на наш Телеграм
120 лет назад, 18 сентября 1905 г., отошел ко Господу чудесный христианский писатель Джордж Макдональд — шотландский романист, поэт, мыслитель, священник. Его проза получила высочайшую оценку Одена, Честертона, Толкина, Льюиса. Последний вывел его в «Расторжении брака» как жителя Рая следующим образом:
«На одном из камней сидел высокий человек, почти великан, с длинной бородой. Я еще не разглядел, какие у здешних людей лица, а сейчас понял, что они вроде бы двойные. Передо мной было божество, чисто духовное создание без возраста и порока. И в то же время я видел старика, продубленного дождем и ветром, как пастух, которого туристы считают простаком, потому что он честен, а соседи по той же самой причине считают мудрецом. Глаза у него были зоркие, словно он долго жил в пустынных местах, и я почему-то догадался, что их окружали морщины, пока бессмертие не умыло его лица. […] Сильно дрожа, я стал объяснять ему, что значит он для меня. Я пытался рассказать, как однажды зимним вечером я купил на вокзале его книгу (мне было тогда шестнадцать лет), и она сотворила со мной то, что Беатриче сотворила с мальчиком Данте: для меня началась новая жизнь. Я сбивчиво объяснял, как долго эта жизнь была только умственной, не трогала сердца, пока я не понял наконец, что его христианство не случайно. Я заговорил о том, как упорно отказывался видеть, что имя его очарованию — святость, но он положил мне руку на плечо. — Сынок, — сказал он, — мне ли не понять твою любовь и всякую любовь?»
Реалистические романы
Если бы Диккенс писал на темы Достоевского, то у него вышло бы что-то вроде романов Макдональда. В хорошем смысле сентиментальные, при этом остросюжетные и легкие, эти романы обладают философской глубиной. Но и это в них не главное. Думается, главное его достижение как писателя — то, с какой силой он передает святость, праведность. Святость сложно изобразить, но у Макдональда получилось — живо, просто, реалистично. Редчайшая и величайшая дерзость литературы — и жизни тоже — дерзость благочестия. «Томас Уингфолд, священник» — роман про молодого священника, обнаруживающего себя атеистом (надо помнить, что Макдональд сам был священником). С этим противоречием связан «духовный» сюжет романа, внешний же завязан вокруг убийства и прочих романных радостей.
Этот роман сравнивают с «Братьями Карамазовыми»: остросюжетный роман, выстроенный вокруг убийства, подлинный свой сюжет, имеющий в острых, глубоких поворотах мысли, духа, сердца относительно атеизма, веры, совести и пр. Но есть и другая схожесть: «Карамазовы» — в том числе великий роман о либертарной социальной философии христианства (беседа у старца Зосимы в самом начале романа, Поэма о Великом инквизиторе, др.); то же можно сказать и о «Уингфолде».
Как христианину жить в мире торговли? — таким вопросом задается мануфактурщик, один из прихожан Томаса Уингфолда. Тот, внутри своего кризиса (верит ли он в Бога? оставаться ли ему священником?) встречается с мудрым — святым, праведным — карликом-привратником, наставляющим его в вере. Вокруг них двоих собирается группа искателей христианской правды (в окружении лицемерного респектабельного христианства). Один из членов группки — мануфактурщик, торговец, не понимающий, как совместить свое дело с христианством. Одна из линий романа — беседы героев на эту тему: какова идеальная христианская экономика? Оказывается, что — коммунизм. Каждый берет по потребностям, отдает по способностям; денег нет — они не нужны. В таких условиях всем всего хватает и нет причин для появления алчности, амбиций и честолюбия, человеческие потребности и желания приобретают полную свободу и не творят зла. Такой экономики требует христианство — здесь и сейчас, в этом мире, так же как оно требует прекращения всякого греха и торжества всякой добродетели не «когда-нибудь», а сейчас.
« — Мне кажется, что такое возможно, — проговорил Уингфолд, нарушая молчание, воцарившееся после того, как Рейчел остановилась.
— Но не в этом мире, — откликнулся мануфактурщик.
— Сомневаться, что такое возможно, — сказал привратник, — все равно, что усомниться в том, что есть Божье Царство: пустые человеческие измышления или Божий замысел».
