на наш Телеграм
30 лет назад преставился преподобный Софроний (Сахаров), ученик преподобного Силуана Афонского. Софроний: интеллигент, художник, мыслитель (богослов, агиограф); Силуан: тамбовский крестьянин, еле умевший писать, великий святой, мистик — его-то опыт и продумывает в своих книгах Софроний. Два человека XX века: тоталитаризмы, мировые войны, чудовищная бойня; и все же несмотря ни на что можно прожить вот такую жизнь: святую жизнь, блаженную жизнь, жизнь во Христе, жизнь в Нетварном Свете — и даже не просто прожить, но исходя из нее, на ее основе — создать — в XX веке, посреди чудовищной бойни, обвального краха, тотальной катастрофы! — мистико-аскетическое богословие, исихастскую теологию, не только повторяющую-актуализирующую свои классические изводы, но продвигающуюся вперед, формулирующую ряд новых смыслов — «слабую», антивоенную, антивластную, антигосподскую, антинасильственную теологию — и способную притом стать важным актуальным мировым культурным феноменом: великое, потрясающее достижение преподобного Софрония.
«Старец Силуан» (текст и аудио) — одна из центральных книг православного христианства вообще: жизнь и учение великого святого. Софроний (Сахаров) первую часть «Старца Силуана» (про жизнь старца) начинает так:
«Жил на земле человек, муж гигантской силы духа, имя его Симеон. Он долго молился с неудержимым плачем: «помилуй меня»; но не слушал его Бог. Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул: «Ты неумолим!». И когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе еще что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа: огонь исполнил сердце его и все тело с такой силой, что если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы. После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа, и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая. О нем, этом свидетеле Божественной любви, предстоит нам слово».
Вторую же про учение старца Силуана — так:
«Писания Старца, человека почти безграмотного, есть слово о том, что ему было дано увидеть; часто слово его по образу своему походит на псалмы, и это естественно, потому что исходило оно из непрестанной молитвы. Ритм его писаний очень медлительный, что характерно для глубокой молитвы. Он постоянно возвращается на одни и те же темы: Бог, и все небесное, познается только Духом Святым; Господь безмерно любит человека, и любовь эта познается Духом Святым; Дух Святый есть дух воздержания, целомудрия, кротости, смирения; Дух Святый есть дух мира, сострадания, любви к врагам. Душа Старца, его ум занят немногими мыслями, но эти мысли самые онтологически глубокие, они суть мерило для всего. Кто в глубине своего существа живет этими мыслями, тот чрез них, как чрез таинственную духовную призму, видит весь мир».
Вот пример «мыслей» Старца:
«Душа вкусившая сладость любви Божией начинает скорбеть за народ. Кто носит в себе Духа Святого хотя бы и немного, тот скорбит о всем народе день и ночь, и сердце его жалеет всякое создание Божие. Душа в Духе Святом видит весь мир и объемлет его любовью. Влечется к Богу душа ненасытно, разжена любовью Господней и вся поглощена Богом; а Он дает любовь ко всему миру, и плачет душа за весь мир. Если бы люди познали Господа то за один бы час изменилось бы лицо всего мира и у всех была бы великая радость и любовь».
«Дай, Господи, всем народам Твоим разуметь любовь Твою и сладость Духа Святого. О, Господи, сподоби нас дара Духа Святого, да разумеем славу Твою и будем жить на земле в мире и любви, да не будет ни злобы, ни войн, ни врагов, но одна любовь да царствует, и не нужны будут ни армии, ни тюрьмы, и легко будет жить всем на земле.»
«Если бы цари и правители народов знали любовь Божию, то никогда бы не воевали. Господь создал нас по любви и заповедал нам жить в любви.»
Вот — православие в его подлинности, в его сердцевине, в его ядре, в его сути: православие Евангелий, Исаака Сирина, Макария Великого, Достоевского — от апостолов до XX века: сладость-огонь любви, скорби за народ, любовной жалости ко всем существам, молитвы за мирный мир без насилия и войн. Это есть вера апостольская, отеческая, православная: высший аскетико-мистический уровень любви к Богу есть — без разрыва — уровень любви в Боге к ближним, ко всем людям, ко всем существам вообще. Таков «исихазм», мистико-аскетическое ядро православного христианства.
