на наш Телеграм
1750 лет со дня рождения императора Константина — это еще одна дата, мимо которой может пройти современный мир, не понимая, чем ему обязан. Потому что мы часто представляем себе совсем не ту Римскую империю, какой она была на самом деле.
Наверное, ни с одним другим государством не связано столько стереотипов, как с Римом. Это и понятно. Для всего Средневековья и Нового времени это был идеал. Время, когда всюду были мир, порядок и процветание. Короли, императоры и диктаторы хотели быть похожи на правителей Рима. Но и демократии брали за образец Древний Рим и создавали своих консулов, сенаторов, свои форумы и капитолии.
Одни хотели быть похожи на Цезаря, другие — не Брута или Катона. А кто-то отрицал Рим, но тоже как государство всеобщего рабства, тоталитарного порядка и формального закона.
Рим, который угнетает народы, насаждает всюду свою культуру, религию, закон и образ жизни. Исторические фильмы и сериалы поддерживают эти образы. А потом мы с этими установками читаем Евангелие. А ведь в нем прекрасно описаны те самые проблемы Римского государства, которые будет решать император Константин.
Не единая империя
Римская империя — это не единое государство. Не в том смысле, как США, Франция или Китай. Вспомним начало евангельских событий. Иисус Христос рождается в Римской империи. Или в царстве Ирода? Это не просто Израиль и Палестина, это еще и огромная часть Иордании, юг Сирии, Ливан. Это государство со своей армией, деньгами, чиновниками.
Да, оно находится в неравном союзе с Римом, но оно умудряется трижды поддержать проигравшую сторону в гражданских войнах и все три раза отделаться легким испугом. Разделит его только Август и только тогда, когда внутри него самого будет протест против Архелая. Так появятся четыре тетрарха, одного из которых заменят на римского префекта, внутри земли которого будет самоуправляемый город Иерусалим, где почти все решения принимает первосвященник с синедрионом. И римский наместник совсем не горит желанием им мешать. «Возьмите его вы и по закону вашему судите» (Ин 18:31).
И если бы там был один такой Иерусалим. Римская империя состоит из множества царств, племен, городов, с каждым из которых заключен особый договор, определяющий его обязанности и права. И те же самые слова в это же время могли звучать и в Тарсе, и в Афинах, и в Галлии, и даже в самой Италии. А их нарушение часто кончалось восстаниями и долгими кровопролитными войнами. Это и Иудейская война, и война с Боудиккой в Британии, союзном Риму царстве, права которого решил нарушить Нерон. Полностью подчинены Риму колонии, города и поселения, где изначально селят римских ветеранов после окончания их службы в легионе.
Но не все они этнические римляне. Чем дальше, тем больше легионы набирают себе пополнения из местных. Ко времени Константина это будет уже абсолютной нормой. Например, VI легион был создан еще Цезарем в Галлии из местных жителей с римским гражданством, а потом примерно 400 лет размещался в разных городах Ближнего Востока. И, конечно, «пусть век солдата быстротечен, но вечен Рим». Только огромная часть этих солдат никакого Рима не видела и была такими же римлянами, как и Савл из Тарса.
Римлянин или человек с римским гражданством?
Юноша Савл — это именно тот человек, которого стоит вспомнить при слове «романизация». Он одновременно римский гражданин и фанатичный иудей, ревнитель отеческих преданий. И это не уникальная ситуация. В это же время точно так же придерживаются своих верований египтяне и германцы, сирийцы и испанцы. Иногда в эти верования попадают элементы римских культов, а иногда, наоборот, римляне перенимают местные культы.
Например, культ Вотана под именем «германского Меркурия». Фаюмские портреты — это маски, элемент погребения римлян по египетскому ритуалу. Более знаменитые примеры — это культ Митры и Исиды, культ Кибелы и Элагабала, который станет тем самым «непобедимым солнцем». И только потому, что римским императором будет жрец этого бога из рода царей-жрецов города Эмесы — Гелигабал из династии Северов. Ровно за сто лет до Константина.
