложную классификацию потребностей. Первый уровень — вегетативные, растительные потребности души, поддерживающие физиологические процессы: питание, рост, размножение. Второй — животные потребности: желания, эмоции, способность мобилизовать энергию для достижения целей. Третий — духовные, или умные способности души: мышление, творчество, способность общения с Богом и раскрытие в себе образа Божия.

Поскольку в результате грехопадения наш дух потерял главенство, иерархия потребностей сместилась. Бывает, что человек начинает удовлетворять более высокие потребности на более низком уровне, и тогда формируется страсть.

Если я, например, испугавшись, начал есть, то есть опустился ниже, до растительной потребности, то разрядка происходит, но формируется страсть. Если же я, даже не удовлетворив какую-то душевную потребность, молюсь, то есть замещаю ее более высокой потребностью, то страсть, напротив, не формируется. Или если, получив отказ барышни, молодой человек написал стихотворение, то и разрядка произошла, и страсть не формируется. А если, получив отказ, напился, то мог спровоцировать формирование зависимости. Важно в любой ситуации неудовлетворенности идти от более низкого к более высокому.

Как побороть зависимость

В психотерапии, поскольку речь идет о неправильно пройденном взрослении, человеку предлагается повторное взросление, более ответственное и корректное. Первое, что нужно сделать, — найти среду. Ребенок воспитывается не сам по себе. Он настолько некомпетентен, что слыша звук, сначала смотрит на маму, чтобы понять: сейчас время пугаться или смеяться. У него нет опыта, он не может дать оценку самостоятельно. Поэтому в терапии зависимого поведения обязательное условие — это другой. Им может быть терапевт, но лучше, чтобы этим другим была группа. Есть такой терапевтический закон, что на группу происходит материнский перенос.

Неслучайно мы говорим: Бог Отец, а Церковь — Мать. Материнское послание — это радость, что ты пришел, принятие, «хорошо, что ты есть, каким бы грязным ты ни явился». Но группа должна быть и немного отцом. Отцовское послание обеспечивает безопасность: «я от тебя никогда не откажусь, ты всегда будешь моим, но я не буду игнорировать грязь, которую ты принес, и ошибки, которые ты совершил, их нужно исправить». Бывают перекосы, когда терапия превращается в основном в материнское общение. Все только жалуются, и больше ничего не происходит. Это называется слив.

Второе — принятие того, что это серьезно и навсегда. Быстрого решения нет, предстоит большая работа с защитными механизмами. Группа важна еще и потому, что участники делятся тем, как они сами себя обманывают и вооружают друг друга этим знанием о коварстве самих себя по отношению к самим себе. Очень важно в работе со страстями понимать механизм зависимого поведения. И стараться его не игнорировать. Будет работать отрицание, что в этот раз я как взрослый человек найду компромисс.

Важно привести в порядок инструменты, растормошить чувствительность. Зависимый человек, как правило, плохо ориентируется в чувствах. Он не может понять, что с ним происходит. Поскольку он остается в младенческом состоянии, у него или все плохо, или все хорошо. Чтобы научиться жить обычной жизнью, нужно иметь хорошую чувствительность к разным модальностям переживаний. Наркоманам в реабилитационных центрах дают обязательное задание вести дневник чувств. Зависимый уже навредил себе тем, что в своем понимании он обозначил все чувства невыносимыми. Радостно — значит надо выпить. Страшно, стыдно, виноват — тоже надо выпить. Если это зависимость от человека, — то надо ему звонить. Ужас абстиненции в том, что человек сталкивается с тем, к чему не привык. Человек, долго пребывающий в зависимости, не может поверить, что это и есть обычная жизнь. Он не умеет использовать сигналы чувств и обращать их в действие. Учиться этому нелегко.

Святоотеческий подход

Психотерапия стремится уменьшить страдания человека и сделать его жизнь лучше. Для аскетики — это возможный побочный эффект. Основная ее цель — сочетать человека со Христом. Достижению этой цели страсти объективно мешают. Построение отношений со Христом возможно только в личном контакте. Если мы увидим, в каких отношениях с Богом находится другой человек, у нас может возникнуть желание следовать его пути. В этом смысле аскетические рекомендации являются скорее пожарными инструкциями, чем развернутыми технологиями.

Первое — практика покаяния. Она похожа на психотерапевтические технологии признания того, что моих усилий недостаточно. Христианам покаяние дает место встречи с Богом, возможность молитвы, обращения к Богу с просьбой о помощи. В этом – смысл евангельской заповеди «Блаженны нищие духом».

Второе — трезвение, внимательность, способность замечать страсти. Человек – самостоятельно или с помощью духовника – исследует, что именно поражается страстью, и начинает движение к хорошей, Богом данной потребности, которую замещает, искажает страсть. Поскольку вне общения с Богом мы находимся в состоянии хронической фрустрации, то способом исцеления будет углубление контакта с Богом. Пока пьяница не опьянен Богом, он не может бросить пить.

Подготовила Наталия Щукина