«О молитве» — небольшая книжка аввы Софрония, где он делится своим и аввы Силуана молитвенным опытом и навыком. Вообще говоря, тут мы находим квинтэссенцию классического православного учения о молитве, совершенно типичное учение для Отцов Церкви. Но тут характерна интонация, акценты:
«… Божественный Свет. Нежно объятый им, я бывал полон неземной любовью. … Благодатная молитва действует, как нежное пламя внутри нас, как вдохновение Свыше, услаждающее сердце ощущением любви Божией и восхищающее ум в духовные созерцания. Иногда соединяется с видением Света. …
Стань твердо умом в Боге, и придет момент, когда бессмертный Дух прикоснется к сердцу. О, это прикосновение Святого святых. Его нельзя сравнивать ни с чем: оно восхищает наш дух в область нетварного Бытия; уязвляет сердце любовью, непохожею на то, что обычно мыслят люди под этим словом. Свет ее, любви сей, изливается на всю тварь, на весь мир людской в его тысячелетнем явлении. Любовь сия ощутима физическим сердцем, но по роду своему она духовная, нетварная, как исходящая от Бога.
Животворящий Дух Божий посещает нас, когда мы пребываем в состоянии смиренной открытости для Него. Он не насилует нашей свободы; Он окружает нас Своей нежной теплотой; Он приближается к нам так тихо, что мы можем и не заметить Его сразу. Не должно ждать, чтобы Бог ворвался внутрь нас силою, без нашего согласия. О, нет: Он уважает человека, смиряется пред Ним: Его любовь смиренная; Он любит нас не свысока, а как нежная мать своего больного младенца. Когда мы открываем для Него наше сердце, то непреоборимо сильно чувство, что Он нам “родной”, и душа преклоняется пред Ним в умиленной любви.
Божественная любовь, которая есть глубинный характер живой вечности, в этом мире не может не страдать. Смягченному подвигом и посещением благодати сердцу бывает дано жить, пусть отчасти, любовь Христову, объемлющую всю тварь в бесконечном сострадании всему сущему. Ныне — я пленник Христа-Бога. Я познал себя вызванным из ничтожества; по природе своей человек — ничтожество. Но, несмотря на сие, мы ждем от Бога сострадания и уважения. И вдруг, всемогущий открывается нам в Своем неописуемом смирении. Это видение умиляет душу, поражает ум, и мы невольно склоняемся пред Ним. И сколько бы мы ни стремились уподобиться Ему в смирении, мы видим себя бессильными достигнуть Его абсолютность».
И еще раз: эта теология нежности принадлежит эпохе мировых войн, тоталитаризмов, массовых истреблений людей, эпохи брутальной par excellence. Слабая теология = теология безвластья = теология нежности = теология смирения = исихастская теология = святоотеческая теология = евангельско-апостольская теология Бога-Любви.
«Аз есмь» — небольшая книга Софрония (Сахарова), как бы концентрат его учения о молитве: «О богопознании», «Риск творения», «Трагедия человека», «Созерцание», «Духовная молитва», «Подвиг молитвы», «О покаянии и духовной брани», «Опыт вечности в молитве», «Литургическая молитва», «Гефсиманская молитва», «Иисусова молитва», «Иисусова молитва: практика», «Молитва Именем Иисуса применима во всех обстоятельствах».
И опять — теология нежности, кротости, подлинно православная теология:
«Когда Бог влечет нас, тогда молитва горестного покаяния становится всепоглощающею. В уме и сердце нет ничего, кроме жгучей жажды обрести Святого Святых Господа. И неожиданно совершается чудо: приходит то, о чем не думал, о чем не слышал, что и на сердце не приходило. В бездну нашей тьмы проникает луч несозданного Солнца.
