на наш Телеграм
«Кто мой ближний?» — снова и снова задаем мы себе этот вопрос. Особенно он кажется актуальным, когда бывшие братья становятся врагами — и наоборот. Были ли в истории подобные ситуации? И как реагировали на них те церковные служители, которые впоследствии оказались прославлены в лике святых?
В VII веке христианский Восток подвергся новому испытанию — нашествию арабов-мусульман. Преподобный Анастасий Синаит — один из тех Святых Отцов, кто не только пережил это социальное стихийное бедствие, но и вербализовал свое переживание в богословских сочинениях. Образ араба в его текстах двоится: это и бедный пастух, живущий рядом с монастырем, и жестокий завоеватель, библейский «бич Божий».
Второстепенные, но важные герои
Преподобный Анастасий Синаит жил долго (считается, что он родился в начале века, а умер в 701 году). В первой половине VII века он активный церковный полемист, которому не раз приходилось оставлять монастырь Святой великомученицы Екатерины на Синае и путешествовать по всему Плодородному полумесяцу, от Египта до Сирии, споря с еретиками — монофизитами и монофелитами. А во второй половине века преподобный конвертирует полемические наработки в разноформатные богословские трактаты. Впрочем, среди его трудов есть и сугубо аскетические «Вопросы и ответы».
Если в «Путеводителе» и прочих полемических текстах в качестве «другого» выступают еретики, которые неправильно трактуют соединение природ во Христе и активность этих природ, то в главном аскетическом тексте прп. Анастасия «другие» — это арабы-мусульмане, с которыми монах впервые познакомился, вероятно, уже в 630-х годах, когда халифат завоевал Синайский полуостров.
Под властью «агарян» христианские общины, в том числе монастырь на Синае, сохраняли свободу и обладали известной автономией. Важнейшим проявлением этого было, например, то, что святые места Палестины были доступны христианам для поклонения — более того, мусульмане именно им отдали их в оперативное управление, а не, например, монофизитам. С другой стороны, сам прп. Анастасий пишет и о вопиющих случаях, когда арабы
бросали на землю и топтали Святое Тело и Кровь Его, а также мощи святых апостолов и мучеников Его… неправедно терзали многих людей — одних наказывая за их веру, проливая невинную и праведную кровь, других, оскверняя алтари Божии и почитаемые христианами места и побуждая подвижниц, долгое время упражняющихся в девстве, помимо их воли вступать в брак.
В любом случае ситуация требовала осмысления: внешняя власть принадлежала нехристианам, носителям иной этнорелигиозной идентичности, «мир» обустраивался по законам, не вполне совпадающим с законами христианского общежития. Именно поэтому, хотя арабы — вовсе не главные герои «Вопросов и ответов», прп. Анастасий о них пишет часто и подробно.
Пастухи и завоеватели
Надо сказать, что прп. Анастасий называет «сарацинами» или «арабами» две разных реальности: с одной стороны, это жители пустыни, автохтоны Синайского полуострова, вероятно, тождественные бедуинам; с другой— это арабы-завоеватели, последователи Мухаммеда, носители радикальной идеологии и элитарного сознания — именно им принадлежала власть в покоренном огнем и мечом регионе.
К первым преподобный присматривается, подмечая в них вещи, которые, как он полагает, свидетельствуют об их хоть и врожденном, но благочестии:
Что же касается арабов, то они, придерживаясь более сухой диеты, а также от рождения проводя жизнь на свежем воздухе, в пустыне и сухом климате, не являются столь немощными, и среди них не очень много страдающих подагрой, болезнями ног и беснованием.
Это случается, например, с нашими бедуинами арабами, самыми нуждающимися и бедными из окружающих народов, почти не имеющими совсем хлеба, но обладающими преизобильным потомством.
Преподобный Анастасий Синаит подчеркивает, что даже вынужденное воздержание приносит пользу организму — какую же пользу принесет сознательное! В многочисленных (часто совершенно сказочных, фантастических историях) о жизни отцов-пустынников, которые приводит преподобный, сарацины «здорового человека» выступают как важные персонажи, которые или рассказывают о подвиге того или иного подвижника, или испытывают на себе его чудесную силу:
Однажды к этому же праведному Георгию пришли восемь голодных сарацин, а у него не было ничего из вещей мира сего, чтобы он мог нечто дать им, ибо из съедобного имел только плоды диких каперсов, своей горечью могущие уморить и верблюда. Видя сарацин, ужасно страдающих от голода, старец сказал одному из них: «Возьми лук свой, перейди через этот холм, и найдешь стадо диких козлов. Застрели одного, которого пожелаешь, но не пытайся застрелить другого». Сарацин пошел, как сказал ему старец, застрелил одного козла, схватил и заколол его. Когда же он попытался застрелить другого, то лук его сломался.
В общем, это симпатичные люди, трудолюбивые, смиренные и набожные. Пару раз прп. Анастасий даже говорит о них как о христианах (видимо, нередки были случаи их крещения).
