на наш Телеграм
Статьи
«Петров пост, который зависит от светил и иудеев»
Илья Аронович Забежинский: иногда, благодаря братьям нашим евреям, мы можем летом кушать мороженое на неделю дольше.
«А что если душа материальна? Тело ведь все равно воскреснет»
Денис Собур: чем плохо быть душе материальной? Ведь любят же у нас ссылаться на псевдонаучное исследование, где якобы измерили массу души. Значит, доказать, что у души есть вес, неплохо? Но ведь это самая что ни на есть материальная характеристика.
«Вечный огонь в военном храме: квазирелигия или развитие традиции?»
Дарья Сивашенкова: возможно, уже наступает момент, когда христианам надо всерьез задуматься — где та самая грань, за которую ни в коем случае нельзя. Когда надо сказать «стоп, хватит» — и пренебречь терпимостью и всепониманием ради верности.
Диакон Алексей Ремизов: в Евангелии от Иоанна вы не найдете никого с именем Варфоломей, хотя в трех других Евангелиях этим именем назван один из двенадцати ближайших учеников Иисуса. Кто этот ученик и каково его настоящее имя?
« Рынок и монастырь, 7. Антропология зарплаты, стоимости, цены, денег, покупки, пользования, потребления, собственности»
Владимир Шалларь: христианская деконструкция основных понятий/реалий капитализма.
«Троица. Как жить после Вознесения?»
Владимир Берхин: Господь дает Духа всем. И только нашим трудом, нашим усердием и решимостью определяется, войдем ли следом за апостолами. Усердием в том числе в исполнении заповедей — потому что если мы этого не сможем, то как сможем оставить всё?
«Пять фильмов, в сюжете которых детей не интересуют гаджеты»
Анна Ершова: чем занять детей в школьные каникулы? Как оторвать их от гаджетов? Как объяснить вред фастфуда? Привычные вопросы родителей, которые никого сегодня не удивляют. Заглянуть туда, где эти вопросы показались бы странными, поможет наша подборка.
Игорь Зайцев: открытие, которое совершает Иов, — в том, что Бог несправедлив. Всякому, кто знаком с христианской доктриной, это утверждение будет понятно: Бог не справедлив, но милостив.
Тимур Щукин: Честертон — не Святой Отец. Вероятно, он не во всем прав. Дело не в этом. А в том, что его книги спасают, лечат конкретные психологические травмы, причиненные неожиданно поменявшимся, сломавшимся мировоззрением.
«Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) о шестом чувстве, социальной несправедливости и универсальном противоядии»
Тимур Щукин: если телесно собеседника нет с нами, то остались его книги. Святитель Лука оставил после себя несколько книг и множество проповедей. Они позволяют нам представить, что ответил бы святитель на слова интервьюера.
Лекции
«Проза Осипа Мандельштама».
Марина Михайлова
Проза поэта — и комментарий к его стихам, и самостоятельный эстетический феномен. Мандельштам написал сильные, насыщенные жизнью и энергией вещи, в которых выразилась и его личная история, и состояние современной культуры. Мы поговорим и о его художественной прозе, и о теоретических работах, тоже несущих печать мощного поэтического дара.
«Отмечаем Bloomsday: “Улисс” Джеймса Джойса».
Марина Михайлова
Марина Михайлова, философ и филолог, вместе с порталом «Предание.ру» продолжает цикл лекций «Магический кристалл: мир и человек в романах ХХ века». 16 июня Вloomsday — День Блума. В этот день поклонники Джойса путешествуют по Дублину, следуя за героями, во всем мире проходят чтения романа. В этом году мы присоединимся к празднику и постараемся услышать слово Джойса, обращенное к нам.
«Улисс», один из самых сложных текстов ХХ века, занимает несколько сотен страниц. При этом действие романа происходит в один день — 16 июня 1904 года. В этот день состоялось первое свидание Джойса с Норой Барнакл, которая стала его возлюбленной, матерью его детей, а затем и женой. Интеллектуальный роман, насыщенный стилистической полифонией, культурными аллюзиями и виртуозными метафорами, Джойс написал в дар той, которая едва ли могла оценить богатство умственных и эстетических игр, но в полной мере обладала даром жизни, радости, наслаждения и красоты. Улиссом ХХ века Джойс сделал скромного обывателя Леопольда Блума.