Макдональд — гений сочетания искусства классического английского романа с открытой христианской проповедью. На самом деле это открытое — хочется сказать даже «наглое» — благочестие, проповедничество в романах Макдональда — очень привлекательная, обаятельная черта. Так просто, ясно, открыто, без всяких ужимок говорить о вере, о праведности, как это делал Макдональд, кажется, больше не умеют. «Донал Грант» (текст и аудиоверсия) — роман о молодом человеке, при этом — почти идеальном христианине, устраивающемся учителем юного аристократа. Его наставнические разговоры — наставляющие в христианской вере, в христианской мудрости — с ним составляют один из блоков романа, наряду с замечательным — и в высшей степени целомудренным, куртуазным — описанием зарождающейся любви учителя и наследницы аристократического замка (кузины юного аристократа) — рыцарское соперничество/дружба с предполагаемым женихом, которое составляет еще один блок романа. Все эта отчасти богословско-проповедническое, отчасти романтически-романное удовольствие организуется вокруг центральной интриги — тайны хозяина поместья (дяди наследницы, отца двух других обитателей — воспитанника и соперника героя) — тайны, сначала кажущейся готически-оккультной, оказывающей в итоге детективной — тайной старого преступления и только планирующегося нового — и с блеском распутанной нашим благочестивым и куртуазным героем. Чудесный роман, сейчас таких не пишут.
«Сэр Гибби» — один из главных романов Макдональда. История про немого сироту. Светлый роман о том, что тайна бытия кроется в простых вещах, о любви и поэзии, о любви к Богу и ближнему.
«Кто знает, может, святые перед престолом поют так чудесно, что даже их мысли, даже сами их песни становятся золотыми лестницами? И по этим лестницам они спускаются к нам и присматривают за теми, кого оставили на земле». «Самое нелепое учение на земле — это то, что повествует об отчужденном, равнодушном Боге. Либо Бога вообще нет, либо Он близко, даже ближе, чем наше собственное осознание самих себя. И нет на свете кошмара чудовищнее, чем холодное, неприступное божество, измысленное человеческим воображением».
«Сколько людей, вызубривших наизусть катехизис и презирающих невежество остальных, прилагают хоть малейшее усилие к тому, чтобы главным смыслом их жизни стало хоть что-то кроме них самих? И только благодаря тому, что их планы постоянно рушатся, стремления оказываются тщетными, а цели — пустыми, их жизнь все-таки имеет немного смысла и они сами все еще немного походят на людей».
«Малыш чувствовал себя, как человек, взирающий на пропасть Божьей воли и видящий в ней одну лишь пропасть; он силится разглядеть Божественную волю, но не может — и потому начинает плакать».
Сюрреалистические романы
«Фантастес» — первый роман Макдональда — не «фентезийный», как часто и лишь внешне правильно говорят, а именно сюрреалистический, сложный символистский мифопоэтический роман. «Фантастес» можно читать и как учебник по духовному восхождению, христианский аллегорический роман. Путешествие юноши в Волшебную страну: череда символических ситуаций, образов. Клайв С. Льюис в своих мемуарах «Настигнут радостью» пишет о чтении «Фантастеса» как событии, перевернувшем его жизнь:
«Подойдя к книжному киоску, я вытянул издание «Эвримена» в грязном переплете: Джордж Макдональд, «Фантастес», «Волшебный роман». И тут подошел поезд. Я помню голос носильщика, выкликавшего названия станций: «Букхем, Эффингем, Хорсли», — у них был сладкий привкус ореха. В тот вечер я начал новую книгу. Там достаточно лесных путешествий, враждебных призраков, прекрасных и коварных дам, приманивших мое привычное воображение и не давших мне сразу обнаружить разницу. Словно во сне я был перенесен через эту границу, словно я умер в одной стране и заново родился в другой. Новая страна была так похожа на старую. Я вновь обнаружил все то, что я любил в Спенсере и Мэлори, Моррисе и Иейтсе; но все сделалось иным. Я не знал тогда имени этого нового качества, этой ясной тени, осенившей все путешествия Анодоса, но теперь я знаю, это — святость. Впервые песнь сирен зазвучала как мамина или нянина колыбельная. Казалось бы, что особенного в том, что мальчишка читает такой роман. Но словно голос с края земли окликнул меня — и теперь он приближался ко мне. Голос звучал в моей комнате, голос звучал во мне. Когда-то меня манила его отдаленность, теперь я был очарован его близостью, он был слишком близок, слишком понятен, по эту сторону понимания. Казалось, он всегда был со мной — если быстро повернуть голову, я успею его разглядеть. И только теперь я понял, что этот голос недосягаем, — чтобы уловить его, надо не что-то сделать, а ничего не делать, впустить его, отказаться от себя. Здесь были бессмысленны все усилия, какие я тратил в поисках Радости. Я не пытался смешивать саму сказку и ее свет, путать сказку и жизнь, я знал, что если б сказка стала правдой и я попал бы в те леса, где блуждал Анодос, я не приблизился бы к тому, чего желал. И ведь именно в этой сказке так трудно разделить саму историю и веющую в ней Радость! Но там, где Бог и идол стоят рядом, ошибка невозможна. Пришла великая минута, и я забыл о лесах и домах, о которых читал, чтобы отправиться на поиски бесплотного света, сияющего сквозь них, и постепенно, постепенно, словно солнце в туманный день, различил этот свет в самих домах и деревьях, в своем прошлом, в тихой комнате, где я читал, в своем старом учителе, читавшем рядом маленький томик Тацита. Воздух этой страны превратил мои эротические и оккультные замены Радости в грубый эрзац, но этот воздух сохранял хлеб на столе и уголь в камине. Это было чудо. Прежде Радость превращала обыденный мир в пустыню — соприкосновение с этим миром было губительно для нее. Даже когда обычные тучи и деревья становились частью видения, они только напоминали о другом мире, и возвращение на землю меня разочаровывало. Но вот ясная тень вышла из книги, и осенила обыденность».
