на наш Телеграм
Филолог-библеист и публицист Андрей Десницкий и учитель литературы лицея им. Вернадского Ася Штейн, создатели сайта «Ваганты» — проекта, посвященного обучению детей и взрослых медленному чтению, рассказывают о своем методе. Что и как читать с ребенком, чтобы ему было интересно? Должна ли литература воспитывать? Почему дети не читают классику? Авторитетные педагоги и бывалые родители троих детей предлагают проверенные способы отвлечь ребенка от гаджетов и научить не только читать с удовольствием, но и анализировать литературный текст.
После четвертой информационной
Ася Штейн:
Есть распространенное мнение в родительской среде, что дети сейчас не хотят, не любят читать. Считается, что это очень плохо, опасно и надо что-то всем вместе сделать, чтобы это срочно прекратить. Да, по сравнению с тем, как читало поколение нас, взрослых, дети действительно читают меньше. Но в каком смысле меньше? По количеству проглоченных знаков, слов, букв? Наверно. Но так ли это важно? Почему столько читали тридцать, сорок, пятьдесят лет назад? Потому что не было никаких других источников информации и других точек эмоционального приложения. Не было пространства, где бы дети и подростки могли получать полноценный опыт эмоциональной жизни. Она была в книжках или вокруг книжек. Сейчас все по-другому, но это не плохо и не хорошо, это факт, просто изменилась структура информационного пространства.
Андрей Десницкий:
В истории человечества было четыре глобальные информационные революции. Первая — изобретение письменности. Вторая — изобретение алфавитной письменности. Третья — изобретение печатного станка. А четвертую пережили все те, кому больше двадцати пяти лет. Мы стали жить в эпоху Интернета. Приведу простейший пример. Я помню, как начал читать «Три мушкетера» Дюма в 8-9 лет. По телевидению показали фильм с Боярским, все дети были в восторге, все играли в мушкетеров, делали шпаги из длинных веток, насаживали консервную крышку, получалась отличная шпага. Ну и надо же было прочитать первоисточник, ведь в книжке все самое главное, там всего больше. И вот я начал читать: первая страница — скучно… вторая, двадцатая, только на пятидесятой начало что-то появляться. «Трех мушкетеров» только то спасло, что я ехал в поезде на летние каникулы, деваться было некуда, так что книгу я в результате осилил. Что сделал бы нормальный ребенок, да и взрослый, будучи сейчас в таком положении? Достал бы гаджет, вышел в Интернет, стал бы играть, забыв о скучной книжке.
Информационная революция заставляет нас постоянно выбирать необходимое из того массива текстов, что нас окружает. Он превосходит на порядок тот, который наши предки лет двести назад видели в течение всей своей жизни. Мы сегодня, выходя в Интернет, за один день получаем доступ к невероятным объемам информации, просто пролистывая сайты, блоги, новости. И бороться с этим бессмысленно. Не стоит вести с детьми войну, ограничивая их права пользования Интернетом, потому что мы эту войну уже проиграли. Любой ребенок старше десяти лет на десять шагов впереди нас. Если он еще не освоил, как ломать наши системы защиты Интернета, его этому научат в школе или на соответствующих сайтах.
Но некоторые опасности, безусловно, есть. При таком объеме информации, которая поступает со всех сторон, дети довольно легко, еще легче, чем взрослые, становятся жертвами манипуляции. Мы живем в очень интересную эпоху, которую иногда называют эпохой постправды, когда, как замечательно сформулировал писатель-фантаст Сергей Лукьяненко: «Мне не важно, были ли американцы на Луне, мне важно, что нам выгоднее думать, что не были». Реальность подгоняется под некоторые ожидаемые представления. Сам условный Лукьяненко как мастер слова знает, как создавать эту реальность, но большинство людей живет в реальности, созданной другими, в мире рекламы или политической пропаганды, впрочем, чувствуя себя довольно уютно. Мы не в ситуации Северной Кореи, где у людей только один источник информации. Мы в ситуации, когда в изобилии источников нами очень легко манипулировать, не скрывая правду, а заваливая «правдами», не скрывая информацию, а заваливая огромным количеством псевдоинформации, то есть информацией, соответствующим образом оформленной. Когда-то миром правили люди знатного происхождения. Потом люди, обладающие большими финансовыми ресурсами. Сейчас — те, кто распределяет и создает информацию. И детей нужно готовить к жизни в этом мире.