Еще при жизни Джойса некоторые из его читателей стали отмечать 16 июня Вloomsday — День Блума. В этот день поклонники Джойса путешествуют по Дублину, следуя за героями, во всем мире проходят чтения романа. В этом году мы присоединимся к празднику и постараемся услышать слово Джойса, обращенное к нам.
Книги
«Византия против СССР. Война фантомных империй за Церковь Украины» — книга протодиакона Андрея Кураева*, и книга очень интересная, такой огромный поток занимательных фактов и фактиков из истории православия, такая мозаика, калейдоскоп таких фактов, не заскучаешь.
Первые главы посвящены общим вопросам: каноны, расколы, автокефалии, анафемы и пр. — все это, как показывает отец Андрей, суть не боголовские реалии, а эффекты игры власти и денег. Ядро книги посвящено истории откола Московской Церкви от Константинопольской, легализации московской автокефалии, присоединению Киевской митрополии к Москве (и опять: амбиции политиков и иерархов, взятки, потоки денег и пр.). Последние главы разбирают современную церковную ситуацию, размышляют о настоящем и будущем Церкви, о канонах, власти, устройстве в Церкви, и что с этим можно делать, чтобы Церковь отвечала своему высокому понятию, или, во всяком случае, не слишком уж низко падала.
Главное: мы, православные, должны первыми критиковать самих себя, свою Церковь, свою историю и традицию. Когда другие нас критикуют, мы не должны поддаваться животному инстинкту «свои/чужие», чужой критикует — он враг, все «свое» — прекрасно и свято. Как раз, чтобы другие не критиковали — мы должны сами себя критиковать, критика Церкви — наицерковнейшее дело, ибо очищает ее. Чье-то властолюбие хочет, чтобы его возвели в богословский статус, мы же, чтобы не давать святыню псам, должны четко сказать: святыня Церкви — Христос и Его святые, жизнь Его Духа в Церкви, все же остальное — обычная слабость в лучшем случае, в худшем — продукты греха, гордыни, властолюбия, сребролюбия и пр. И чтобы нам не потерять подлинную святыню, нужно, чтобы грешники (даже если они — епископы, патриархи, цари, президенты) не называли свои грехи Святыней. Борьба за Церковь идет в первую очередь внутри самой же церкви.
Можно поэтому, несмотря на то, что книга эта прежде всего историческая, каноническая, сказать так: она есть апология православного антиклерикализма, наглядное пособие по православной критике православия как в его истории, так и в современности.
«Средства без цели» — собрание эссе Агамбена по политической философии: биологическая жизнь человека (биополитика), права человека, народ, концлагерь, беженец, общество спектакля, чистые средства и жесты. Критика современной политики и размышления над некой иной, грядущей политикой ведутся под знаком мессианизма, понимаемого как царство средств без целей. Вот небольшая цитата:
«Нет более верного признака непоправимого упадка всякого этического опыта, чем путаница в этико-религиозных категориях и юридических понятиях, достигшая сегодня своего пароксизма. Где бы ни говорили о морали, у людей на устах сегодня всегда категории права, где бы ни принимались законы и ни проводились процессы, повсюду этические понятия используются в качестве ликторских топоров.
Наказание для тех, кто уходит от любви, — это их сдача на милость власти Осуждения: они должны судить друг друга. Таков смысл господства права над человеческой жизнью в наше время: всякая другая религиозная или этическая власть утратила свою силу и выживает только в качестве помилования или отсрочки “наказания”, но ни в коем случае не как приостановка или отказ от “осуждения”.
Ни в чем окончательный закат христианской этики любви, как силы, объединяющей людей, не проявляется лучше, чем в этом господстве права. Но оно также выдает безусловный отказ Церкви Христа от всякого мессианского намерения. Поскольку мессия — это фигура, в которой религия сталкивается с проблемой закона, сводит с ней окончательные счеты. В еврейской среде, так же как в христианской или шиитской, мессианское событие отмечено в первую очередь кризисом и радикальным преобразованием законного порядкарелигиозной традиции. Старый закон (Тора творения), действовавший до тех пор, перестает действовать; но вполне очевидно, что речь идет не просто о его замене новым законом, содержащим иные заповеди и запреты, по сути однородные в своей структуре с предшествовавшими.
Задача, оставленная мессианством современной политике — мыслить человеческое сообщество без (единственного) образа закона, — все еще дожидается умов, которые ею займутся».