Мы видим массу местных городов и государств, подчиненных Риму. Римлян в колониях, которые не столько ассимилируют местных, сколько сами перенимают их культуру и религию. Особенно в грекоязычных регионах.
Совершенно разные местные законы, которые очень трудно унифицировать, так как они происходят из местных религий. Наконец, легионы, которые веками могут жить на одних и тех же местах и обрастают связями с местными элитами. Они уже плотнее встроены в местную жизнь, чем в общеимперскую.
Нет ни культурного, ни религиозного, ни даже языкового единства (более-менее переходят на латынь только в Галлии, Испании и бывшем Карфагене). Понятие «римлянин» размывается до «человек с римским гражданством» и «житель империи». Есть, конечно, римская архитектура, виллы и акведуки, но этого мало.
Как Римская империя почти распалась
Почему бы здесь не возникнуть местному сепаратизму и местным же этносам? Ну, они и возникают. У Северов случается династический кризис, и империя разваливается. В Галлии, Испании, Британии и римской Германии возникает Галльская империя. Формально ее правители претендуют на власть над Римом, но ничего для этого не делают. Они повторяют порядки и устройство Рима, только с сенатом из местной смешанной аристократии. Кстати, галльско-британские легионы и элиты еще не раз попытаются привести к власти своего ставленника. Одним из них будет Константин. А галло-римское государство Сиагрия даже переживет саму Западную Римскую империю.
А на Востоке дела еще хуже. Есть город-государство Пальмира со статусом римской колонии. И, естественно, там правят местные цари, которые давно уже были римскими гражданами и чиновниками. Они сохраняли свой язык, культуру, религию и обычаи, а эллинизм переняли еще после Александра. При очередной войне с парфянами очередной царь Пальмиры получил командование несколькими римскими легионами и после поражения императора Валериана II объявил себя царем, консулом, императором и предводителем римлян. И его власть признавали Египет, Сирия, Киликия, Каппадокия и союзные Риму арабские царства. Естественно, с местными легионами и армиями союзников.
В поисках единства
Аврелиан смог разбить пальмирцев и договориться с галльским императором Тетриком, но было понятно, что с настолько разнородной империей жить нельзя. При следующем кризисе она распадется опять. Ее нужно приводить к какому-то единству на общей основе. Сам Аврелиан, хоть и почитал Непобедимое Солнце, к христианам относился вполне терпимо. Он признал решения всевосточного Антиохийского собора, который осудил епископа Павла Самосатского и ересь модализма (Отец, Сын и Святой Дух — разные проявления одной личности). И помог отстранить его от управления епархией.
Христианская Церковь до Константина не боролась с империей. Это еще один стереотип. Еще во II веке христианские авторы писали свои «апологии» Антонину Пию и Марку Аврелию с подробными объяснениями, что христиане не только ничего не имеют против империи, но было бы очень хорошо, если бы сами императоры приняли христианство и везде признавался один закон любви к Богу и ближнему. В христианской империи не будет ни заговоров, ни мятежей, ни гражданских войн, ни преступлений. Ведь христиане ведут исключительно добродетельную жизнь. Сам Марк Аврелий христиан преследовал, а его сын Коммод гонения прекратил. И после него христиан не трогали в масштабах всей империи почти сто лет. До Диоклетиана.
Диоклетиан — один из продолжателей дела Аврелиана. Он стремился сделать империю более управляемой и построить единую систему власти. Он разделил ее на две части, каждую из которых — еще на две неравные. Во главе больших частей он поставил августов, а малых — цезарей (сам стал августом Востока). Августы назначали цезарей, и те должны были стать их преемниками через 20 лет.
В империи должен был быть и культ общеобязательных богов. А это означало преследования всех тех, кто этих богов не почитает. Взялись за христиан. И как-то сразу пошло не очень. Оказалось, что в бывшей Галльской империи, которой тогда управлял Констанций Хлор, отец Константина, преследовать христиан не торопятся. Да и в других регионах дела обстоят очень по-разному.