Сей Божественный Свет – сокровенный, таинственна его природа. С Его пришествием дотоле умиравшая душа воспринимает нетленную жизнь. Невещественный, невидимый – он иногда бывает видим вот этими телесными очами. Тихий и нежный – он влечет к себе сердце и ум так, что забываешь о земле, тревоги поглощаются сладостным миром. Кроткий, он, однако, более могущественен, чем все, что нас окружает. Он утешает душу свойственным ему образом, от теплоты Его смягчается сердце. Он дает духу нашему познание об ином Бытии, не поддающемся описанию. Ум останавливается, став превыше мышления самим фактом вхождения в новую форму жизни. Свет сей есть в самом себе нетленная жизнь, пронизанная миром любви. Он изгоняет всякое сомнение и страх, от лица его бежит смерть.
Душе Святый, Свете сокровенный,
Свете неописанный, Свете неименуемый,
прииди и вселися в ны.
Свободи ны от тьмы неведения;
и напой нас струями познания Твоего.
Свет сей есть Свет Божества. Приходит сей Свет тихо, нежно, так, что не замечаешь, как он объял тебя. Это бывает и среди белого дня, и во тьме ночной. Свет сей ровный, целостный, он исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и благость Божии. Озарение сим Светом дает человеку опыт воскресения. Пришествием сего Света дух человека вводится в сферу, где нет смерти. Время замирает. Мир, который раньше виделся объятым смертью, совосстает к жизни».
«Молитвенное приношение старца Софрония» — сборник молитв, написанных архимандритом Софронием (Сахаровым) (1896–1993), учеником прп. Силуана Афонского. Большинство из этих молитв было написано в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, где он поселился по возвращении с Афона и жил с 1946 по 1959 г.
О, Ты, Единый подлинно Сый,
Творец Благой и Вседержавный,
Твоею волею в мир сей
Всё сущее из тьмы воззвавый;
В любви Твоей внемли мольбам
Твоих созданий, палимых жаждой
Тебя во истине познать, Тебя любить,
С Тобою быть — Тобою жить.
Склонись смиренно к нашему зову:
Тебе мы служим — Святому Богу;
В сияньи света откройся нам,
Твоим, хоть падшим, но все ж сынам.
Книга «Видеть Бога как Он есть» (текст и аудио) — опус магнум Софрония (Сахарова), система мистико-аскетической теологии. В каком-то смысле, эта книга — образец православного богословия: речь живого опыта общения с великим святым (аввой Силуаном) и от собственного опыта аскетического делания. Слова Христа Силуану «держи ум твой во аде — и не отчаивайся»: как считает авва Софроний, эти слова особенно важны в наше время, когда Земля действительно стала походить на ад, а людей покорило отчаяние. В этом контексте авва Софроний разворачивает основные понятия православной мистико-аскетической теологи: память смертная, страх Божий, покаяние, невидимая брань, духовный плач, свобода, вдохновение, отречение от себя, Нетварный Свет, личность — человека и Бога, молитва, Литургия и — как венец — Гефсиманская молитва. Цитаты:
«Слово Христа: «и не отчаивайся» — дано чрез старца Силуана нашей эпохе, отмеченной исключительно тяжким всеобщим отчаянием. Люди нашего века нередко против своей воли все же становятся моральными соучастниками нескончаемых локальных и даже планетарных братоубийств. Как таковые, то есть моральные соучастники нераскаянные, они, естественно, теряют благодать Духа Святого и уже не могут верить в свое бессмертие чрез воскресение. Да и не стремятся к сему. Именно в этом приговоре самих себя на полное уничтожение по смерти заключена духовная сущность отчаяния. Силуан, получив слово Господа, всецело приложил его к себе.
Неисчислимы формы выявления гордости, но все они искажают образ Божий в человеке. Вне Христа, без Христа — неразрешим трагизм земной истории человечества. Атмосфера земли пресыщена запахом крови. Каждый день вселенная питается вестями об убийствах или об истязаниях побежденных в братоубийственных конфликтах. Мрачные тучи ненависти скрывают от взоров наших небесный Свет. Сами люди строят свой ад. Не без нашего тотального изменения чрез покаяние придет избавление миру: “избавление” от страшнейшего из всех проклятий — войн. Для смиренного носителя любви предпочтительнее быть убитым, чем убивать.
Дух наш бывает в состоянии благодарного восторга, когда открывается нам Святая Тайна, превосходящая тварный ум: Бог Живой, Которому можно говорить “Ты”. Его величие нас пугает; Его смирение нас поражает.
