Подпишитесь
на наш Телеграм

 

   ×

В этом году исполнилось 340 лет со дня рождения Иоганна Себастьяна Баха. Его творчество абсолютно неисчерпаемо, его музыка — эталон гармонии духа, интеллекта и эмоций. А те факты, которые мы достоверно знаем о жизни композитора, делают его феномен еще более загадочным.

7 февраля 1723 года в саксонском городе Лейпциге произошло одно знаменательное событие, о важности которого вряд ли могли догадываться присутствующие на нем. В последнее воскресенье перед Великим постом под сводами Томаскирхе прозвучали две кантаты Иоганна Себастьяна Баха. Композитор приехал из Кётена с тем, чтобы держать испытание на должность кантора школы Святого Фомы.

Потеряв в Кётене свою любимую супругу Марию Барбару, которая скончалась в июле 1720 года (именно ее памяти была написана знаменитая Чакона для скрипки соло), Бах начинает искать новое место для жизни и работы. Ноябрьская поездка в 1720 году в вольный город Гамбург не увенчалась успехом: конкурент на соискание места органиста в церкви Святого Иакова занес в городской муниципалитет определенную сумму, которая решила исход конкурса. Бах был вынужден вернуться в Кётен, где в декабре 1721 года состоялось его венчание с двадцатилетней дочерью городского трубача Анной Магдаленой Вильке. Впоследствии родившей своему супругу 13 детей, из которых до зрелого возраста дожили шесть.

Композитор-спринтер

В отличие от коррумпированного Гамбурга, Лейпцигский магистрат благосклонно отнесся к прошению Иоганна Себастьяна Баха занять должность кантора. В мае он перебрался со своей семьей в Лейпциг, а 1 июня 1723 года в школе Святого Фомы состоялась торжественная церемония представления нового музыкального директора и воспитателя.

В этом же 1723 году начинается удивительный марафон, беспрецедентный в истории музыки. Несколько лет Бах практически к каждому воскресенью сочиняет новую кантату, звучащую на торжественной церковной службе сразу после чтения Апостола и Евангелия. Интенсивность, с которой творится гениальная музыка, поражает. За понедельник-вторник Бах должен написать партитуру примерно двадцатиминутной кантаты, в исполнении которой участвуют хор, солисты и оркестр. В среду-четверг переписчики расписывают партии, в пятницу-субботу проводится репетиция, в воскресенье кантата звучит под сводами храма в присутствии городского собрания и верующих. И так несколько лет… При этом Бах должен заниматься педагогической работой, а также уделять время разрастающейся семье.

Боль и страдания

О жизни Баха осталось очень мало документов и свидетельств. Композитор не вел дневник, не писал своим друзьям каких-то пламенных строк. Большинство сохранившихся баховских писем — послания бытового характера, а также бумаги, связанные с тяжбами и выяснением отношений с городским начальством. В XIX веке романтикам было непонятно, как человек, который вел внешне ничем не примечательную жизнь, мог создавать такие творения. Да и нам не дано понять, что на самом деле чувствовал этот величайший музыкант, абсолютный гений, по праву занимающий вершину музыкального олимпа.

Испытания никогда не оставляли Баха. В десять лет он остался круглым сиротой и был вынужден жить в доме старшего брата в Ордруфе до той поры, пока не почувствовал в себе силы и возможность самому обеспечивать себе пропитание. Бах даже не окончил полный курс школьного образования, в 15 лет уже устроившись певчим в церкви Святого Михаила в Люнебурге. Дальше начались скитания — поездка в Гамбург, возвращение в Тюрингию, первая попытка устроиться в Веймар, должность органиста в Арнштадте, неудачная попытка бегства из Арнштадта в Любек или Гамбург с последующим возвращением и строгим выговором от начальства, Мюльхаузен, снова Веймар, Кётен и, наконец, Лейпциг, где Бах прожил больше четверти века, скончавшись в июле 1750 года.

Из 20 детей от двух браков своего отца пережили девять: пять сыновей (один из которых оказался умственно неполноценным) и четыре дочери. И даже если принять тот факт, что детская смертность в то время была высока, видеть, как уходят из жизни младенцы или едва начавшие говорить малыши, — огромная боль и страдание.

Центр музыки — Христос

Больше всего о Бахе говорит его музыка, равной которой нет и, скорее всего, не будет в этом мире. Тексты его церковных кантат, большинство которых не подписаны (и это наводит на мысль, что, возможно, сам композитор мог сочинять стихи к своим ариям), — высокая поэзия, несущая вдохновение и подлинно христианское утешение. Глубина и мудрость баховских творений — внеконфессиональна, это слово и звук, обращенные к каждому человеку.