В Римской империи нет ни централизованной полиции, ни системы государственного обвинения. Чиновники охотно торгуют справками о принесении жертвы, а огромная часть обвиняемых к христианам не имеет никакого отношения.
Многие зрители на публичных процессах и казнях возмущаются тем, что людей судят за популярное среди интеллектуалов единобожие и думают, что христиане — это как неоплатоники, только еще и умереть за это готовы. Как Сократ. А в античной культуре было восхищение людьми, которые готовы страдать за свою веру, убеждения или родину. Это считалось таким же героическим делом, как и погибнуть в бою.
Наконец, не было и министерства пропаганды, так что и сами римские чиновники далеко не всегда понимали, зачем им преследовать христиан. Это уже не новый непонятный культ, это религия, которая более-менее открыто жила в империи сто лет. И Северы ее даже частично разрешили. Чиновники не в курсе, что у них с христианством какой-то фатальный и непреодолимый конфликт. Как и христиане.
На пути к Византии
Диоклетиан уходит, Галерий умирает, и гонения постепенно утихают. У Константина мать христианка, Лицинию просто не очень понятно, зачем это было нужно. Победив остальных претендентов, они начинают сами править своими половинами империи и вместе принимают Миланский эдикт. Гонения на христиан заканчиваются и формально. Правда, Константин начинает открыто поддерживать христианство, а радикальные язычники окружают Лициния. Не очень образованный, еще один очень провинциальный римлянин по гражданству, Лициний поддается их влиянию и начинает дискриминацию христиан. Константин побеждает и его. И начинает создавать христианскую империю.
И часто это представляют как попытку возвысить авторитет императора. Один Бог на небе, один император на земле. Но дело в том, что в позднем языческом Риме император — это бог, уже давно этот статус стал прижизненным. В христианстве император — это обычный смертный человек. Он поставлен Богом, но Бог может и лишить его власти. Такие примеры есть в Ветхом Завете. Это понижение статуса императора, а не превращение его в божественного правителя. И это тоже ответ на то падение реального авторитета императоров. Если в один год может быть пять императоров, а богом могут провозгласить пьяные солдаты, то каком религиозном авторитете культа можно говорить? Нужен внешний авторитет, который бы давал легитимность императору.
Культ Солнца принесли варварские императоры и сами же его навязывали. Римляне прекрасно жили без него. Культ Митры — военный. Он означал бы власть легионов и потому не был бы принят гражданскими. У других культов слишком много этнического. У христианства есть еврейские корни, но универсальное в нем преобладает над национальным. А потому оно может стать равноудаленным и равно близким каждому народу империи.
Галлу не нужно отказываться от брюк, а германцу — брить бороду, они и так могут стать христианами. Да, не нужно и учить общий язык. Но местные культы все равно не получилось бы перевести на латынь. А так империя получала общие моральные принципы для всего населения на которых можно было надеяться наложить и общий имперский закон. Что и будут делать Феодосий и Юстиниан.
Казалось бы, очевидно, что Константин не сохранил Империю. Она распалась на две части, Западная империя пала. Восточная, конечно, продержалась еще 1000 лет. Но на греческой основе.
Политическая нация римлян на основе христианства не сложилась. Не успела или, может быть, и не могла появиться. Но пространство общей религии и общего закона появилось.
В Европе будет действовать одно каноническое право, а юристы еще полторы тысячи лет будут изучать кодекс Юстиниана. Единая Церковь и единая сеть монастырских братств будет связывать все уголки бывшей Западной Римской империи.
И, конечно, без принятия христианства вождями германцев во время Константина и при его наследниках это было бы намного сложнее. Не знаю, был ли у Константина план создать единую империю с политической нацией, но он внес огромный вклад в создание единой европейской цивилизации, средневекового христианского мира.