«Человек без содержания» — книга Агамбена, посвященная осмыслению истории западного искусства на ее модерной и постмодерной стадиях. Искусство более не способно являть божественное — вот главное, на что указывает Агамбен. «Именно в опыте искусства человек глубже всего осознает событие […] “Бог умер”», — пишет Агамбен. Он указывает на разорванность, которую вносит в культуру капиталистический способ производства. Пойесис (делание/творчество/
«Люди или животные?» Веркора — классический фантастический роман. Обнаружен новый вид живых существ — то ли человекообразные обезьяны, то ли новый вид людей, то ли — «недостающее звено». Люди или животные? — вот вопрос, вопрос юридический, политический, теологический. Скажем, частная корпорация добивается определения статуса этих существ как животных: так эта корпорация получит рабочую силу, к которой закон не обязывает относится как к людям. Или: пресечь жизнь существа из этого вида: это убийство, уголовное преступление, или, скажем, «охота», «браконьерство»? И, наконец, главное: если эти существа — люди, то ведь им нужно проповедовать Благую весть, крестить, приобщить к Церкви, открыть веру во Христа. В общем это роман о сущности человека, о вопросе «что есть человек?», о юридических, политических, социальных, религиозных следствиях ответа на этот вопрос. Притом ответ, который дает роман, сам оказывается религиозным: человек есть «денатурированное животное» (оригинальное название романа), существо, вырвавшиеся из природы, существо, способное к религии, к вере. И притом вопрос о сущности человеческого оказывается не «философским», абстрактным вопросом, но актуальной, социально-политически-
Аудиокниги
Выложили семь аудиокниг классиков русской религиозной философии:
«Диалектика мифа» — шедевр Алексея Лосева, пусть даже и чисто литературный: эти переходы от схоластических рассуждений к странным юродствующим монологам совершенно неподражаемы. Книга Лосева прекрасна некоторыми своими действительно тонкими различениями, крайне интересными рассуждениями. Кроме того, читатель встретит ряд блестящих с литературной точки зрения мест. Это знаменитый «агон» с Розановым, «анализ» семиотики готического храма, рассуждение о цветах (в смысле цветах спектра), о восприятии Неба как Чаши (кто скажет, имеет ли этот выпад против астрономии философское значение? Однако он, без сомнения, прекрасен и «что-то ловит»), потрясающее описание «мифа ньютоновской вселенной», анализ чуда, зарисовки космоса — рельефного, объемного, фигурного.
«Музыка как предмет логики» — еще один шедевр Лосева, тщательный диалектически-
«Музыка есть исчезновение категорий ума и всяческих его определений. Распадаются скрепы бытия, и восстанавливается существенная полнота времени. Смеется обеспредметившийся ум и ласкает свою беспринципность. Взвивается размеренное пространство и сворачивается в клубок, тающий от дыхания музыки. Дым и прах остался от пестрого богатства его. Миллионы миров и солнц, мириады млечных путей, неизмеримая злоба холодных пространств, — что все это перед лицом Музыки и ее блаженно-капризного непостоянства, что это? Ничто, точка в волнах, забытая и случайная, блестящая фата–моргана, мираж самоослепленного воображения».
«С нами Бог. Три размышления» — итоговая книга Франка, самая «личная», даже «лирическая» у этого систематического и методичного философа. В книге «С нами Бог» Франк отходит от чистого философского письма своих прежних работ и переходит на язык богословия. Фактически «С нами Бог» — тематизация имени Мессии из пророчества Исайи — Эммануил — «С нами Бог». Бог с нами, Христос воплотился, общение человека и Бога — суть христианства. В этой книге Франк проводит великолепную попытку философски осмыслить существо веры, вернее, евангельской веры. Франк пишет о духовном и историческом контексте написания книги «С нами Бог»: «В страшное время разгула адских сил на Земле, среди невообразимых ужасов мировой войны, живя в совершенном уединении, я имел потребность отчетливо осознать и правдиво выразить то, во что я верю и что дает мне силу жить — уяснить подлинное благодатное существо веры и Божией правды. Мое размышление захватывает многообразные стороны религиозной веры вообще и, в частности, ее самого совершенного выражения в Христовом откровении и христианской вере. Но оно имеет одно средоточие, опирается на один основоположный опыт. Это есть опыт имманентности Бога человеческой душе — опыт восприятия тех духовных глубин, в которых человек реально соприкасается и общается с Богом, Божии силы реально вливаются в человеческую душу, сам Бог живет и действует в нас. Все выраженные мною мысли суть только варианты и выводы из этого основоположного опыта».
