на наш Телеграм
Друзья, в этот Рождественский пост мы собираем для вас подарки от нашей Медиатеки и Лектория. Устами любимых авторов мы рассказываем о книгах, фильмах, лекциях — будто складываем их в драгоценную копилку, которую можно открыть в Рождественские каникулы.
Вообще-то мне предложили написать о кино. Но я решил, что лучше напишу о двух фильмах и об одной новой книге — это именно то, чем я хочу поделиться сейчас с читателями блога.
Паоло Соррентино. «Великая красота»
Фильм вышел в 2013 году, его заметили и первым делом сопоставили с Феллини. «А, новый Феллини появился? И предлагает нам новую «Сладкую жизнь»?»
Дальше мнения разошлись. «Ну разве это Феллини? — говорили одни. — Это какая-то пародия на него (вариант: жалкая попытка состязаться с классиком). Бледное, вторичное кино. Кино ни о чем».
«Нет, это вполне удачная попытка, — говорили другие. — Не стоит забывать, как изменился мир с 1960 года (выход «Сладкой жизни» Феллини). Это «Сладкая жизнь», но снятая на новый лад, в новом времени, с новыми героями. И только декорации — Рим — остались прежними».
Прошло 7 лет, и за это время фильм Паоло Соррентино не поблек, а, наоборот, только выиграл. Многие ценители кино называют его в числе любимых. Многие пересматривают. Главное, что стало понятно: исходная позиция оказалась во многом ошибочной. Соррентино — отдельный самостоятельный художник, он сознательно и обдуманно цитирует Феллини, выстраивает диалог с его фильмами, и в первую очередь с классической «Сладкой жизнью», но он снимает по-своему и, что еще важнее, о своем.
Феллини показывает нам, как за блестящей оболочкой светской жизни разворачивается — и прорывается сквозь нее — глубокий внутренний кризис героев, разочарованность в жизни.
Соррентино движется фактически в противоположном направлении: он сразу дает нам героя в кризисе, показывает нам разочарованного, уставшего светского льва, каждый жест, каждая гримаса, каждая шутка которого говорят нам о его глубокой апатии (великолепная роль бывшего писателя, а ныне светского журналиста Джепа Гамбарделлы, сыгранная Тони Сервило).
Феллини показывает, как сверкающий, полный движения, кипящей жизни Рим оборачивается мертвым городом, обиталищем смерти (одна из кульминаций — страшное самоубийство и убийство детей Штайнером, другом главного героя). Соррентино — начинает со смерти (эпизод с туристом в начале фильма) и трагического хора, исполняющего ледяную музыку Дэвида Лэнга, показывает Рим как некую застывшую маску, как «вечный город», где вечность равна смерти, но постепенно мы замечаем, что жизнь теплится, продолжается, не сдается.
Название «Сладкая жизнь» у Феллини в какой-то момент меняет смысл на противоположный, звучит как насмешка над происходящим в кадре, но название «Великая красота» у Соррентино, в начале поданное с явным скепсисом (что в наши дни может быть «великого», что в этом мире может быть «красивого»?), постепенно возрастает до прямого значения этих слов.
Прекрасен Рим, прекрасна жизнь, прекрасны люди (да, говорит нам Соррентино, большинство из них не хуже, а лучше, трогательнее, чем кажутся). Более того, если что нас тут и спасет, то именно красота, вечная красота природы — и красота вечного Рима, который сам подобен природе.
Тимур Кибиров. «Генерал и его семья». Роман. М.: Individuum/Vol., 2020
Вышедший этой осенью роман Тимура Кибирова, одного из самых значительных современных поэтов, можно считать дебютом в романном жанре 65-летнего автора. Строго говоря, прозу Кибиров писал и прежде — например, в 2014 году вышла его прекрасная повесть «Лада, или Радость. Хроника верной и счастливой любви». Между прозой и поэзией находятся и некоторые тексты из книги «Три поэмы» (2008). Но все же большой роман у Кибирова — первый.
Зачем Кибиров, признанный и любимый читателями поэт, лауреат многочисленных поэтических премий, взялся за прозу? Тем, кто следит за Кибировым, ответ понятен: этот автор никогда не был склонен почивать на лаврах, да и просто стоять на месте. Здесь, как и во многом другом, чувствуется пушкинский урок, точнее, влияние пушкинского примера (Пушкин — любимейший поэт Кибирова). Творческая биография поэта — это стремительная эволюция, создание новых стилей, опрокидывание того, что застыло и стало «литературной нормой», это непрерывное раздвижение границ и утверждение свободы как сущности творчества.