Известно, что имевший не самый большой доход, содержавший огромную семью Бах всегда находил возможность приобретать книги с духовными стихами. Правоверный лютеранин на протяжении всей своей жизни, композитор чутко воспринимал молитвенное слово, переплавляя его в своей музыке. Центр музыки Баха, ее устремление — живой Христос.

Музыка, которая слушает нас

В прозвучавшей во время испытания в феврале 1722 года кантате BWV 22 во второй арии есть замечательная ария альта, идущая в сопровождении солирующего гобоя: мелодия вьется словно нить и убегает как манящая тропинка. Слова «Mein Jesu, ziehe mich nach dir» — «Мой Иисус! Влеки меня с Собой» вполне могли бы стать одним из девизов Баха: «готов я, и хочу отныне, идти во Иерусалим к Твоим страданьям».

Страдания и даже смерть для Баха, если внимательно слушать его музыку, не что-то жуткое, страшное и пугающее, а, наоборот, то, что несет освобождение от пут этого мира. Ария тенора из «Пасхальной оратории» BWV 49 «Sanfte soll mein Todeskummer» («Нежной быть станет моя смертная печаль») — полна удивительного блаженного покоя, почти лермонтовского «Я б хотел забыться и заснуть!» и в этом сне чтобы «дремали жизни силы» и «про любовь мне сладкий голос пел».

Музыка Баха словно соткана из внечеловеческой материи. Если летом встать где-нибудь в горном ущелье возле бурной реки и включить, например, до-минорную прелюдию из первого тома «Хорошо темперированного клавира» — будет полное ощущение, что зафиксированные Бахом звуки и величественные вершины сотканы из «одного теста».

Известная мысль о том, что «не только мы смотрим на икону, но икона смотрит на нас», может быть вполне применена и к баховской музыке, которая тоже «слушает нас». За кажущимися простыми, или наоборот, прихотливыми мелодиями и гармониями у Баха всегда стоит строит математический расчет (возможно, даже не осознаваемый композитором). Например, известная прелюдия до мажор, открывающая первый том «Хорошо темперированного клавира», строится из восьмизвучных фигураций. Ноты в этих арпеджио Бах группирует не 4+4, а 5+3, придерживаясь тем самым пропорции золотого сечения (2, 3, 5, 8, 13, 21 и т. д.). Более того, если посмотреть на баховскую рукопись, то каждая такая фигурация графически будет напоминать крыло ангела, и появившаяся позже ассоциация этой прелюдии со сценой Благовещения — не случайна, равно как и мелодия «Ave Maria», подписанная Шарлем Гуно.

Подобные примеры — лишь маленький образец того, что богословие Баха относилось не только к его церковной музыке, но и к вполне светским инструментальным творениям. В годы советского безбожия именно музыка Баха становилась одной из немногих возможностей услышать Божественное слово. «Страсти по Иоанну» и «Страсти по Матфею», нехотя признанные у нас «памятниками культуры», для знающих немецкий язык был способом прочесть и услышать часть Евангелия.

В музыке — утешение

Баховская музыка абсолютно неисчерпаема, она словно часть изначального творения, проявившегося в определенный момент истории. Его наследие — тот чистейший родник или «ручей» (именно так переводится с немецкого слово Bach), к которому должен обязательно обращаться любой, кто заботится о своем эмоциональном и духовном здоровье.

У каждого может быть «свой Бах», тот набор сочинений, который помогает и утешает. Для кого-то это могут быть известные органные сочинения, например написанная в восемнадцатилетнем возрасте Токката и фуга ре минор BWV 565, или сделанная уже в зрелом возрасте для богослужебной практики обработка хоральной мелодии «Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ» («Я взываю к Тебе, Господь Иисус Христос»), взятая в качестве лейтмотива Тарковским в свой фильм «Солярис». Кто-то больше увлечется клавирными сюитами или сонатами и партитами для скрипки, кому-то по душе окажется покой и безмятежность отдельных оркестровых фрагментов музыки Баха, его знаменитая Ария для струнных из Третьей оркестровой сюиты, а кого-то вдохновит моторика его фортепианных или скрипичных концертов.

Есть прекрасный апокриф о том, что последними словами умирающего Баха, потерявшего зрение по причине катаракты и ставшего жертвой неудачной операции, стали «Я вижу свет». Даже если это было и не совсем так, нет никаких сомнений, что он действительно узрел свет и пришел к Господу, к Которому стремился всю свою жизнь. И этот увиденный Бахом свет никуда не ушел, он остается и всегда готов освещать путь стремящихся к истине и совершенству.

Отобранные автором статьи произведения Баха можно послушать/скачать одним плейлистом здесь.