на наш Телеграм
3 декабря исполняется 300 лет с рождения великого украинского христианского мыслителя Григория Сковороды, философа-казака, философа-странника. По этому поводу решили вспомнить украинских богословов; их было и есть, конечно, много; мы выбрали по недостатку места только семь.
Святитель Димитрий Ростовский (в миру — Данила Саввич Туптало; 1651–1709) — епископ, интеллектуал (богослов, проповедник, агиограф, драматург, поэт, педагог), значимая фигура восточнохристианского богословия раннего модерна, видный представитель «украинского/казачьего
В свою бурную и весьма кровавую эпоху святитель Димитрий Ростовский пишет удивительный текст — «Келейный летописец», «историю» (не в современном, конечно, смысле) мира от Творения до Исаака. Святитель собирает различные библейские, апокрифические, мифологические сказания: это не «история», повторимся, но скорее что-то вроде размышления в образах (мифах) о движущих силах истории, а в частности — о войне:
«Исполины, как рожденные в беззаконии [от блуда падших ангелов и людей], были злейшими из всех беззаконных людей убийцами и насильниками; они были яры, люты, любители войны и кровопролития, горды и властолюбивы; по всей земле они преследовали людей, насилуя их, грабя и убивая.
Из них десятым по счету был князь по имени Азаил. Он изобрел искусство делать мечи, броню и всякие воинские оружия для брани; он же начал добывать из земли золотую и серебряную руду.
Азаил изобрел два зла: оружие и золото с серебром. Изобретением оружия он оказал помощь ярости и гневу, золотом и серебром угодил человеческому сластолюбию. В оружии для войны сила и кровопролитие; в золоте же и серебре ненасытность сердца и умножение печалей. Оружием тело, а сластолюбием душа убивается, но и то, и другое – зло.
Зло — оруженосная брань, так как она противна человеческому естеству. Естество наше создано Богом не для войны, но для кротости, по подобию кротости естества Божия. Не даны ему от Создателя рога, как юнцам (бык, вол), чтобы ими бодать друг друга, ни великие зубы, как диким вепрям, чтобы ими загрызать кого-либо и поедать, ни острые когти, как львам, чтобы ими терзать и раздирать, ибо он, кроме всего сего, должен быть кротким, мирным, невраждебным, немстительным, незлобивым и друголюбным. Подымать же друг на друга оружие и вступать в брань не есть дело кротости, но ярости, не мира, но раздора, не незлобия, но мщения, не любви, но вражды, и дело такое, горше которого ничего не может быть в поднебесной. Ибо вражда происходит от диавола, который, по словам Христа, «человекоубийца бе искони» (Ин 8:44) Зло есть оружие и война, ибо они являются противоположностью заповеди Бога, говорящего: «Не убий» (Исх 20:13). Бог создал человека для того, чтобы он жил, а война лишает его жизни. Бог жизнь человеческую по благоволению Своему ограничил определенным временем, а война пресекает это время, разоряет предел жизни и прежде времени (по Божьему попущению) истребляет людей из среды живущих на земле.
Зла вещь брань, ибо она противоположна добру мира, при котором утверждаются царства, населяются города, умножаются люди, распространяются селения, увеличиваются богатства. Но война все это добро мира превращает в ничто, ибо уничтожает царства, разоряет города, опустошает селения, расхищает богатства и нищету приводит, и в один час убивает многое число людей, которые в течение многих лет нарождались. Не напрасно Давид, молясь Богу, говорит: «Разруши языки хотящия бранем» (Пс 67:31).
Война есть зло: лучше мир и природная кротость человеческого естества. Не на добро начальник исполинов Азаил изобрел воинские оружия – на заклание человеческое, ибо он умножил человекоубийство, начатое Каином. И думаю, что он большего осуждения и наказания достоин, чем Каин, ибо последний одного человека убил, а он, вооружив многих бесчеловечников, приготовил их против бесчисленного количества людей и умножил кровопролития в поднебесной.