Я жил годами в удушливой атмосфере братоубийственной ненависти; сначала международной, затем междоусобной войны. Войны едва ли не всех втягивают в моральное соучастие в убийствах.
Когда душа бытийно прикасается сей Вечности, тогда отпадают от нас низменные страсти, — и мы отстраняемся от братоубийственной войны за обладание земными ценностями, — и на нас снисходит “мир Христов”, — и мы получаем силу “любить врагов”. “Мир Мой даю вам” (Ин. 14, 27). Мир Христов драгоценнее всех богатств, всех услад и радостей земли. Он состоит в несомненном знании Живого Бога — Отца нашего.»
Снова и снова сердце готово петь славословие Христу-Богу, являющему Себя в нетварном Свете: таким образом неисчислимо могущественный, всему запредельный Он нисходит до нас. Неприкосновенный, непостижимый Свет Его Божества все животворит, объемлет все существующее. Свет, который нежно окружал меня и тихо проникал в мое сердце, странным образом давая мне испытывать сострадание и любовь к людям, сочувствие твари вообще. Свет сей святой любви, являясь в силе, приносит смиренную любовь, изгоняет всякое сомнение и страх, оставляет далеко позади все земные отношения, всю пирамиду мирских чинов и иерархических положений. Свет сей есть в самом себе нетленная жизнь, пронизанная миром любви. Сей Свет — есть Бог, Всемогущий и вместе неизъяснимо кроткий. Свет сей исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и Благость Божии.»
Итак, есть один ряд: гордость = ненависть = убийство = война = ад; и другой, противопоставленный первому, ряд: смирение = нежность-тихость-кротость-мирность = сострадание-любовь = восторг = свет-жизнь = Христос = Бог. Притом к первому ряду принадлежит моральное соучастие в войнах, а второму — мистическая любовь к-, сочувствие всем людям и другим существам.
«Таинство христианской жизни» — собрание работ архимандрита Софрония (Сахарова):
Мысли о монашестве
Наша монастырская жизнь
О пройденном пути
О вере
О личности-персоне
О молитве
О творчестве
Материнство как служение женщины
О супружестве
О познании Бога и человека
Человечество и его история
Духовная жизнь
Подвиг христианского духа
Цитата:
«К сожалению, в исторической жизни христианских Церквей за последние столетия было утеряно вдохновение первохристиан, и все свелось к социальным привычным формам. После пережитых трагических лет двух мировых войн и революций ТАКИЕ ЦЕРКВИ стали не нужными для большинства. Они не удовлетворяют подлинных духовных исканий. Христос каждым словом Своим ставит нас пред Абсолютным Бытием. Всякий момент нашего бытия важен: на все требуется насущный ответ. Отсюда вытекает соответствие между историческим бытием человечества и тем, что происходит внутри уверовавших во Христа. Быть христианином — значит верить в победу над миром (Ин.16:33), и ничуть не меньше. Заповеданное Христом смирение (см.: Мф.11:29) до беспредельности расширяет горизонты нашего духа. В порыве самоистощающейся любви ему становятся возможными достижения наивысшего идеала — Бога Любви в Святой Троице. К Нему стремится смирение, не останавливающееся ни на чем тварном. Смирению чуждо самозамыкание в тисках страстного себялюбия: оно раскрывает наш ум и сердце к любви «до конца» (ср.:Ин.13:1). Наша эпоха, во многом чрезвычайно интересная и конструктивная, носит в себе опасность гибели в силу чрезвычайных средств разрушения, находящихся в распоряжении немногих властолюбивых рук. Все мы стоим перед угрозой всеобщей войны апокалиптического характера: самосожжение человечества новым огнем, способным воспламенить всю материальную массу нашей планеты. Вместо единства всех мы видим повсюду распады на части. Для нас, христиан, самым страшным моментом представляется образование динамических, но деперсонализованных масс, при отсутствии понимания человечности. Мир не может уклониться от тех путей на которые ставит его слово Христа, силою которого все обитатели Земли призываются к союзу любви, в духе личной свободы. Унификация