на наш Телеграм
«И падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день, и идолы совсем исчезнут» (Ис 2:17–18).
Во время Великого поста существует традиция чтения Книги Исайи — именно в это и только в это время Православная Церковь обращает внимание на Ветхий Завет. Мы выбрали те отрывки, которые, на наш взгляд, наиболее полно отражают содержание Книги Исайи, и исследуем, что из слов пророка можно сегодня примерить на себя. Размышляя о человеческой и Божьей высоте, читаем вторую главу Книги Исайи.
Высота как претензия на власть и господство бросает вызов Богу
И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы.
И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям, и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима.
Ис 2:2–3
Пророк Исайя в своих проповедях не раз говорил о высотах — как о высоте Божьей, так и о высотах языческих. Имел он в виду в том числе и вполне конкретные исторические реалии. «Высотами» назывались места, где находились святилища или алтари богов. Собственно, почти каждый холм или гора были в древности священными — там почти наверняка можно было найти если не храм, то какой-нибудь алтарь, посвященный местному божеству. У семитских народов такой местный бог назывался баал — «владелец» или «хозяин». Баалов было много, и жертвы им приносил каждый, кто оказывался на соответствующей территории.
Сион, где находился Иерусалимский Храм, в Библии тоже нередко называют высотой, Божьей высотой, высотой Яхве. Ведь Храм тоже был святилищем — святилищем Единого, а Сион оказывался, соответственно, высотой Яхве — истинного Бога.
В своей проповеди Исайя противопоставляет гору дома Яхве как Божью высоту другим высотам — высотам баалов, языческих богов. В этом смысле торжество горы дома Божия началось тогда, когда правивший во времена Исайи царь Иудеи Езекия уничтожил в стране все языческие алтари и святилища, утвердив тем самым статус яхвизма как государственной религии.
Исайя, однако, явно имеет в виду не только внешнее торжество яхвизма, но и нечто большее, связанное с судом Божьим. Он говорит, что в день Яхве (в русских переводах день Яхве обычно называется днем Господа), который станет для народа и страны днем суда Божия, останется лишь одна высота — Божья высота. Один лишь Яхве будет высок в тот день, говорит о дне суда пророк.
Как видно, Исайя имеет здесь в виду не только физические высоты, будь то горы и холмы или стены и башни (Ис 2:12–17). Физическая высота для него становится синонимом возвышения, чего-то выдающегося, заметного, доминирующего над окружающим и даже бросающего ему вызов.
Высота становится символом претензии на власть, на господство, на преобладание. В таком смысле любая высота бросает вызов Богу, Который в день суда нивелирует все высоты, оставаясь единственной высотой в меняющемся мире.
Собственно, эта перемена и означает наступление дня Яхве, а суд оказывается встречей с Ним каждого, кто находится в Его присутствии.
Достаточно ли факта принадлежности к общине, чтобы стать для Бога «своим»?
И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.
О, дом Иакова! Придите, и будем ходить во свете Господнем.
Ис 2:4–5
В самом деле: на день Яхве, на день Господень издавна смотрели как на день торжества Яхве над всеми, кто Ему противостоит. Исторически это был день освящения Первого Храма, или Храма Соломона, построенного примерно за двести лет до Исайи. Его отмечали ежегодно, всякий раз ожидая богоявления, которое изменит мир, преобразив его. Никто точно не знал, что именно должно произойти, но все были уверены, что этот день станет днем торжества истинного Бога над миром и днем суда Божия над теми, кто Ему противостоит. Днем торжества правоверных и правоверия, днем победы истинной веры над язычеством во всех его видах и формах.
Трудно сказать, насколько глобальным представлялось такое торжество, но в Иудее оно непременно должно было проявиться, ведь она в сознании верующих была оплотом чистого яхвизма (насколько это соответствовало реальности, вопрос отдельный). Суд при этом представлялся большинству яхвистов делом формальным: предполагалось, что достаточно будет самого факта принадлежности к яхвистской общине, чтобы стать для Бога «своим» и войти в Его Царство. Судить, как думали, будут главным образом язычников и тех, кто так или иначе противостоит Богу или пренебрегает Им.
Исайя же говорит о том, что суд — это встреча с Богом лицом к лицу и пребывание перед Ним, в Его присутствии. Станет ли такое предстояние судом и в какой мере, зависит прежде всего от самого предстоящего, от того, насколько он окажется «высок» в день суда.
Главная проблема высоты с точки зрения физики — проблема собственного веса
Иди в скалу и сокройся в землю от страха Господа и от славы величия Его.
Поникнут гордые взгляды человека, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день.
Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, — и оно будет унижено.
Ис 2:10–12
Что же понимает пророк под «высотой»? Какие-то выдающиеся свойства или качества человека, его таланты и способности или его богатство и социальное положение? Возможно, но необязательно. Как известно, главная проблема всякой «высоты» с точки зрения физики — это проблема собственного веса. Невозможно построить здание или башню высотой несколько километров — она просто рухнет под собственной тяжестью. По этой же причине на Земле нет гор высотой больше восьми километров — горы большей высоты начнут разрушаться от собственного веса.
То же самое, но в другом смысле, верно и в отношении человека: он тоже может рухнуть от собственного величия, от «высоты», на которую претендует.