Не меньшее зло изобрел тот же Азаил, добыв золото с серебром, ибо сие бывает причиною войн и убийств. Не напрасно говорит Писание: «Корень всем злым сребролюбие есть» (1 Тим 6:10). Ибо что восставляет народ на народ и царство на царство, не серебро ли и золото? Ибо всякий владетель, имея много, еще большего желает, почему и берется за оружие, собирает силы и начинает войну с соседними странами. Что побуждает вора красть, а разбойника выходить на разбои и убивать неповинных путников? Что побуждает занимающихся торговлею лгать и божиться? Что научает богатых не милосердствовать, обижать, чужое похищать и грабить? Что ослепляет очи мудрых и судей принуждает творить неправедный суд? Не серебро ли и золото? Поистине, оно есть начало всего зла».
Интересна и крайне важна эта связка война/сребролюбие; интересно и то, что святитель в этот же ряд добавляет и блуд: как бы одна и та же злая сила проявляет себя в политике как война, в экономике — как власть «золота и серебра», в психике — как блудная страсть.
Итак, война есть зло. Альтернатива всему этому —
«кротость с терпением и незлобием без ярости устрашает, без оружия побеждает, без ополчения прогоняет своих супостатов, что прекрасно изъясняется в Апокалипсисе, где говорится о виденном святым Иоанном Богословом Агнце».
Апокалипсис — финал, цель истории; и вот святитель — что принципиально важно! — учит нас читать Апокалипсис как книгу о кротости, незлобии. Люди ждут Бога как Льва; но Бог приходит как Агнец:
«Но какая сила у агнца? Какая гроза? Какова его борьба и кто его боится? Как и кого он может победить? Тихий Агнец. Незлобивый Агнец. Кроткий Агнец. Терпеливый, закланный Агнец. Агнчая кротость с терпением и незлобием побеждает все сопротивное».
Вот что сообщает нам Апокалипсис: побеждает кротость, незлобие. Бог есть кротость. Война есть зло. Так учил украинский святитель.
Рожденный в том же году, что и Дмитрий — чудотворец Иоанн (Максимович) Тобольский, чудотворец: в Нежине (Гетманщина); умирает в Тобольке (Русское Царство). Основатель Черниговского коллегиума (впоследствии поддерживал подобное учреждение в Тобольске: повторим, в ту эпоху украинцы были созидателями интеллектуальной культуры в православно-восточнославянском пространстве). Плодовитый поэт — им было написано несколько десятков тысяч стихотворных строк. Святитель Иоанн Тобольский написал много богословских трудов, составлял компилятивные труды (используя творения древних Отцов и протестантских богословов), много переводил (в частности знаменитый «Илиотропион»). Учился, а затем преподавал и занимал разные должности в Киево-Печерской Лавре и ее Академии. Свт. Иоанн Тобольский участвовал в важных политических событиях Украины: участвовал в выборах гетмана и т. д. Долгое время был черниговским архиереем. В Чернигове он оказывал поддержку Димитрию Ростовскому, устраивает типографию, коллегиум. Во время голода активно занимается благотворительностью. Из-за ссоры с Меншиковым его переводят на тобольскую кафедру, где он активно проповедует Слово Божье.
Две самые знаменитый книги свт. Иоанна — переводы/переработки католических трудов:
— «Царский путь Креста Господня» католического происхождения. Во времена старчества в Оптиной пустыни отцов Амвросия, Иосифа и Варсонофия была излюбленным духовным чтением иноков и мирян. Книга построена в виде беседы (в форме вопросов и ответов) юной Ставрофилы и Ангела (в католической версии Христа), который духовно наставляет и утешает Ставрофилу.