иного типа, политическая, будет навязана насилием; и это будет всеобщим адом. Без Христа все пути ведут к смерти; без веры в воскресение темная туча отчаяния все теснее будет охватывать всех; уже и теперь все полны страхов. Для преодоления всеобщего трагического смятения необходим христианский подвиг. Христос раскрыл пред нами «тайны спасения» от первичной алиенации (отчуждения) — падения Адама. Он (Христос) явил нам Человека во всей его первозданной красоте и мудрости, и, лишь следуя Ему, и каждый из нас, и все человечество в своей совокупности могут спастись на всех уровнях. Редкие достигают власти без насилия над слабыми и даже без человекоубийства, прямого или косвенного. Насилия сопровождаются оправданиями, преимущественно ложными. Последствием сего являются войны, гибель неисчислимых душ, разорения, бедствия, катастрофы, отчаяние жертв террора. Такова история падшего человечества. Каиновы потомки чрезвычайно умножились на Земле. Но велико и множество кротких сынов первой жертвы — Авеля (см.: Быт.4:8). Трагизм положения усугубляется тем, что, казалось бы, героические души борцов против одной формы гнета в случае победы и сами становятся на тот же путь насилия; и нет исхода из этого кошмара. Немного таких мест на Земле, где не стонали бы от тяжкого бремени побежденные, порабощенные; и стоны их восходят до неба. «Кроткие наследуют Землю» (Мф.5:5) Через Христа мы познали, что смирение Бога есть свойство Божественной любви, которая отдает себя без меры, без счета, «до конца» (Ин.13:1). Христос явил нам сию святую тайну Божества. До Него Бог представлялся неограниченным Властителем, недоступным Деспотом, которому чужда любовь. Ныне Он открылся нам как Отец наш. Владеет Он нами не в силу могущества над созданными Им, но силою непреодолимого притяжения к Себе, как «Свет, в Котором нет ни единой тьмы»(1Ин.1:5).»
Вот исконно православная «слабая» теология: Бог — не Властитель-Сила-Авторитет века/мира сего, а Любовь-Кротость-Смирение, явленная во Христе.
«Духовные беседы» (текст и аудио) аввы Софрония с братией основанного им монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе: «О прелести»; «О вечности»; «Богопознание через подвиг истощания и плача»; «Богопознание через уподобление Христу в Его всечеловечестве»; «О хранении ума в Боге»; «Спасение через любовь»; «О борьбе за пребывание умом в Боге»; «О смертной памяти, слове Христа и богоподобии»; «О восприятии греха, покаянии, богоподобии, молитве и других аскетических вопросах»; «Сила помысла и обладание над ним»; «Метод умной борьбы против страстей» и пр. и пр. Цитаты:
«В самом начале моего монашества я был раздавлен страданием мира как последствием мировой войны.
Пережив страдания Первой мировой войны и последовавших затем катастроф – частичных и общих, людских и космических, – я теперь могу сказать, что война эта естественным образом породила во мне мысль о всем человечестве, ибо все человечество принимает участие в мировой войне.
Слово старца Силуана: путь святых – это путь плача любви. Где любовь – там есть плач. А где нет любви – там нет плача: даже в великих страданиях и муках, скажем во время войны, когда мы были свидетелями всякого рода издевательств над человеком побежденным, когда садизм стал повседневностью во всем мире, и там – нет плача. Я даже слышал о таком способе борьбы: чтобы преодолеть издевательства победителей, нужно ненавидеть их всем существом. Эта ненависть уменьшает боль, и тогда с побежденным ничего нельзя сделать. А Господь говорит: «любите враги ваша» (Мф.5:44). От этой любви рождается плач.»
«Рождение в царство непоколебимое» — сборник статей аввы Софрония. Из предисловия составителя: «в настоящий сборник вошли архивные материалы и статьи, написанные отцом Софронием в разные периоды его жизни. Некоторые из них публикуются впервые. Это посмертное издание является своего рода сжатым изложением богословия, лежавшего в основе аскетической жизни отца Софрония.