«Не сотвори себе кумира» — заповедь всегда актуальная: только кумиры меняются. «Крушение кумиров» Франка — прекрасный пример освобождающей «работы» философии и веры — ведь и та, и другая призвана свергать идолов. Франк в «Крушении кумиров» делает то, в чем, собственно, и заключается роль философа, в особенности христианского: рушит стереотипы, свергает идолов. Революция, политика, культура, мораль — эти «ценности», которые закрывают от человека реальность, призрачные силы, держащие его в рабстве. «Крушение кумиров» писалось во время катастрофы христианского мира — после русской революции, между двумя мировыми войнами. Книга до сих пор актуальна: катастрофа продолжается, идолов все больше.
«Киргегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пустыне)» — поздняя книга Шестова, вышедшая уже после его смерти. Конечно, по этой книге знакомиться с философией Кьеркегора не надо. Кьеркегор — лишь точка отправления для размышлений Шестова (тем более удобная, что Кьеркегор действительно во многом совпадает с Шестовым — в борьбе с новоевропейской «наукой» и «моралью», в апологии «безумии веры», в скачке к Богу).
«Нам остается сделать последний шаг. Какая-то сила внушила нам убеждение в непреодолимости Ничто, и Ничто стало хозяином в мироздании. Из всего, что нам приносит наш жизненный опыт, это самое непостижимое и загадочное. Почти не менее таинственна та тупая и равнодушная покорность, с которой мы все принимаем власть Ничто, равно как наш безотчетный и неистребимый страх пред ним».
«Бог выше этики и выше нашего разума. Он берет на себя наши грехи и уничтожает ужасы жизни».
«Апокалиптика и социализм» — небольшая книжка протоиерея Сергия Булгакова, выдающегося христианского философа, начинавшего когда-то как марксистский политэконом (и бывший известным в этом качестве). Здесь вы найдете очерк об апокалиптике вообще и размышления о ее связи с социализмом. Апокалиптика играет для философии истории ту же роль, что греческая мысль для онтологии и гносеологии — роль классики, образца, истока. Утопические и социалистические учения имеют своим истоком апокалиптику. Марксизм есть не что иное, как секуляризированная апокалиптика. Апокалиптика есть первая социалистическая утопия и первая социалистическая историософия. Булгаков здесь уже не марксист, он критикует марксизм вот по какому поводу: марксизм берет из апокалиптики хилиазм, мечту об установлении Царства Божьего на земле, но не берет эсхатологию — мысль о том, что конечные цели истории — метаисторичны.
«Но кто же обрек меня на вечную муку ада, в котором, как капля в океане, растворяется бедная моя земная жизнь? Кто могучим проклятьем своим отдал меня в рабство неодолимой необходимости? Бог ли, милосердно меня создавший? Нечего сказать: хорошо милосердие, хороша Божественная любовь! — Создать меня, даже не осведомившись, хочу ли я этого, и потом обречь меня на вечную муку бессмысленного тления!» — дерзновенно, подобно Иову, вопрошает Карсавин в «Поэме о смерти».
«Поэма о смерти» — произведение, где Карсавин высказал свои самые сокровенные мысли. Как и «Петербургские ночи», «Поэма о смерти» имеет художественную форму.
«Поэма о смерти» без посвящения обращена к возлюбленной Карсавина — Елене Чеславововне Скржинской. Ее имя в «Поэме о смерти» передано уменьшительным литовским Элените. В одном из писем к Скржинской (от 1 января 1948 года) Карсавин пишет «Именно Вы связали во мне метафизику с моей биографией и жизнью вообще», и далее по поводу «Поэмы о смерти»: «Для меня эта маленькая книжонка — самое полное выражение моей метафизики, которая совпала с моей жизнью, совпавшей с моей любовью».
Музыка
In Principio — произведение, может быть, крупнейшего композитора наших дней Арво Пярта, посвященное Прологу Евангелия от Иоанна («В начале было Слово… И Слово стало плотию»).
«Cтрасти Господа нашего Иисуса Христа в изложении Иоанна» Арво Пярта — одно из наиболее значимых хоровых произведений последних десятилетий. Пярт использует латинский текст Евангелия от Иоанна (то есть In Principio, тоже основанная на латинском тексте Иоаннова Евангелия, и Passio образуют как бы дилогию): эпизоды о предательство Иуды, страдания, распятие и смерть Иисуса Христа. Лишь в конце звучит неевангельский текст: ектения «Господь, страдавший за нас, смилуйся над нами!»
*Андрей Кураев внесен в реестр иностранных агентов.