— «Илиотропион» — богословский трактат, посвященный проблеме согласования Божественной и человеческой воли. В сочинении в значительной степени отражено богословие свт. Иоанна, основанное на творениях Св. Отцов древней Церкви. Наряду с многочисленными ссылками на западных Отцов: блаж. Августина (тема взаимоотношения воли Божией и воли человека затрагивается в большинстве его произведений), прп. Иоанна Кассиана Римлянина, Иеронима Стридонского, свт. Амвросия Медиоланского; и на позднейших католических богословов: Бернарда Клервоского (XII в.), Фому Аквинского (XIII в.), Фому Кемпийского (XV в.) и др. — в произведении много обращений к восточным отцам: свт. Василию Великому, свт. Иоанну Златоусту, прп. Нилу Синайскому, прп. Иоанну Дамаскину и др. Популярности «Илиотропиона» способствовало то, что он насыщен рассказами-примерами из Священного Писания, житий святых и вселенской истории, которые разъясняют сложные богословские вопросы.
Преподобный Василий Поляномерульский (род. ок. 1692). Старец, автор предисловий к творениям Св. Отцов, учитель прп. Паисия (Величковского). Творчество прп. Василия — одно из главных звеньев цепи мистической традиции православия, почти прервавшейся в XVII–XVIII вв. Помимо прочего, прп. Василий был старцем прп. Паисия (Величковского), который, в свою очередь, стал родоначальником русского старчества XIX в. Также большое влияние прп. Василий оказал на румынское монашество. Творчество прп. Василия посвящено умному деланию и Иисусовой молитве. Творения старца как тонкого учителя аскезы и мистики рекомендовали Феофан Затворник и Игнатий (Брянчанинов). Не очень понятно, кем был по национальности преподобный — то ли украинцем, то ли русским (во всяком случае, эмигрирует он в Молдовалахию с Киевщины). В 20-х гг. XVIII в., как и многие другие монахи, он переселяется в Молдовалахию: в России тогда притесняли монашество (и параллельно упразднили Войско Запорожское, последний остаток украинской государственности), а в Польше — православие как таковое: парадоксально, но делателям Иисусовой молитвы свободней было на территории Османского халифата. В Молдовалахии вокруг преподобного собирается кружок монахов, который составил основу, организованного прп. Василием скита Пояна-Мэрулуй. В 1749 г. старец был вызван в Бухарест — его учение казалось многим подозрительным. Его судили Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский патриархи, которые, однако, не только не нашли никакой ереси, но рекомендовали всем наставления преподобного в аскезе и умной молитве. А патриарх Сильвестр благословил преподобного написать сочинение, объясняющее, почему монахам запрещено употреблять мясо, в связи с чем прп. Василий посетил Афон. Со временем Поляномерульский скит становится одним из духовных центров Молдовалахии: под руководством старца находились 11 скитов и пустыней.
В своих предисловиях (на деле эти тексты — целостное учение об умном делании) прп. Василий, в частности, указывает на «неправильность мнения тех, которые думают, будто бы умное делание прилично только одним совершенным, достигшим бесстрастия и святости. Думающие так ограничивают свое моление одним только внешним исполнением псалмопения, тропарей и канонов, не понимая того, что такое внешнее моление назначено нам Святыми Отцами только как временное ввиду немощи и младенчества нашего ума, с тем чтобы мы, постепенно совершенствуясь, восходили на ступень умного делания и ни в коем случае не оставались при одном только внешнем молении».
