на наш Телеграм
«Что такое кино, никто не знает, хотя мы всю жизнь им занимаемся», — говорит герой Кирилла Полухина в фильме Романа Михайлова «Отпуск в октябре». Шутка, за которой усталость и растерянность. Чем дольше находишься внутри этого мира, тем меньше понимаешь, что с тобой происходит. И почему ты все еще здесь. Для меня этот фильм стал серьезным триггером, хотя я уже давно не внутри.
Не упустить свой шанс
Две начинающие актрисы ходят на кастинги, снимаются в криминальных сериалах, живут в вечном ожидании шанса. И вот наконец им предлагают участие в грандиозном международном проекте. Съемки — сначала под Петрозаводском, а потом вроде бы в Индии. Со стороны все это кажется разводом. Но девушки настроены решительно. В аэропорту Петрозаводска их встречает энергичная ассистентка. Она предлагает им ехать в закрытой фуре сразу на площадку. Одна из девушек остается, другая едет. Кажется, дальше будет что-то в духе «Похищены и проданы», но нет.
Город, куда попадает Света (Мария Мацель), затянут густым туманом, в нем живут странные люди, гуляющие с собаками. Но на окраине действительно идет съемка. Есть француз-продюсер, есть индус-режиссер, есть всемирно известный диджей (Евгений Ткачук) и даже некая видимость большой международной команды. Правда, сценария никто не видел, каждый день снимается одна и та же сцена, иногда исчезают актеры. И тогда кто-то из массовки получает главную роль — ведь съемка не должна останавливаться. Мы понимаем, вот-вот произойдет что-то ужасное. Но вместо этого все оборачивается странным, почти мистическим. Границы между персонажем, актером и зрителем стираются.
Совы не то, чем кажутся
Дело в том, что актеры играют после съемок в свою игру — в свое кино. В старом кинозале они смотрят пленочные фильмы семидесятых, а потом разыгрывают их в жизни. И тут появляется второй уровень фильма — история самой пленки. В псевдодокументальной вставке человек с фабрики «Свема» буднично рассказывает: пленка — не просто пластик, а нечто живое. В ней, говорит он, спрятаны алхимические коды. Кстати, фрагменты старых фильмов, которые смотрят актеры, действительно сняты на пленку — только уже не на «Свему».
И хотя Михайлов не любит, когда его сравнивают с Линчем, ассоциации все равно возникают. Там — ток, здесь пленка, как метафора энергии и ее потенциала. Только у Михайлова нет заигрывания с тьмой.
Без денег, но в кино — и это счастье
Почему меня так зацепил этот фильм? Я буквально провалилась в воспоминания, в свою первую экспедицию.
Осень девяносто второго, Форос, съемки картины Юрия Борисова «Мне скучно, бес» (1993) — вольная фантазия по мотивам Гете, Пушкина, Манна и др. Второй ассистент по актерам. В моем ведении — балетные, ведьмы (все сплошь заслуженные), африканский принц (настоящий) и прочие хтонические персонажи. Съемки шли на пределе возможного: рояль на скалах, вертолет с парящим на веревочной лестнице Олегом Борисовым (его последняя картина), кельи пещерного монастыря в Бахчисарае, ночные смены. Море, солнце, виноград, суматоха, исчезнувшая продюсерша. И группа — сто двадцать человек с невозвратными билетами и без денег. Но в этом хаосе — ощущение чуда, той самой магии. Тогда я впервые поняла: работа может быть не просто профессией — внутренним состоянием, жизнью.
Маленький Спилберг
У этой магии, однако, есть и обратная сторона — зависимость. И она не романтическая. Это как дышать: пока работаешь, дышишь. Что очень точно показано в автобиографической картине «Фабельманы» (режиссер Стивен Спилберг, 2022). «Фильмы — это сны, малыш, которые ты никогда не забудешь», — говорит мама маленькому Сэму. Он получает камеру в подарок, начинает снимать все подряд — семейные будни и праздники, школьную хронику. И вдруг видит то, чего видеть не хотел бы: на случайных кадрах — мать с другим мужчиной. Камера открывает правду, к которой он не готов. Но когда Сэм пытается отказаться от съемок и продает камеру, судьба тут же возвращает ему новую. Искусство выбирает его, а не наоборот — и не снимать он уже не сможет.