Читай «Гарри Поттера», даже если его не любишь
Ася Штейн:
Дети сейчас будут читать книжки, только если им это будет интересно и если это будет востребовано в их среде. До семи лет интерес ребенка формируется в семье. Как только ребенок оказывается в социуме, его задачей становится вырасти и научиться жить отдельно от нас, без родителей. Но что интересно сверстникам наших детей? Что наши дети читают добровольно и что читают их друзья, одноклассники? Например, читать Тургенева детям скучно. Потому что в его книгах поднимаются проблемы, которые неинтересны современному подростку. Совершенно естественно, что он, имея много книг, адресованных непосредственно ему, будет читать их. Детская литература вообще появилась сравнительно недавно. Идея, что дети какие-то особенные люди, возникла от силы лет двести назад. Еще меньше времени прошло с появления идеи, что детям нужны какие-то особенные книжки. Льюис Кэрролл чуть ли не первый писатель, который попытался написать книгу, адресованную ребенку, поэтому эта книга оказалась так популярна. Идея разговора с ребенком на его языке оказалась революционной. Еще меньше литературы, адресованной подросткам, которые как отдельный социум «появились» еще позже.
Очень часто приходится слышать, что вот, мой ребенок читает условного «Гарри Поттера», а я его в руки не возьму, потому что это плохая книжка, не православная, не классическая, не познавательная, не развивающая, я точно запрещу ребенку ее читать. На наш взгляд, как раз важно прочитать книгу, которую читают наши дети, которая популярна среди детей, которую они обсуждают.
Почему, например, так популярен «Гарри Поттер»? Потому что он дает простор для фантазии, позволяет представить себя в самых разных, в том числе волшебных, ситуациях. Ребенку очень важно эмоциональное погружение, сопереживание. Тех же «Трех мушкетеров» ребенок в 1980-е ни за что бы не стал читать, если бы не фильм и дворовые игры. Нет погружения, нет сопереживания — ребенок скорее всего читать не будет. Вся лучшая детская литература — про детей без взрослых, без нравственного покровительства, где ребенок предоставлен сам себе. Он падает в волшебную нору, проходит через шкаф в Нарнию, убегает от Папы Карло, его уносит ураганом в домике в Изумрудный город. При этом в таких книгах нравственная составляющая как раз очень ясна и очень конкретна. Это история про то, что зло привлекательнее добра, что зло может подменить добро, и как сложно отличить одно от другого. Ребенок ставится перед выбором между добром и злом.
От «Курочки Рябы» до романа
Андрей Десницкий:
Текстовое мышление — рецепт от всех упомянутых опасностей. Оно встречается у людей достаточно редко, люди не читают тексты, они читают лозунги, выхватывая из набора слов, и на них реагируют. Возьмем самый элементарный текст — русскую народную сказку о курочке Рябе.
Жили-были дед да баба. И была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, да не простое — золотое. Дед бил, бил — не разбил. Баба била, била — не разбила. А мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось. Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба: снесу вам яичко другое, не золотое — простое!»
Абсолютно идиотский текст, не правда ли? Зачем такое читать? Чтобы развивать текстовое мышление, причем у самых маленьких. О чем вообще эта сказка? О мире, в котором происходят немыслимые вещи. Куры разговаривают и несут золотые яйца. Дед и баба бьют яйцо, хотя оно золотое. По привычке что ли: раз яйцо, надо разбить, яичницу сделать? А что за мышка странная, вдруг раз и разбила? А почему они плачут? Ведь дед и баба того и хотели, чтобы яичко разбилось. Их опечалило то, что это сделали не они? А почему курочка их утешает? Бездна вопросов… С моей точки зрения этой историей мы сообщаем маленьким детям несколько вещей об этом мире. Что он бывает довольно нелогичен и непредсказуем, в нем есть разные персонажи, которые производят непонятные для нас действия, что часто, когда мы добиваемся желаемого результата, он нас не радует, но в целом мир дружелюбен, он дает нам возможности. Проблема в том, что в таком виде ребенок информацию воспринимать не будет, поэтому мы сообщаем ее косвенно, в форме истории. Текстовое мышление — это способность брать любой текст — рекламное объявление или роман — и рассматривать его в его сложности, полноте и структурированности, стараясь понять, о чем он и чем может быть интересен ребенку. От этого интереса и стоит плясать.