Святитель Георгий (Конисский) (1717–1795). Архиепископ Могилевский, Мстиславский и Оршанский, философ, богослов, писатель, поэт, общественный деятель, защитник веротерпимости, обличитель социальной несправедливости, пороков духовенства, просветитель, блестящий оратор. Безусловно, одна из самых примечательных личностей в православии XVIII века. Происходил из казачьего рода. Окончил Киевскую академию «с особенною похвалой». Преподавал пиитику, философию и богословие. В 1752 г. стал ректором Академии. Через три года становится Могилевским епископом. Тогда Беларусь была частью Речи Посполитой, из-за чего одной из главных обязанностей епископа была, как сказали бы сейчас, «защита прав» православных (при нем же она переходит к России). На этом поприще свт. Георгий сделал очень много. Помимо разного рода политических действий, защищал идею равенства граждан независимо от их конфессиональной принадлежности. Также отличился всемерной поддержкой просвещения в своей пастве и клире, в частности организовал семинарию и типографию. Церковь всегда находится в каких-то конкретных культурных условиях и каждый раз ее проповедь принимает иную форму, сообразную данной культурной среде. Творения Св. Отцов имеют один характер в Антиохии, другой в Александрии, третий на латинском Западе, четвертый у славян и т. д. Свт. Георгий (Конисский) жил в XVIII в., веке Просвещения, и христианская весть в его исполнении становится чем-то вроде «православного рационализма» (в смысле просвещенческого рационализма). Например, Просвещение мыслило материю вечной и субстанцией всего. Свт. Георгий, в свою очередь, учил своих студентов: «Материя никогда не может быть ни порождена, ни уничтожена, она сотворена Богом в начале мира, и какая, и в каком количестве сотворена, такая и в таком количестве по сей день остается и будет оставаться в будущем». Этот философский жест понятен: философский принцип («вечность» материи и материя как субстанция) принимается; но он принимается в более широком контексте христианского богословия — вводится идея о Творце и тварном; это тварное отождествляется с материей. Нисходя от умозрения к дольнему, приведем другой пример «просветительства» свт. Георгия. Наука в XVIII в. встала на первое место — святитель в Киевской академии рассказывает об астрономии, объясняет, как понимать многие феномены с помощью естественных причин. Также святитель поддерживал мысль Просвещения о счастье как цели жизни, о том, что, если жизни не мешать, она естественным способом станет счастьем. Свт. Георгий оказал ощутимое влияние на духовное образование России. Ему принадлежит первый систематический курс богословия (как введение к нему святитель написал курсы герменевтики и библиологии). Создал систему философских дисциплин; отделил философию от богословия. Положение православия в Польше как гонимой религии, заставили вспомнить идею веротерпимости (провозглашенную еще христианами первых веков Церкви и все больше уходившую в тень с укреплением «симфонии» Церкви и государства). Свт. Георгий блестяще защищал эту идею, и не только (конечно!) для православных, но и для всех «диссидентов» (как называли некатоликов). Его речь перед королем Августом Понятовским стала манифестом толерантности в то время; была переведена на ряд европейских языков как образец защиты веротерпимости.
Проповеди свт. Георгия (Конисского) были необыкновенно популярны (их сборники начали распространяться самиздатом еще при жизни святителя). Они полны обличений как светских, так и духовных властей; вообще резко критикуют общество. Например, о монахах святитель говорит так (в том числе и о себе, как видно из цитаты): «обещавшихся с клятвою постническое житие вести, больше прочих и жрем, и празднуем». Пушкин написал статью о вышедшем в его время собрании сочинений святителя. Там есть и такие слова: «Проповеди Георгия просты, и даже несколько грубы, как поучения старцев первоначальных; но их искренность увлекательна. Политические речи его имеют большое достоинство».
Преподобный Паисий (Величковский) (1722–1794) — одна из центральный фигур православия XVIII века. Среди его предков — православные священники и евреи; а помимо этого, как он сам писал, «прапрадед мой был по отцу Симеон, знатный и богатый казак». О религиозном своеобразии этой эпохи мы уже писали: православие в глубоком кризисе, духовная традиция почти прерывается; в России — нечто вроде гонения на монашество. Поэтому Паисий эмигрирует из России в Молдовалахию, оттуда — на Афон. Так он становится одним из родоначальников возрождения православия. От него идет линия, давшая почти все русское старчество, он перевел множество творений Св. Отцов (в первую очередь «Добротолюбие»). Также прп. Паисию принадлежит несколько самостоятельных произведений. Некоторые из них вошли в наше собрание: «Крины сельные», «Об умной или внутренней молитве», «Устав, письма и послания». Значение его трудов трудно переоценить и сложно передать.