Совсем иначе подвижник говорит об арабах-завоевателях. Он немного осведомлен о мусульманской религии, но отзывается о ней крайне пренебрежительно. Например, он знает, что согласно Корану, Сатана отказался поклоняться Адаму, но считает это «пустыми баснями эллинов и арабов». Сарацины «не имеют Святого Духа», поскольку «никто из них никогда не проливает слез из-за грехов своих», то есть в их аскетической практике отсутствует покаяние как сколь-либо существенный элемент. В целом вера арабов, в частности христология, даже хуже, чем вера бесов, поскольку последние знают, что Христос Бог, а мусульмане это отрицают.
Лучше сарацины, чем прасины и венеты
Естественно, прп. Анастасий задается вопросом: как так вышло, что мы, христиане, как он выражается, «единомысленные с ромеями», подпали под власть иноверных. Для этого преподобный прибегает к стандартной объяснительной модели — через библейскую историю, через историю ветхого Израиля.
Поскольку Бог в Законе изрекает: «Дам вам начальства по сердцу вашему» (Иер 3:15), то мы говорим, что те из начальствующих и царей, которые суть достойны таковой чести, назначаются Богом, а те же, которые по своему недостоинству являются негодными, поставляются либо по попущению Божиему, либо по Его воле для народа, заслужившего это… Поэтому, возлюбленный брат мой, когда ты видишь недостойного и дурного либо царя, либо начальника, либо архиерея, не удивляйся, но знай и веруй, что за беззакония наши мы преданы во власть такого тирана. Но даже тогда мы не воздерживаемся от зол и, пребывая в скорбях, творим лукавые деяния. Поверь моим словам: если сегодня удалятся от нас сарацины, то завтра же прасины и венеты восстанут и начнут резать друг друга. Либо возникнут нестроения на Востоке, в Аравии, в Палестине и многих других областях.
С точки зрения преподобного Анастасия, сарацины — это частный случай дурного правителя, посланного нам для вразумления, и что сама по себе замена верховного начальника мало что даст: по сути, она всего лишь устранит внешнее ограничение наших страстей. Если мы и теперь, под властью мусульман, «творим лукавые деяния», то будем творить их не меньше, а больше, если мусульман скинем: ведь мы и сами собой не владеем, и внешнюю силу отвергли. Очень характерно, что халифату Анастасий противопоставляет «венетов и прасинов», то есть партии константинопольского ипподрома, бесконечно конфликтующие столичные кланы, которые не переходят «красные линии» только потому, что есть верховный арбитр — императорская власть. Вынь этот стержень из социума, говорит преподобный, и все развалится. Даром что вместо императора над нами халиф.
Когда начальник превышает полномочия
Однако святой не ограничивается призывом к покорности высшей власти. Он предлагает ее нравственную оценку:
Ты услышал, что Бог предал израильтян мягкому наказанию, а эти беззаконники обошлись с ними безжалостно, а потому Он и стер с лица земли ассирийцев, ибо они жестоко поступили с Израилем. Подобным же образом Бог и фараона утопил в море, поскольку и он безжалостно и беспощадно обошелся с иудеями. И мы надеемся, что и с арабами вскоре произойдет то же самое. Это следует вам знать для того, чтобы, когда вы увидите беззаконников, закрывающих церкви, проливающих кровь, неправедно и безжалостно наказывающих людей или творящих другие преступления, не стали бы вы возмущаться против Бога, но четко бы понимали, что они творят это вследствие собственного нечестия и что их ожидает конечная кара.
Любопытная мысль. Да, власть иноверных — ассирийцев, египтян, арабов — это наказание от Бога. Более того, язычники мыслятся преподобным как слуги Божии, которым доверено исполнять наказание. Проблема в том, что они «превышают полномочия» и вместо мягкого наказания — того, которое поручил им исполнить Бог — они наказывают христиан чрезмерно жестоко. Понятная аналогия: полицейский может надеть на вас наручники, если вы нарушили закон, но он не может вас бить по голове палкой, издеваться, не давать спать и т. п.
В общем, прп. Анастасий одинаково далек и от того, чтобы считать всякую политическую действительность разумной, и от того, чтобы хоть как-то эту действительность внешним образом преобразовывать.
Наказание врагов — это дело Божие. Мы на это наказание надеемся, но сами ему способствовать не будем.
Святой переживает инаковость двух «разновидностей» арабов по-разному. Первые для него — скорее часть родного духовного пейзажа, самая «окраина» христианской общины (тут уместно вспомнить термин «свои поганые», применяемого древнерусскими летописцами домонгольского периода к народам степи, с которыми русские торговали и заключали союзы, в том числе брачные), те люди, которые завтра вполне могут оказаться и внутри церковной ограды. Вторые — инструмент в руках Божиих, который иногда мнит себя полноценным субъектом власти и насилия.
Не случайно «хорошие» арабы рассматриваются преподобным Анастасием как совокупность индивидуальностей, представляются как реальные люди со своими особенностями и описываются без привлечения богословского языка. Арабы же завоеватели — это библейская стихия, обезличенная сила, по сути, не имеющая никаких индивидуальных элементов. Этих арабов «не жалко»: если гнев Божий их погубит, так тому и быть.