Из вагантов
Андрей Десницкий:
У нас есть свой сайт, который называется «Ваганты» (vagantes.net). Основное его предназначение — учить детей и взрослых медленному чтению, которое помогает проникать в смысл текста. Это разбор текста, причем не очень важно, какого. Все знают рассказ О. Генри «Вождь краснокожих»: похитили мальчишку бандиты, а потом вернули, потому что никак невозможно было с ним сладить. Очень простой рассказ, чему он учит? Тому, что дети иногда бывают хуже бандитов? Но это и так мы все знаем. Что если ты непослушный, то тебе в жизни ничего не страшно? Гм, вряд ли это то, что мы хотим внушить ребенку. Так какой от рассказа толк? Можно построить задание следующим образом. Например, произносит герой какую-то фразу, а на полях вопрос: что он хочет этим сказать, чего добивается? Очень часто дети проглатывают текст естественно, получая общее представление о сюжетной истории, но не понимая, как текст сделан. И поэтому они не понимают, что при рассказе расстановка акцентов в истории формирует их мнение. Не обязательно врать, скрывать, можно просто правильно подать. Советский анекдот: Брежнев с Картером соревновались в беге, потом советская пресса сообщила, что Брежнев занял почетное второе место, а президент Картер пришел предпоследним. Они сказали правду, но их было всего двое.
Другое задание: как описан мальчик? Какой у него характер и как это показано? Почему нигде в рассказе не сказано, что это был очень шаловливый мальчишка, что он себя безобразно вел, все время хулиганил, но мы это ясно понимаем? И самое главное: почему эта история эмоционально вовлекает ребенка? Потому что детям того же возраста, что и вождь краснокожих, наверное, любопытно понять, что чувствует ребенок, которого похитили. На занятиях можно сделать эмоциональное описание, сформулировать свое отношение к сюжету. Мы приучаем ребенка к некоему рассуждению. Но возможность для рассуждения дает именно сопереживание. Нет сопереживания — нет и рассуждения. Можно неэмоционально рассказывать, что в Занзибаре живет розовый жираф. А можно написать про этого жирафа стихи, как Николай Гумилев.
Родители часто стоят перед дилеммой: компьютерные игры или чтение? Мне кажется, эта дилемма не всегда верна. Есть игры суперпознавательные, например, Kingdom Come: Deliverance, которая переносит тебя в начало XV века в Чехию, в полностью смоделированный мир позднего Средневековья. Это целая энциклопедия той эпохи. Проживая эту жизнь, игрок, ребенок или взрослый, встречается с самыми разными персонажами, делает выбор, например, пойти в разбойники или на службу к благородному господину. От хорошей компьютерной игры легко перейти к чтению. Тебе нравится Средневековье? Пожалуйста, вот тебе «Тристан и Изольда», «Черная стрела», «Квентин Дорвард». Хочешь, мы с тобой почитаем?..
Ася Штейн:
Кстати, очень важно, предлагая прочитать что-то вместе, выбирать то, что вам нравилось самим. Впрочем, разные бывают ситуации. Я предложила почитать сыну «Трех мушкетеров», которые мне в детстве как раз нравились, мой сын сказал «ску-у-чно», я ему говорю «да ты что», а потом, когда вместе стали читать, поняли, что и правда скучно. Мы бросили эту книгу и взяли другое. Ребенок Дюма не полюбил, зато его привлекло то, что мы интуитивно, постепенно нащупали. Неправильно думать, что есть некий список книг, который ребенок должен обязательно прочесть. Тем более список тридцатилетней давности. Книги вообще все время устаревают. Вы Помяловского часто читаете? А Тредиаковского? А Нестора Кукольника? Вечной литературы очень мало. Четыре Евангелия и Гомер. Сколько было в Греции эпических текстов про Троянскую войну? Дикое количество. От них остались рожки да ножки, по три, по десять строчек так называемых «Киклических поэм». Каждый год в Афинах три трагика представляли три трагедии. Кто сохранился? Софокл, Эсхил и Еврипид. Остальное исчезло.
Можно учить медленному чтению, текстовому мышлению в формате специальных занятий. Можно в повседневной жизни. Ребенок прочитал книжку, спросите, что ему понравилось, что запомнилось, что смешного, что грустного в этой книге, в этом герое? Не обязательно садиться за стол, объявлять, что сейчас у нас будет урок литературы на сорок пять минут. Достаточно и трех минут. Важен встречный интерес.
Текстовое мышление шире критического, это вообще умение читать, интерпретировать тексты и даже создавать собственные. Это в первую очередь осознанное действие с текстом. Например, я в двенадцать лет от скуки на даче прочитала собрание сочинений Оноре де Бальзака. Это запойное чтение мало что оставило в памяти и мало что вообще дало. Что является признаком того, что ребенок читает осознанно? Например, то, что он рисует свою книжку. Играет в нее, пишет фанфики (продолжения, подражания). Очень полезно с ребенком обсуждать: что будет с героем дальше? Как поведет себя герой? Почему? Как это описать?
