Недавно я слушал лекцию о мужественности и женственности. Лектор — мудрый и глубокий человек, и, вероятно, прекрасная жена и мать, — рассказывала, что у мужчин и женщин есть свои роли. Бог предназначил мужчине быть ответственным, а женщине — помогать ему и являть красоту в этом мире. Это традиционный взгляд, в котором сглажены острые углы, глубоко осмысленный достойным человеком. Но я с ним абсолютно не согласен, и вот почему.

Начну с Библии, на которую лектор обильно ссылалась. Небольшой пример: сегодня большая часть общества нетерпима к рабству, и если сказать священнику, что я держу дома раба, то скорее всего он посоветует его отпустить. И если бы Церкви зачем-то понадобилось сформулировать официальную позицию по вопросу рабства, то почти наверняка она сочла бы его недопустимым. Но в Библии мы не найдем прямого осуждения рабства, а только некоторую его гуманизацию: юбилейные года в Ветхом Завете, указания Павла быть добрыми хозяевами в Новом и т.п. Почему? Потому что для людей, писавших Библию, рабство было естественной частью их жизни, они не видели мир другим.

Аналогично, на мой взгляд, с патриархальным укладом. «Жене глава муж, а мужу глава Бог», «муж должен любить жену, а жена бояться мужа» и даже сам образ женщины, творимой из ребра — всё это, на мой взгляд, испытывает влияние патриархального дискурса, в котором жили авторы Библии. И только декларация апостола Павла «во Христе нет ни мужчины, ни женщины» над ним поднимается — что-то вроде пророческой картины, которую Павел описывает, не представляя  до конца, как это может быть. Примечательно, кстати, что в Евангелии Иисус говорит о мужчинах и женщинах как стоящих на абсолютно равных позициях.

Законный вопрос: как я определяю, что в Библии связоно с духом того времени, когда ее писали, а что «от Бога»? Что в ней «временно», а в чем ее «вечный», богодухновенный компонент? Отвечаю: со стопроцентной точностью — никак. Тут можно сформулировать только общий принцип, и на мой взгляд, он таков:  стоит ориентироваться на более «высокие» высказывания и на общий «дух» Писания больше, чем на конкретный смысл одного стиха или отрывка, взятого без контекста.

В современной церковной практике представление о духовной жизни, дисциплинарные требования и практика таинств совершенно одинаковы по отношению к мужчинам и женщинам (ну кроме пресловутой «нечистоты», про которую уже сто раз писали). Так если в главном — общении со Христом, жизнью в Боге, — разницы нет, то почему должна быть разница во второстепенном?

Так существуют ли заранее заданные гендерные роли? Конечно, да — но их задает общество и культура, в которой мы живём, «изначально же не было так, но Бог мужчину и женщину сотворил их». И это одновременно и хорошая и плохая новость. Хорошая — потому что каждый из нас получил больше свободы, чем сильнейшие мира сего имели 100 лет назад, а мы к свободе и призваны. Плохая — потому что мы лишились подпорок в виде гендерных стереотипов, и теперь вынуждены сами строить свою идентичность как мужчин и женщин, продумывать отношения в паре и тд. Отказ от свободы — тяжелый грех. Свобода тяжела, но с ней возможны невиданные доселе вершины — в браке это уникальное, только нам двоим подходящее устройство жизни и особая близость супругов, не замусоренная искусственными ролями и долженствованиями.

Когда Бог изгнал Адаму и Еву из рая, он изрек так называемые проклятия — новые, мучительные для человека законы, по которым он теперь будет жить на земле. Современный мир, в котором всё больше людей работают «по призванию», как будто преодолевает первое из них — «в поте лица будешь есть хлеб свой». Понемногу начинает шататься и второе: «к мужу твоему влечение твоё, и он будет владычествовать над тобою». И в этой тенденции я улавливаю некий апокалиптический дух — жизнь становится тяжелее ввиду ее скорого конца, устройство мира изменяется, «силы небесные колеблются», но в этом и состоит радостное освобождение, которого ждет каждый христианин: «ей, гряди, Господи Иисусе!»

Можно, конечно, попробовать опираться на старые костыли гендерных стереотипов, учиться у патриархов Ветхого Завета, указывать женщине ее место и навешивать на мужчину полную ответственность за семью. Более того, я уверен, что такое устройство семьи бывает полезно для нее каком-то этапе — костыли вообще полезная штука. Но в долгосрочной перспективе каждой конкретной семьи и всей нашей церковной риторики в целом это путь в никуда. «К свободе призваны мы, братья» (и сестры), поэтому нам остаётся диалог, внимание друг к другу и доверие — доверие тому ни на что не похожему и поразительно прекрасному пути, который здесь и сейчас открывает перед нами Бог.