на наш Телеграм
День за днем проживаем Страстную седмицу вместе с библеистом Владимиром Сорокиным.
Наступила тишина, тишина шаббата, время субботнего покоя. Позади были неправедный суд, жестокий приговор, мучительная казнь на кресте. Позади были и печальные заботы, связанные с погребением: сделано было лишь самое основное, наскоро, насколько позволяло время: впереди был шаббат, когда заниматься погребальными обрядами было запрещено. Решили: сейчас по минимуму, самое необходимое, остальное доделаем потом, когда шаббат пройдет. А когда все закончилось, для учеников наступило время тишины, той смертной тишины, которая, конечно, казалась им непереносимой.
Это было тем более так, что для них все казалось кончено: не будет никакой мессианской войны, никакого Царства. Их Учитель почему-то отказывается от борьбы, которая, по их представлениям, еще даже не началась. Петр — самый решительный из всех — попробовал начать, но Он Сам его остановил.
Если так, то, конечно, ничего уже не сделаешь: это Его решение, Его выбор. Но какой смысл в таком выборе? Зачем, ради чего отдавать себя в руки врагов, которые наверняка тебя убьют под любым благовидным предлогом и даже без такового? Теперь ученики были уверены, что впереди только пустота и бессмысленность: они ведь потеряли не только надежду на будущее Царство, они потеряли Учителя, за которым шли. Так, во всяком случае, им казалось, и эта кажущаяся реальность была единственной, доступной ученикам в тот момент.
Между тем на самом деле война с главным врагом Царства, со смертью, как раз и началась в момент Его собственной смерти, на которую Он пошел добровольно, прекрасно зная, что делает и что Его ждет. Не случайно, по свидетельству Матфея, первые воскресшие вышли из гробниц как раз в момент, когда Он умирает на кресте: это были первые победы в той войне, которой так ждали ученики. В самый момент Его смерти в мире начинается процесс победы над смертью, начинается воскресение, которое охватит в конце концов весь мир и все человечество, всех, ныне живущих и когда-либо живших на земле. Эта истина была осмыслена христианами не сразу, Церкви она раскрывалась постепенно, пока не пришло понимание, что с Его воскресением «ад упразднился».
Тут, впрочем, важно определиться с понятиями. Мы сегодня адом называем обычно царство дьявола, тот бесовский мир, который как реальность с самого начала был создан бесами для себя и куда человек может попасть лишь в качестве пищи для его обитателей.
Между тем в русских переводах библейских книг (включая Синодальный) адом нередко называют также и нечто иное. Речь идет о том царстве мертвых, том мире теней, куда, по опыту древних, попадал каждый после своей смерти, независимо от того, какую жизнь вел он в мире живых.
В еврейских книгах Библии этот мир теней называется шеол, а в греческих — аид (возможно, отсюда и происходит русское «ад»). Вот это царство теней, этот мир мертвых и перестает существовать после воскресения Спасителя.
Бесовский мир, к сожалению, существует и поныне, исчезнет он лишь после возвращения Христа во славе, которое мы называем обычно вторым пришествием.
Это исчезновение мира теней и стало началом победы над смертью. В самом деле: само его существование было свидетельством торжества смерти над жизнью. Живя в падшем мире и будучи падшим, человек в процессе жизни теряет свою жизненную силу, ту энергию жизни, которую в библейских книгах называют обычно душой, и в конце концов она уходит почти полностью, так, что человек превращается в тень, где жизни уже почти нет, где она едва теплится, и где не остается уже ни сил, ни памяти, ни желаний.
В такую тень и превращался человек в шеоле-аиде, куда попадал неизбежно потому, что падшая природа и ослабевшая после падения воля не позволяли ему удержать жизнь, данную Богом при рождении.
И вот теперь этот мир теней исчезает, уступая место Царству, которое входит в мир со Христом. Смерть больше не торжествует, она теряет свою власть над миром.
Правда, до возвращения Мессии, до второго пришествия в мире остается еще упоминаемая в Евангелии «внешняя тьма» (внешняя, очевидно, по отношению к Царству), но это уже не прежний мир теней, где жизни не было потому, что в падшем мире все вообще оканчивалось смертью, распадом, деградацией, завершением которой было полное небытие.
Царство — торжество жизни, которая теперь не отделена от мира тем разрывом, который образовался после нашего падения, и, хотя окончательная победа Царства требует времени, даже теперь его воздействие распространяется на всю нашу вселенную, до прихода Христа от Царства отрезанную.
Внешняя тьма — не царство теней, а всего лишь пространство, куда свет Царства еще не дотянулся, как порой не дотягиваются до глубоких горных лощин лучи солнца иногда до самого полудня.
И здесь как раз многое зависит от людей. Мы ведь сегодня, в христианскую эпоху, как раз и живем на границе Царства и внешней тьмы, и от нашего выбора зависит, по какую сторону границы мы окажемся.
Люди, конечно, смертны и сегодня, но сегодня смерть уже не означает уход в мир теней, как это было до Христа, сегодня она может стать лишь переходом на следующий этап духовного и жизненного пути, если, конечно, такой путь у человека был и если он по нему шел. В таком случае смерть физического тела станет лишь переходным моментом, после которого настанет новый этап этого пути, в новом духовном состоянии и в новой полноте.
Если же нет, человек может остаться до второго пришествия во «внешней тьме», которая станет для него фактически тем же царством теней.
Со своей смертью встречается каждый: физическое тело ведь действительно умирает, и его не возьмешь с собой в дальнейший путь. А вот умереть ли вместе с ним или двинуться дальше, зависит целиком от нашего выбора.
