на наш Телеграм
Есть такой американский сериал «Фарго», довольно экспрессивный триллер с хорошим концом. Важный элемент сюжета: один из второстепенных персонажей однажды совершенно случайно нашел на пустынной заснеженной дороге чемодан, полный долларов (кажется, 500 тысяч), расценил это как дар Божий, а потом смог с помощью этих денег не только решить свои текущие незадачи, но и построить прибыльный и успешный бизнес. Проблема, однако, в том, что этот персонаж сомневался: вправе ли был он брать эти деньги (владельца определить невозможно, а как юридически обстоит дело с такими находками в конкретном штате США, нам неизвестно. В РФ, например, мы обязаны нести найденное в полицию). И жил в постоянном ожидании того, что за эти деньги его ждет какое-то божественное воздаяние. Зная эту тайну, ситуацией воспользовался преступник… Дальнейший сюжет нам неважен. А важно вот что.
Свалившийся на голову и по мирской логике совершенно незаслуженный дар считается очень опасным, поскольку богатство требует особого душевного устроения, которого у бедняка нет. Однако это правило не абсолютное.
Приведу в пример самое известное чудо из «Жития Николая Чудотворца»: святитель подбрасывает три мешка золота в дом отца трех дочерей, тем самым помогая девушкам выйти замуж и спасая их от необходимости торговать собой. Эта история записана в житии святителя Николая, написанном в IX веке Михаилом Архимандритом, однако, как считается, основана на куда более древних источниках V или даже IV века. Некоторые ученые (в каждом коллективе обязательно найдется скептик) полагают, что многие легенды о святителе Николае — это переработанные истории из языческого романа Флавия Филострата «Жизнь Аполлония Тианского» (III век). Не будем спорить с этой гипотезой. Просто сравним ту историю, которая, как полагают исследователи, стала материалом для легенды, с самой легендой. А потом попытаемся вывести какую-то мораль.
В жизнеописании Аполлония есть такой эпизод. Некий обыватель долгое время приносит жертвы богине земли в надежде найти клад, потому что ему не хватает денег на придание для четырех (!) дочерей, а это значит, что дочерей никто не возьмет замуж. Он обращается к Аполлонию. Мудрец хвалит обывателя за его благочестие и, выступая в роли торгового посредника, убеждает одного из местных латифундистов продать задорого обывателю участок с оливковыми деревьями. Обыватель сначала недоумевает. «Однако же, едва вступив во владение землей, он нашел на пасеке горшок с тремя тысячами золотых, а затем собрал отличный урожай маслин, хотя повсюду в тот год земля родила плохо, а к дочерям его стало свататься несметное множество женихов – вот тут-то и принялся он славословить Аполлония».
Сравним две легенды.
В языческом «варианте» (я бы предположил, что речь скорее об одном фольклорном мотиве, по-разному интерпретированном в языческой и христианской традиции, чем о заимствовании) нет и намека на тему заслуженности/незаслуженности божественного дара. Вероятно, предполагается, что дар стал прямым и закономерным следствием тех жертв, которые обыватель принес богине. Связь между ритуалом и богатством самоочевидна и не нуждается в интерпретации. С другой стороны, чудо никак не преображает обывателя. Его действия и до и после чуда остаются в равной степени (в рамках языческой логики) благочестивыми.
Сюжетная канва легенды о святителе Николае, напротив, построена на рефлексии персонажа. В начале повествования перед нами отчаявшийся человек, который в помутнении рассудка решается на крайне неблаговидный поступок. Внезапное богатство, однако, не усугубляет безумие, а наоборот, отрезвляет, указывает на то, что всякому злому поступку есть альтернатива, хотя бы и совершенно не очевидная, «чудесная». Далее следует деятельное раскаяние и деятельное проявление благодарности — Богу и святителю.
«“Если бы, – говорил он, — великий в милости своей Господь не послал мне твоих благодеяний, я бы, злосчастный отец, увы мне, давно погиб вместе с тремя дочерьми. Но через тебя Он ныне спас нас и избавил от страшного греха, “из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего”. Так говорил он святому и со слезами радости и с горячей верой припал к его блаженным стопам» (цитирую по более позднему житию Симеона Метафраста, доступному в русском переводе).
Вернемся к герою сериала. Он как раз слишком много думает о том, насколько он плох, и совершенно не думает о том, насколько хорош Бог. Он не уверен в том, что Бог наградил его за хорошие поступки, но и наказания ждет скорее гадательно — не прибегая к решительным действиям (молитве, покаянию). Это та моральная рефлексия, которая своей нечеткостью и непоследовательностью губит человека, ведет к психической болезни, к неустойчивости души перед все новыми страстями. Такую душу легко похищает Враг.
На первый взгляд, история о трех спасенных девушках не содержит никаких чудесных элементов, если не считать того, что православный епископ добровольно избавляется от трех мешков золота.
Но чудо здесь есть. Если Аполлоний Тианский точно знает, в каком месте зарыт клад, то святитель Николай с большой вероятностью способен предположить, что именно этому человеку незаслуженное богатство не повредит, а поможет (это тем более удивительно, что таких людей все же меньшинство).
И станет отправной точкой для деятельного преображения.