«Лилит» (текст и аудиоверсия) — последний роман Макдональда, написанный после смерти его двух детей и жены. Роман необычный и неоднозначный, но странно волнующий. К тому же все в творчестве этого выдающегося христианского писателя и проповедника так или иначе интересно. Итак: мистер Уэйн переступает грань меду мирами и встречает Адама, Еву и Лилит (демон, персонаж апокрифов).
«Лилит» — как бы поздняя, переосмысленная версия «Фантастеса». Более трагическая, скажем так. В нем много крайне примечательных качеств. «Лилит» — чисто сюрреалистическая проза (это касается не только описания чудовищ, но всего романа). Роман Макдональда можно читать просто из литературного удовольствия, наслаждаясь его странными образами. Во-вторых — это прекрасная философская проза (начиная с гераклитовского пейзажа сна-яви, вопроса самотождества самости и кончая по сути всеми главными экзистенциальными проблемами). В-третьих, «Лилит» вобрала в себя множество общечеловеческих мифологем: о запертых источниках вод, о первом человеке как мировом могильщике, многие другие. Читатель увидит, как органично Макдональд «перелагает» эти мифологемы в христианском духе. «Богословских» мест (все дано аллегорично) в «Лилит» довольно много. Совершенно чудесны, например, места про молитвы святых (может быть, именно из «Лилит» Льюис почерпнул вдохновение для «Расторжения брака»?). В-четвертых, «Лилит» — «богословский» роман. Макдональд решает здесь такие вопросы, как грехопадение, смерть, тайным образом присутствует Искупление. Конец романа надо, по-видимому, считать иллюстрацией Апокалипсиса. И наконец, самое важное. «Лилит» — «духовный» роман. В этом смысле важны судьбы двух главных героев — Уэйна и Лилит. Уэйн проходит некоторый путь, борясь с искушениями, идя фактически к Богу, совершая множество ошибок. Лилит (персонаж апокрифа, первая жена Адама, ставшая демоном) — полностью отдалась злу. Сможет ли она совершить покаяние — главная интрига романа.
«Иногда мне кажется, что я слышу рядом со мной шепот, словно кто-то, кто меня любит, пытается говорить со мной, но как только мне удается разобрать слова, шепот стихает, и все вокруг так спокойно, что я не знаю, то ли все это происходит в моем мозгу, то ли приходит откуда-то извне. Я не ищу всего этого, но оно приходит, и я позволяю приходить ему. Часто странные смутные воспоминания, которые не станут ждать, пока я в них разберусь, выглядывают из туманных окон прошлого; смотрят на меня посреди белого дня, но снов я никогда больше не видел. Несмотря на это, может быть, чем я больше просыпаюсь, тем крепче сплю! Но когда я наконец проснусь для жизни, которая, словно дитя за пазухой, несет и хранит эту жизнь, я буду знать, что я проснулся, и больше не буду в этом сомневаться. Я жду; сплю я или нет, неважно; я — жду».
Произведения для детей
Собрание сказок Д. Макдональда: «Легковесная принцесса», «Потерянная принцесса», «Золотой ключ», «Портвейн в бурю», «История Фотогена и Никтерис», «Серый волк». Первые три — безусловно, одни из лучших сказок у этого замечательного писателя.