Книга состоит из четырех тематических разделов, названия которым даны составителем. Также озаглавлены и не опубликованные ранее статьи. В первой части отец Софроний повествует о путях познания Бога, нашего Первообраза. Тема второй части — предвечный замысел Творца о человеке. Здесь проводится идея о том, что человек призван унаследовать всю полноту жизни в Боге. Третья часть книги представляет собой своего рода практическое руководство к достижению этой высочайшей цели. В одной из аскетических бесед отец Софроний сказал: «Хорошо знать конечную цель нашей жизни, но начинать надо с малых вещей, которые становятся затем великим основанием для храма Духа Святого». Именно этим «малым», но важным вещам посвящены статьи третьей части, в которых подробно разъясняются основные принципы монашества».
«His Life is Mine» — не переведенная на русский книга аввы Софрония. Патролог Тимур Щукин писал о ней: «XX век — это эпоха богословия личности, время, когда этот философский концепт, связанный с осмыслением некой полноты индивидуального бытия, проник на страницы богословских сочинений. О личности размышляли все — атеисты, протестанты, католики, православные. Но для отца Софрония этот вопрос имел и субъективное измерение: в ранние годы увлекаясь восточными учениями, он не мог принять христианство именно потому, что оно предлагало индивидуального Христа вместо всеобщего Абсолюта, предлагало часть вместо целого. Решению этой проблемы во многом посвящена небольшая книга «Его жизнь — это моя жизнь» (к сожалению, она не переведена на русский, но написана очень простым английским языком), где важнейшие для него богословские вопросы показаны через призму его аскетического опыта. Этот опыт был построен на личностном понимании Бога, и вся Священная история рассматривалась как история «признания» в Боге личности». Цитата из книги:
«Моисею было дано знать, что Абсолютное Первоначальное Бытие не является какой-то общей сущностью, каким-то безличным космическим процессом или сверхличным, всё превосходящим «Небытием». Он убедился, что это Существо имело личный характер и было живым и животворящим Богом. Моисей, однако, не получил ясного видения: он не видел Бога во свете, как апостолы видели Его на горе Фавор — «Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх 20:21). Это можно интерпретировать по-разному, но акцент делается на непознаваемом характере Бога, хотя в каком смысле и в какой связи мы не можем быть уверены. Был ли Моисей обеспокоен невозможностью познать Сущность Божественного Существа? Думал ли он, что если Бог — Личность, то Он не может быть вечно одинок в Себе, ибо как может существовать вечное метафизическое одиночество? Был ли этот Бог готов вести их, куда вести и с какой целью? Какого рода бессмертие Он предлагал? Достигнув границы Земли Обетованной, Моисей умер. И вот явился Он, Тот, Кому мир обязан своим творением; и за редкими исключениями, «мир Его не познал» (Ин 1:10). Это событие было неизмеримо выше понимания обычного человека. Первым, кто признал Его, был Иоанн Креститель, по этой причине его справедливо называли величайшим «из рожденных женами» и последним из закона и пророков (ср. Мф 11:9–13)».
Сборники писем аввы Софрония:
— Переписка с великим богословом и патрологом протоиереем Георгием Флоровским. Цитата:
«Удивительно, как сильно влияние социальных форм жизни каждого исторического момента на церковную жизнь. Удивительно, как редко встречается сознание, что наше христианство есть религия абсолютная и посему долженствующая приводить к сознанию своей независимости от прочего мира, где всякий «строй», всякий «режим», всякий «порядок» неизбежно носит в себе возможность «злоупотреблений», извращений, эксплуатации и впоследствии полного вырождения.
Если возвратиться к Церкви, к тому, что мы видим в ее жизни за последние два столетия, то нельзя остаться равнодушным пред тем фактом, что почти исключением являются епископы, которые защищали духовное и богословское начала Церкви.»