Роман «Генерал и его семья» — на первый взгляд, роман бытовой, роман семейный. Главный герой — советский генерал, закинутый судьбой в мирное, глубоко застойное время в некую глухомань командовать частью.
Интересно, что москвич Кибиров пишет не о жизни поэта, не о московской богеме, не о людях творческих профессий, а о таком вот генерале-солдафоне, далеком от литературы и искусства (впрочем, детство и отрочество Тимура Кибирова прошли в военных городках, отец был офицером, семья кочевала по СССР). Об этом туповатом генерале, о его не слишком умной дочери, об армии, о жизни советской провинции, о… и на самом деле — о поэзии, о любви, о жизни, о себе, о современной культуре, о России.
Все дело именно в этом: Кибиров в своем толстом «семейном» романе остается поэтом. Его стиль — это словесная ткань, пронизанная юмором, лирикой, философскими и богословскими рассуждениями, размышлениями об истории, о человеческой природе и о многом другом. Это смешной и трогательный рассказ, это постоянно возникающий ироничный разговор с самим собой, то шутливый, то серьезный, а местами исповедальный и возвышенный. Если уж говорить о литературной родословной, то ближайший родственник кибировского романа, с моей точки зрения, это «Евгений Онегин». И о кибировском «Генерале…», кстати, тоже вполне можно сказать — энциклопедия русской (советской) жизни.
А самое удивительное в новом романе, пожалуй, то, каким на поверку оказывается главный герой, генерал Василий Иванович Бочажок. Кибиров берет этого крайне далекого от себя героя, пишет его явно сатирический образ — и вот постепенно, на наших глазах, Василий Иванович становится дорогим для нас, читателей, и в полной мере хорошим человеком.
Буквально несколько дней назад пришло известие о том, что роман «Генерал и его семья» стал лауреатом престижной премии «Большая книга» — достойное продолжение ряда поэтических премий Тимура Кибирова.
Отар Иоселиани. «Охота на бабочек» (1992)
Фильм одного лучших режиссеров последнего 50-летия, снятый уже после отъезда из Грузии, во Франции и на французском материале. С моей точки зрения, вершина Иоселиани в его «среднем периоде».
Прежде чем говорить об этом фильме, замечу, что если среди читающих эти строки есть те, кто раньше вообще не смотрел Иоселиани, то таким читателям я горячо рекомендую обнаруженный пробел ликвидировать и посмотреть для начала хотя бы «Жил певчий дрозд», «Утро понедельника» и In vino veritas! Впрочем, выбирать трудно — Иоселиани хорош практически весь. Но надо научиться его смотреть.
Неспешные, даже замедленные, с малым числом событий, с небольшим числом слов, с негромкими разговорами как будто бы ни о чем, снятые к тому же практически без крупных планов (обычно камера Иоселиани смотрит на жизнь подчеркнуто сбоку, со средней дистанции, отодвигаясь от героев) — эти фильмы могут показаться, особенно на первый взгляд и не очень искушенному зрителю, непонятными и даже скучными. Надо отнестись к ним внимательно, вдумчиво, как к философским притчам, как к размышлениям о человеке и времени. Одни из главных тем Иоселиани — устройство жизни и течение времени.
«Охота на бабочек» — сатирический и при этом пронзительно грустный рассказ о том, как время (наступающая современность) съедает человеческую жизнь. О том, как невозвратно былое, и как беззащитны прекрасные люди, как и вообще беззащитен любой человек в этом мире.
Отар Иоселиани — грустный режиссер-философ, хотя в его фильмах много юмора. А умение Иоселиани связывать кадры и эпизоды в единый поток, прошивая его множеством сквозных нитей-лейтмотивов — настоящее проявление высокого искусства.
Не хочу пересказывать фильм, замечу только, что под его поверхностью угадываются многие тексты классической литературы, в том числе русской, и в первую очередь, наверное, Чехов, особенно его «Вишневый сад».
Для тех, кто устал от постоянного экшена, от рекламного напора, от придуманных «захватывающих приключений» и ходульных героев коммерческого кино, фильм Иоселиани будет настоящим противоядием.