Тото, Пеппи Миллер, Угги и Джордж Валентайн
История о том, как кино захватывает, вытесняя все остальное, звучала у многих режиссеров задолго до Спилберга. В «Новом кинотеатре „Парадизо“» (режиссер Джузеппе Торнаторе, 1988) мальчик Тото живет в послевоенной Сицилии, в маленьком городке. Городской кинотеатр для него — место, где он взрослеет. А фильмы — утешение, замена любви и самого детства. Годы спустя он возвращается уже известным режиссером, но кинотеатр разрушен, а вместе с ним исчез и сам мир, в котором он жил. В «Артисте» (режиссер Мишель Хазанавичус, 2011) звезда немого кино Джордж Валентайн (лучшая роль Жана Дюжардена) не может принять звук — вместе с новой эпохой рушится и его жизнь. Но рядом Пеппи Миллер (Беренис Бежо), молодая актриса, для которой любые начинания в кино прекрасны. Она верит в перемены, идет вперед и вытягивает Валентайна из темноты. Хотя, чего уж там, чисто физически его спасает верный друг и партнер по площадке — пес Угги, тоже, кажется, влюбленный в кино.
Во всех этих фильмах кино мягко берет в плен своих героев. А дальше — как повезет. Можно ли однажды войти в кино и потом выйти? Спилберг, Торнаторе, Хазанавичус, Тарантино в своем «Однажды в Голливуде», Феллини в «8 с половиной» отвечают: нет. И это знают все, кто хоть раз вдохнул запах грима, дыма, пыли и пота на съемочной площадке.
Не индустрия, почти служение
Роман Михайлов — тоже внутри этого мира, но не тонет в нем, а исследует. Его интересует не столько зависимость, сколько само кино — его природа. В этом он ближе к нашим старым фильмам, где кино не индустрия, а путь, почти служение.
Например, в «Служили два товарища» (режиссер Евгений Карелов, 1968) с Олегом Янковским и Роланом Быковым — никакой магии. Янковский играет фронтового оператора, который идет в атаку с кинокамерой. Он снимает все подряд — грязь, страх, лица убитых. Ему кричат: «Снимай, снимай! Потом посмотрим». И он снимает. Кино здесь не украшает, не соблазняет — фиксирует. И в этом сила.
А вот в «Человеке с бульвара Капуцинов» (режиссер Алла Сурикова, 1987) с Андреем Мироновым в роли миссионера кинематографа все наоборот. Кино здесь — почти благовестие. Оно преображает, возвращает людям способность различать добро и зло. «Кино — это волшебство! Вы должны поверить в кино!» — говорит Джонни Фёст. Звучит, конечно, наивно, но искренне — созвучно времени.
Предчувствие цифры
Еще вспоминаются «Оттепель» (сериал Валерия Тодоровского, 2013) и малоизвестный, но очень точный мини-сериал «Уходящая натура» (режиссер Владимир Хотиненко, 2006) с Сергеем Колтаковым в главной роли. «Оттепель» — о начале шестидесятых, когда еще верили, что кино способно менять жизнь. Молодой оператор Виктор Хрусталев (Евгений Цыганов) живет между любовью, цензурой и съемочной площадкой. Проблем у него — море, но он все равно пытается снять «свое» кино. Получится ли? «Уходящая натура» переносит нас в конец семидесятых, и там — не до романтики. Кино постепенно превращается в производство, в поток. Герой Сергея Колтакова, режиссер Андрей Звонарев, вынужден снимать фильм о колхозе. Но вдруг, как это бывает, срабатывает магия — камера, мотор, начали — и у Звонарева вновь просыпается интерес к жизни и к тому, что он делает. Только заканчивается все не очень весело. Но кино тут уже ни при чем.
Красный плащ и разбитая ваза
В каком-то смысле «Оттепель» и «Уходящая натура» — пролог к «Отпуску в октябре». Там люди еще верят в чудо, а здесь оно только снится. Но, может быть, это не сон, а другой уровень реальности? Не знаю. Кажется, и Михайлов не нашел ответа. Просто фиксирует: заразился кино — все, теперь живи с этим.
В финале фильма Света просыпается. Хватает красный плащ, разбивает вазу. Выходит на улицу — и оказывается в семидесятых. Может, пленка втянула ее в себя? А может, наоборот, выпустила? Но она так улыбается, будто что-то поняла про кино. Только нам не скажет.
Что ж, придется искать ответ самим.