«Принцесса и гоблин» (текст и аудиоверсия) — самая популярная сказка великого христианского писателя Дж. Макдональда, учителя К. С. Льюиса. В Сети можно встретить такие отзывы читателей сказки: «думаю, это идеальная книга для маленькой девочки — здесь есть всё: и загадочный замок, и гоблины, и таинственная прапрапрабабушка Ирен, и верный друг Курд. Книга очень изящная и легкая. В детстве она мне казалась очень таинственной и загадочной», «Очаровательная мудрая сказка». Впрочем, не стоит забывать слов Макдональда:
«Я пишу не для детей, но для тех, кто невинен и искренен как ребенок, пять ли ему лет, пятьдесят ли, или семьдесят пять».
Сказки Макдональда — чудные философские притчи, простые и мудрые истории. Не лишне будет почитать их и взрослому.
История о принцессе и гоблине начинается так:
«Жила-была маленькая принцесса. Ее отец-король правил огромной страной. Дворец короля возвышался на одной из гор, величественный и прекрасный. Там и родилась наша принцесса, которую назвали Ирен, но вскоре после рождения девочку пришлось отослать из дворца, так как ее здоровье оказалось слишком слабым, чтобы жить на вершине горы. Принцесса переехала в большой дом, наполовину — замок, наполовину — ферму, на склоне другой горы, на полпути между подножьем и вершиной.
История эта началась, когда ей исполнилось восемь лет. Принцесса была красивая девочка — белокурая и хорошенькая. У нее были чудесные глаза, напоминавшие два кусочка ночного неба. Можно было и впрямь подумать, что ее глаза — кусочки неба, так часто она обращала свой взор к небесам. Потолок в ее детской выкрасили в синий цвет, и на нем тоже сверкали звезды. Он так походил на небо! Я думаю, принцесса и считала его небом, но по другой причине, о которой сейчас расскажу вам. Горы в королевстве принцессы были полны пещер и туннелей; кое-где текла вода, а кое-где стены сами по себе светились и искрились. О подземном мире люди знали очень мало».
«Принцесса и Курд» вместе с «Принцессой и гоблином» образует сказочную дилогию, принесшую Макдональду славу. Эта дилогия по праву считается высочайшей классикой детской литературы.
«Курд, сын Питера-горняка, жил со своими родителями в доме на горе и работал в шахте вместе с отцом. Каждый день они вместе уходили в горы и возвращались поздним вечером. А надо вам сказать, что горы — довольно грозные творения природы. В старые времена их боялись гораздо больше, чем сейчас. А потом люди с удивлением обнаружили, что горы не только ужасны и коварны, но и прекрасны. Раньше люди не любили их, потому что они всегда недолюбливают то, чего боятся. Только теперь мы научились смотреть на горы с восхищением и ничуть их не пугаться, и нам они кажутся красивыми и привлекательными. Я попробую рассказать вам, какие они — горы. Это настоящие любимцы Сердца Земли, которое они укрывают от опасностей. Сердце Земли — огромная кипящая масса, но там нет крови, как в сердцах людей и животных; Сердце Земли пылает расплавленным металлом и раскаленными камнями. И как наши сердца хранят нашу жизнь, так и огромное Сердце Земли хранит жизнь всего живого; в нем заключается сила, похожая на силу солнечных лучей».
«Дары младенца Христа» (текст и аудиоверсия) — рождественская история. Но совсем не диккенсовская и, может быть, все-таки не для детей. Трагическая история о том, как смерть сплотила семью; о том, как Господь присутствует в нашей жизни. В сущности, история о том, что истинная радость познается только после Креста — воскрешенной.
Эссеистика
«Воображение: его функции и развитие» и «Сказочное воображение» — два эссе, в которых Макдональд философски и богословски осмысляет воображение.
«Само слово значит создание изображений, изготовление подобий. Воображение — это умение придавать мысли форму, необязательно выражаемую, но такую, которую можно выразить в очертании, в звуке или в любом другом материале, доступном нашим чувствам. Таким образом, оно является тем самым человеческим качеством, которое ближе всего соответствует главному проявлению Божьей силы, и потому мы по праву можем назвать его способностью творить, а плоды его деятельности — творчеством или творением. Поэт — это всегда создатель. Однако нам не следует забывать, что между Творцом и поэтому лежит та самая неодолимая пропасть, которая отличает — но ни в коем случае не отделяет — всё Божье от всего человеческого».