Допустим, недавно мы разбирали рассказ Чехова «Мальчики» о детях, которые решили бежать в Америку. Мы обсуждали, кто из них главный, у кого какая роль, кто инициатор, чьими глазами смотрит автор. И дети получили задание придумать сиквел: герои, выросшие мальчики, встречаются в 1918 году. Нужно было не просто ситуацию создать, а привязать ее к конкретному историческому событию. Открыть Википедию, найти событие и показать, как эти герои в историческом контексте себя повели. Получились ужасно интересные истории. Дети защищали свою историческую концепцию и развивали личность каждого героя, соответственно тому, как он вел себя в рассказе. Чечевицын, один из героев, почти всегда оказывался красным командиром, а Володя — почти всегда врачом. Они уловили, что этот чувствительный мальчик занимает гуманистическую позицию. Поразительно.
Это очень полезный навык в XXI веке, в котором будет все больше цениться способность создавать, отбирать, распространять информацию, то есть именно критическое и текстовое мышление. Также об осознанности чтения свидетельствует (часто родителей это почему-то раздражает) то, что дети книгу перечитывают. Ребенок в книге что-то для себя нашел, погрузился в этот мир и заново его проживает, каждый раз находя что-то новое. Когда он все для себя решит, пойдет дальше. Это нормально.
Каким должен быть урок литературы
Ася Штейн:
В школе с детьми можно читать абсолютно любую книжку: золотой фонд или то, что в него не входит. Вопрос в том, что с этой книгой делать. Я вижу, получая детей в 7-м классе, тотальную усталость от литературы, и у меня год уходит на то, чтобы снять стресс от предыдущего обучения. Я стремлюсь к тому, чтобы дети перестали с ужасом смотреть на книжки, которые им предлагают почитать, и поняли, что это может быть весело и интересно. Что не страшно иметь свое мнение, которое может отличаться от мнения других детей, что они имеют право думать по-другому. И чувствовать по-другому. В одном американском учебнике мне попался вопрос: «Вам приходилось сталкиваться с детьми, которые были эмоционально сильнее вас? Расскажите про этот опыт». У каждого ребенка годам к 12 есть опыт младшего брата ли сестры или еще кого-то мелкого. И ребенок может об этом опыте рассказать. Литература — это еще и способ делиться чем-то таким. Про себя рассказать неловко и не знаешь как, а литературный текст позволяет сделать это.
Андрей Десницкий:
Между ребенком и классическим произведением есть барьер. Недавно проводился эксперимент: детей попросили нарисовать иллюстрацию к Пушкину «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая», так вот, на одном рисунке был фантастический летательный аппарат, который расстреливал каких-то пушистиков. Часто школьная программа делается без учета детского опыта. И именно поэтому не вызывает эмоционального отклика. Откуда ребенку знать, что такое кибитка? Изменился мир, слова и реалии изменились, и мы часто не осознаем, до какой степени. Дети не видят каких-то вещей в тексте, мы их об этом не спрашиваем, а они не задают вопросов. В результате они просто проскакивают мимо и не пропускают через себя. Это вещи, которые мешают войти в текст. Что делать? Поговорить об этом на уроке. Можно разобрать подробно, что такое бразды и что значит «взрывая». Тогда, может быть, ребенку не будет скучно.
Ася Штейн:
Каким должен быть урок литературы? Он должен быть деятельностью, которую формируют дети, а учитель только модерирует. Да, есть некая задача, которую учитель решает в ходе урока, но как он ее решает, зависит от того, как себя ведут дети, куда они направят разговор, исходя из того, что им важно, что актуально. За все время у меня не было ни одного класса, с которым у меня хотя бы один урок прошел одинаково. Однажды я была расстроена, в жизни неприятная ситуация, не очень знала, о чем буду говорить. А сейчас надо будет улыбаться, заводить детей, и вот я пришла, а они говорят: можно мы сами проведем урок? И они его отлично провели, по плану. Это был урок по «Демону» Лермонтова. Им было интересно, к этому моменту они уже вошли во вкус и понимали, что с этим текстом можно делать, что в нем можно увидеть, какую выстроить интригу, как с ним поиграть. Это был лучший урок в моей жизни.
Количества часов, отведенных на литературу в школьной программе, достаточно, вопрос — в качестве наполнения. И качества того, что происходит за пределами школы. Кстати, количество детей тоже не влияет на результат. Конечно, у меня есть программа, идеи, как все устроить, но если мне скажут: а давайте будем не эту книжку читать, а вот ту, то это не проблема, будь то «Капитанская дочка» или «Пикник на обочине». Почему дети у меня начинают любить литературу? Потому что мне интересно с ними.
Подготовила Наталия Щукина
Первоисточник: лекция «Что такое медленное чтение и как ему научить»