И вот наконец — Григорий Саввич Сковорода. Казак, философ, поэт, педагог, музыкант; род. в 1722-м на Киевщине, умирает в 1794-м на Харьковщине. В Германии — Кант; Просвещение обладает абсолютной интеллектуальной гегемонией; но где-то на востоке Европе странствующий казак (впрочем, учившийся у православного «просвещенца» св. Георгия (Конисского) возрождает мышление Филона и Климента Александрийских, неоплатоников, гностиков, Оригена, свт. Григория Нисского, прп. Максима Исповедника и т. п. Он учит о «родном безначальном начале» (Божестве), Библии как «символическом мире» (рядом с миром-вселенной и микрокосмом-человеком), о «внутреннем человеке» и т. д. Поразительное, очень красивое, своеобразное, самобытное явление.
Сковорода был мыслителем позднеантичного и средневекового склада, с характерным единством философии, богословия, мистики и поэзии. Философ-странник, скорее учитель мудрости, а не «профессор» («Что такое жизнь? — пишет он в одном месте, — это странствие: прокладываю себе дорогу, не зная, куда идти, зачем идти». В этих странствиях Сковорода путешествует с мешком на плечах [в мешке всегда была Библия на еврейском языке], по существу, как нищий). Своему ученику Ковалинскому он писал: «Многие спрашивают: что делает Сковорода? Я о Господе радуюсь, веселюсь о Боге, Спасителе моем. Вечная мать — святыня питает мою старость». Пафос искания истины, свобода и устремление ко Христу соединялись в нем совершенно органично: «Не хочу я наук новых, кроме здравого ума, Кроме умностей Христовых, в коих сладостна душа. … О, свобода! В тебе я начал мудреть… До тебе моя природа, в тебе хочу и умереть». «Истина Господня, а не бесовская», а значит, философия — это Христос. Поразительно, как этот украинский казак мог создать подобную философию в атеистическом XVIII в., веке расцвета Просвещения. Лучше всего его характеризует собственная эпитафия: «Мир ловил меня, но не поймал».
Вот сборник его сочинений. А вот — классическая монография В. Ф. Эрна о жизни и творчестве Сковороды.
И последний сегодняшний наш автор — Николай Гоголь, из украинского дворянского рода, род. в 1809-м на Полтавщине. Ясно, Гоголь — классика мировой литературы, великий прозаик и драматург. Однако он был и значимым религиозным мыслителем:
— «Размышления о Божественной Литургии» Гоголя — чуть ли не первое толкование Евхаристии на русском языке. Русская литература XIX в. взяла на себя уникальную миссию по воцерковлению современной культуры. «Размышления о Божественной Литургии» — образчик этой миссии: одновременно и прекрасный текст, и глубокое умозрение главного таинства христианства. К. В. Мочульский считал «Размышления о Божественной Литургии» духовным завещанием Гоголя, итогом его трудного духовного пути.
— «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя — оплеванная современниками, эта книга долго ждала своего осмысления (дождалась ли?). Наш Паскаль (Толстой), наш Кьеркегор (Бибихин) писал ее в надежде пробудить Россию от спячки, обернуть ее ко Христу. Конечно, можно говорить о том, что она несовершенна как в литературной, так и в философской части, но проблески озарений и глубокого размышления нельзя в ней не заметить. А, к примеру, «Светлое воскресение», в литературном смысле, одно из лучших творений Гоголя. Бибихинское сравнение Гоголя с Кьеркегором лучше всего видно именно в «Выбранных местах из переписки»: жесткая, почти клоунская в своей прямоте проповедь, не понятая современниками, — даже не проповедь, а исповедь гениального художника (и тоже комика) (именно кьеркегоровский замес эстетики, морали и веры с интересом к феномену смеха).