Из чего именно складывается это величие, не так важно: строительным материалом могут стать как вещи сугубо внешние, связанные с социумом, например, богатство или общественное положение, так и нечто внутреннее, будь то знания, таланты, способности. Или даже то, что человек считает своими «религиозными достижениями» (типичным примером может тут служить фарисей из евангельской притчи, Лк 18:9–14). Различие лишь в том, что в случае человека обрушиваются не какие-то физические несущие конструкции, как в случае здания или башни, а личностная структура человека, то, с чем он отождествляет себя в своей жизни и что считает собой.
Проблема тут заключается в том, что «высота» человека — то, чем он себя считает, и то, что он считает собой, — на самом деле зачастую не имеет никакого отношения к его подлинной личности (или связана с ней очень мало). Перед Богом же, перед Его «высотой», может находиться только настоящее, все наносное тут просто исчезает. И все искусственные, созданные на ложном фундаменте конструкции, которые человек принимает за собственную личность, рушатся.
Неудивительно, что многие бегут от Бога и прячутся по пещерам и по ущельям (Ис 2:19–21): ведь тому, кто привык жить внутри структуры, созданной на ложном фундаменте, ее разрушение кажется его собственным концом. Тут, конечно, можно убежать куда угодно просто из чувства самосохранения — человек ведь в таком состоянии не понимает, что «само», которое он пытается сохранить, ложное.
Как услышать голос тонкого безмолвия
В тот день человек бросит кротам и летучим мышам серебряных своих идолов и золотых своих идолов, которых сделал себе для поклонения им, чтобы войти в ущелья скал и в расселины гор от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю.
Ис 2:20–21
Как же избежать столь печальной участи при встрече с Богом в день суда? Исайя говорит о множестве народов, которые идут на гору Яхве «в последние дни» (Ис 2:2–3). Чего они там ищут? Пророк говорит достаточно ясно: Тору (в Синодальном переводе она названа «законом») и слово Яхве. То и другое может научить человека идти путем Божьим.
Конечно, если бы Тора была только законом, только юридическим или моральным кодексом, следование Богу тоже могло бы оказаться несколько формальным: Бог ведь не законник и не моралист, от человека Он ждет не следования правилам, а отношений.
Отношений достаточно близких для того, чтобы направлять человека в его жизни. В этом смысле и упоминает Исайя слово Яхве, которое исходит от Иерусалима.
Конечно, в пророческой традиции слово — это опыт прямого откровения, когда пророк слышит голос Божий, слышит буквально, так же, как можно слышать голос человека. Однако такое слышание — лишь вершина айсберга, который называется богообщением. Чтобы слышать Бога так же, как человека, слышание должно быть полноценным, в полноте сосредоточенного внимания, а значит, и в полноте воли, обращенной к слышанию и к Говорящему. Без такой полноты возникает нередко описываемая в Библии ситуация людей, которые «слыша, не слышат»: слова скользят по поверхности сознания, не проникая внутрь и не осознаваясь волей, которая может позволить им проникнуть в глубину сердца. Слух и слышание в таком случае существуют отдельно от той личностной глубины человека, где он и призван жить и где он является действительно образом Божьим, а не просто биологическим видом homo sapiens.
Если человека еще можно услышать на поверхности (сколько будет пользы от такого слушания, вопрос другой), то Бога так услышать невозможно в принципе: Он ведь обращается к нам не посредством слуховых рецепторов. Он обращается напрямую к той самой глубине сердца, где находится дыхание жизни, делающее нас Его образом.
Если нас там нет, то слово остается неуслышанным, и тогда мы обычно жалуемся на молчание Бога, на то, что Он нам не отвечает.
Чтобы услышать Божье слово, обращенное к нам, нужно пребывать в состоянии готовности услышать, научиться воспринимать тот «голос тонкого безмолвия», который услышал другой великий пророк, Илия, живший приблизительно за сто лет до Исайи (3 Цар 19:11–12; в Синодальном переводе вместо «голос тонкого безмолвия» перевод «веяние тихого ветра», текст по Септуагинте). Он услышал «голос» безмолвствующего Бога на Синае, куда Бог привел его для встречи с Собой, «голос», который дает человеку возможность слышать Бога всегда, говорит ли Он или молчит.
И тогда Декалог станет в радость
Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?
Ис 2:22
Вот для того, чтобы научиться слышать Бога таким образом, и нужна Тора. Это ведь не только заповеди и законы, это еще и описание духовного пути, который меняет человека, делая его более способным к богообщению.
Уже первая заповедь Декалога требует от человека непрерывного предстояния Богу, а остальные описывают то, что для этого необходимо: воздержание от поклонения любого рода кумирам (и прежде всего тем, что гнездятся в человеческой душе), сосредоточенная, не произносимая попусту молитва, внутренняя тишина, без которой невозможно никакое богообщение.
И тогда постепенно заповеди превращаются из требований, пусть и Богом изложенных, но идущих извне, во внутренний императив, без следования которому невозможно жить. Тогда для человека невозможными становятся убийство и насилие, разврат, кража, ложь, зависть — все то, что запрещают Божьи заповеди. Такой человек уже может сказать о себе, что он встал на путь Божий, и надеяться, что встреча с Богом станет для него не судом, а радостью.
