Одна из самых больших загадок для меня в нашем православии – это загадка 12 и 13 июля. Я никак, никак не могу взять в толк, почему день памяти апостолов Петра и Павла – большой праздник, завершающий одноименный пост, а следующий за ним Собор всех Двенадцати апостолов – так себе, фактически проходной день. Ну, в смысле, праздник, конечно, но почему-то про апостолов Петра и Павла знают все и даже поговорка сложена: “Петр и Павел день убавил” (зима близко, как не преминул бы отметить Нед Старк), а про собор 12 Всехвальных – нет.

А ведь среди всех святых нашей Церкви Двенадцать апостолов Христовых стоят особняком. Они – воплощение, образ и пример самого первого христианского братства. Они – образ всей Церкви, связанной не только любовью к Господу и Учителю, но и друг к другу. «Союзом любви Своих апостолов связавший…» говорится в православной молитве о умножении любви и искоренении ненависти и всякой злобы. Двенадцать – первые христиане, побратавшиеся между собой Кровью Христа на Тайной вечере и на века явившие образ братства и единства.

Все они, все двенадцать, совершенно разные, но созвучные друг другу. В каждом из них, как в гранях бриллианта, отразилось учение Христа и каждый учит по-особенному, но ничуть не противореча другому.

Великая истина христианства – она для всех характеров, для всех темпераментов, потому что любой характер и любой темперамент могут быть преображены светом Христа. Апостолы – очень разные, и это радостная весть: нет какого-то одного-единственного человеческого типа, который только и достоин святости.

Вспомним, как все начиналось

В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами: Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем (Лк 6:12-16).

Выбор Двенадцати так важен Христу, что перед этим Он проводит ночь в молитве, вслушиваясь в волю Отца.

Он выбирал Себе не свиту, не прислугу и даже не просто учеников, которых можно гонять в хвост и в гриву, при этом не ставя и в грош. Двенадцать – это самые близкие Ему, друзья в самом глубоком смысле этого слова. Первые люди на земле, перешедшие от рабства Богу к дружбе с Ним.

Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин 15:15).

И Он трепетно относится к этой дружбе, очень нужной Ему по человечеству. Он вверяется апостолам, рассказывает то, что не рассказывает больше никому. Дружба с ними – в каком-то смысле отдушина для Него. Поэтому Он с ними возится, терпеливо отвечает на самые дурацкие вопросы и предложения вроде гениальной идеи спалить деревню за непочтительный прием (Лк 9:54-55), прощает прекословие. Они по большей части не видят от Него ничего, кроме ласки. Он рассчитывает на них, полагается, любит их и хочет в ответ искренней любви. Ему откровенно нужна будет их поддержка в Гефсимании, в самую страшную ночь Его земной жизни.

И при всем этом, читая Евангелие, нельзя не отметить, как… неуклюжи, как… неловки рядом с Христом те, кого мы привыкли чтить молитвами и песнопениями. Неуклюжи и неловки, как новорожденные слепые котята, инстинктом ощущающие, куда идти и где молоко, но до поры до времени не умеющие ни понять, ни объяснить.

Христос поражает их – каждого из них – в самое сердце. «Идите за Мной, Я сделаю вас ловцами человеков», – обещает Он Петру и Андрею, и те «тотчас, оставив сети, последовали за Ним». Ему достаточно сказать «следуй за Мной» сборщику пошлин Матфею, чтобы тот бросил свой малопочтенный промысел и пошел за Учителем. Всего несколько Его слов хватает Нафанаилу, чтобы тот обомлел: «Ты Сын Божий, Ты царь Израилев».

Но это откровение, пронизавшее их насквозь при встрече, давшее им быть Его спутниками, то ли затеняется, то ли рассеивается за прозой будней. Да, они любят Учителя, да, знают о Нем намного больше прочих.

Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго (Ин 6:68-69).

Но очарованные Христом, они ищут не только Его, но и каких-то чисто земных благ. Его мессианское служение они понимают как дети своего народа и своего времени: они ждут, что Он станет земным царем, который вернет Израилю независимость и мощь. Свое будущее они видят рядом с таким царем. Даже когда Он говорит о том, какая ждет Его судьба, какие страдания, – они словно не слышат.

Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него. Он сказал ей: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем. Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, но дать сесть у Меня по правую сторону и по левую – не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим. Услышав сие, прочие десять учеников вознегодовали на двух братьев (Мф 20:20-24).

А Он их вразумляет. Раз за разом.

Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше. И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою (Мк 9:33-35).

Но даже на Тайной вечере, после самого страшного, самого тяжелого разговора о предательстве они… все равно будут спорить, кто будет большим в Царствии:

Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим (Лк 22:24).

И они, самые близкие, самые родные, оставляют Его одного в самую страшную ночь Его жизни – в Гефсимании, засыпая, хотя Он просил их бодрствовать вместе с Ним.

И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? (Мф 26:40)

А потом, когда свершается то, что должно было свершиться, когда Господа арестовывают, – они разбегаются в страхе, и этот страх так сковывает их, что ни один из них, кроме Иоанна, не идет ко кресту.

Сила Божья в немощи совершается

А Он прощает их. А Он нисходит к их слабости. Оставленный и брошенный ими – Он не оставляет и не бросает их.

В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! (Ин 20:19)

Христос остается верен тем, кто не нашел в себе сил и мужества остаться верным Ему. Тем, кто спрятался плакать за дверь, кто не поверил свидетельству жен-мироносиц о воскресении из мертвых.

То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними, которые сказали о сем Апостолам. И показались им слова их пустыми, и не поверили им (Лк. 24:10-11).

Никто не поверил, кроме двух – отступника Петра и вернейшего Иоанна, побежавших ко гробу проверять слова женщин.

И Его любовь, верящая и верная, творит чудо и преображает апостолов. Уверовавшие в Воскресение, узревшие Вознесение, принявшие Святого Духа в Пятидесятницу, они словно становятся другими людьми и выходят на самую дерзкую проповедь в истории человечества: проповедь Христа распятого и воскресшего, проповедь о Сыне Божьем, Спасителе.

Еще недавно перепуганные и унывавшие – они вдруг заговорили так громко и так убедительно, что им поверили. Хотя говорили они такое, что верить им было попросту невозможно. До чего ж огромная сила была в их словах, действительно, огонь и ветер!

Для них это не первая проповедь, Господь уже посылал их в города перед Своим лицом, и они уже знают, что такое дары Духа: уже исцеляли больных, уже изгоняли бесов и, возвращаясь, радостно говорили Ему:

– Господи, и бесы повинуются нам об имени Твоем.

(Молодцы, отвечал им Иисус, но это не главное – главное, что имена ваши написаны на небесах.)

Но теперь другое. Раньше услышавшие слова апостолов могли прийти ко Христу, коснуться Его и уверовать окончательно. А теперь сначала вера их словам, огню и ветру – а потом уже дар Духа уверовавшему.

Какая же огромная ответственность падает на Двенадцать, с каким невероятным мужеством, с какой силой и смелостью они ее принимают! 

Как не любить их?

Таких похожих на нас в своих слабостях.

Таких вдохновляющих – в своей вере и своей смелости.