— Переписка с Давидом Бальфуром. Бальфур — католический (английский) монах и священник, посетив Афон, встретил там старца Силуана и его ученика Софрония. Это изменило его жизнь. Бальфур принимает Православие. Это было, однако, только началом его бурной духовной биографии: затем последует долгий период сомнений и тревог, затем — разрыв с Православием, уход в мир (немецкая оккупация, служба в британской разведке и дипломатии), «безбожие», и только в самом конце — возвращение. Переписка аввы Софрония и Бальфура охватывает весь этот тернистый путь (началась в 30-х и продолжалось до 70-х гг.). Здесь мы увидим не только духовную жизнь Бальфура, но и самого аввы Софрония. Начало переписки застает его ученичество у старца Силуана и содержит бесценные воспоминания о старце. Авва Софроний объясняет Бальфуру, сначала новоначальному, затем — сомневающемуся и потерявшего веру вовсе — православное богословие. Не академическое, но опытное, то, ради которого столь многие приходят на Афон, и то, которое сам авва Софроний получил от старца Силуана. Цитата:
«Истекшие годы войны были переполнены самыми разнообразными переживаниями чрезвычайного напряжения, потрясавшими душу до последней глубины. Образ Христа всегда является как великий контраст образу нашего эмпирического бытия (или скотского, или звериного); во время же войны, и притом столь великой и жестокой, этот контраст становится еще большим. И поэтому душа христианина в этом мире не может не страдать.»
— «Письма близким людям» — письма (1948-1991) преподобного Софрония (Сахарова) к семье протоиерея Бориса Старка. Цитаты:
«Когда я был в Греции во время войны, то, принимая исповеди от людей, говорил им: «Вы забыли мне сказать об одном вашем большом грехе…» – «Каком?» – «О том, что Вы – убийца…» – «Нет, я не убийца, и потому я не мог сказать Вам об этом грехе…» – «А скажите мне, во время войны, получая известия о том, что в силу той или иной операции так называемому врагу были нанесены большие потери, радовались ли Вы этому?» – «Естественно, потому что они начали войну, они виноваты, и хорошо, что их бьют». – «Так вот, дорогой, как бы ни смотреть на сие с обычной человеческой точки зрения, в плане Евангелия это является соучастием, моральным, в убийстве, и потому нужно и в этом грехе каяться».
Не вижу я, чтобы люди понимали правильно вышесказанное, и поэтому им ничего другого не остаётся, как только отказаться от жизни по Евангелию, отойти от Христа, забыть своё подлинное происхождение в плане духа и превратиться в осуждённых на смерть животных. Итак, в подобные времена создавать храм Христу – задача совсем не лёгкая.
Опрокинутая шкала ценностей, что приводит к непрестанным войнам и самым безжалостным кровопролитиям, всегда оправданным какими-то весьма высокими целями. Одни и те же слова употребляются для определения этих ценностей, а в глубине – коренные различия в понимании сих слов, или в применении их к жизни.
Мы в нашем сознании утверждаем идею необходимости полного отказа от стремления доминировать, властвовать над кем бы то ни было.
Лучше нам не оставить наших имён на Земле, чем написать наши имена в Истории Земли кровью братии.
Много, много раз повторю: мир Вам.
Эти слова были первыми словами Христа в Его явлении ученикам по Воскресении. Великий, в сущности Единственный истинный Победитель, Победитель смерти, Христос, в противоположность многим другим «победителям» говорит эти кроткие слова. В них, конечно, больше победы, чем во всех насильнических победах.
И так как до сего дня князья мира сего не слышали и не хотят слышать этих слов Христа, то и получается, что мы, маленькие люди, жаждущие мира и свободы, подлинного, конечно, мира и подлинной свободы, страдаем от того гнёта, который повис над всем миром из-за борьбы князей мира сего за своё полное воцарение.
Если прекратится молитва любви, то никакая культура, никакая наука не могут предотвратить взрыва. Мой братский совет: не впадайте в отчаяние даже при отчаянных положениях. Боль души неустранима, но из этой боли рождается сила молитвы. Вздохи из глубины достигнут высоты вечности. Воскресение есть факт бытия. ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!»
Христос явил в падшем мире Божественную Кротость-Смирение-Мирность-Любовь, абсолютно противопоставленную войне-насилию-убийствам-ненависти-господствованию-угнетению мира сего — и побеждающую мир сей: явил как конкретный образ действия, как конкретную практику, как конкретную форму жизни — жизни, исполненной сладости, нежности, радости, восторга. Такова истина православного христианства, актуализированная аввой Софронием в эпоху тоталитарных диктатур, геноцидов, мировых войн, угрозы ядерного уничтожения Земли.
