на наш Телеграм
Вторая неделя Великого поста посвящена самому свт. Григорию Паламе. В прошлый раз мы говорили о его богословской теории, о том, как он понимает обожение, соединение с Богом. Сегодня мы будем читать те отрывки из сочинений святителя, которые посвящены вопросам христианской практики. То есть тем правилам христианской жизни, которым следовал сам святой. И практика эта стоит на привычных нам столпах: труде, посте и молитве.
В чем цель жизни? В тишине перед лицом Божиим
Святитель Григорий Палама объясняет, как работает механизм богопознания. Человеческий ум обращается на самого себя, очищаясь от страстей и случайного содержания, и в этой глубине обретает тишину (исихию), в которой может встретиться с Богом. Именно эта тишина и является целью христианской жизни.
Когда ум удалится от всего чувственного, вынырнет из водоворота смятения, который кружится вокруг чувственного, и вглядится во «внутреннего человека», — тогда, узрев отвратительный грим, приставший к нему из-за блуждания долу, спешит смыть его скорбью. А как только это безобразное покрывало сдернуто, — именно тогда, когда душа не разрываема различными низкими привязанностями, — ум вряд ли успокаивается, нет, он воистину соединяется с исихией, пребывает наедине с собой, и, насколько это вмещает, считает сам себя, вернее себя выше себя, — Богом, ради Которого существует…
Отсюда происходит боговидный и непревзойденный навык к добродетели и совершенная непреклонность или неудобопреклонность к пороку, а также чудотворение, прозорливость и провидение и дар рассказывать о том, что происходит где-то далеко, как о том, что происходит на глазах у повествующего.
Однако поистине превыше всего то, что все эти дары не являются целью тех блаженных людей, но, как если кто посмотрит на солнечный луч и различит взвешенные в воздухе частицы, хотя вовсе не они являются целью для смотрящего, так и блаженные, общаясь в чистоте с божественными лучами, — которым по природе свойственно откровение обо всем, — попутно получают сверх того истинное знание не только о настоящем или прошлом, но даже о будущем.
Цель же для них, как говорят монахи, — сверхсовершенное совершенство, то есть истинная исихия, вернее, плод истинной исихии.
Этот путь только для монахов? Нет, для всех христиан
Святитель показывает, что миряне точно так же, как и монахи, могут соблюдать заповеди. А соблюдая заповеди, развивать привычку к добродетели.
Этот путь к совершенной любви через бесстрастие особенный; как путь восхождения он всего более удобен для ушедших из мира. Посвящая себя Богу и незамутненным умом неотступно общаясь с Ним, они благодаря этой близости легко стряхивают с себя ворох дурных страстей и собирают сами для себя сокровище любви.
Но и живущие в миру должны принуждать себя делать мирские дела по Божьим заповедям; поэтому страстная часть души, вместе со всеми другими подвергаясь принуждению, тоже должна действовать по ним.
Принуждение, укоренившись со временем в привычку, производит устойчивую наклонность к исполнению заповедей и превращает эту наклонность в постоянное свойство; то в свою очередь дарит душе прочную ненависть к дурным свойствам и состояниям, а такая ненависть к злу приносит плод бесстрастия, от которого рождается любовь к единому Доброму.
Так или иначе, страстную силу души надо представить Богу живой и действенной, чтобы она была живой жертвой, как сказал апостол о нашем теле: «Призываю вас… ради милосердия Божия представить ваши тела в жертву живую, святую, Богу угодную» (Рим 12:1).
Как бы ты ни был занят на работе, — молись во время этой работы
По мнению святителя, даже во время самого напряженного труда нужно сохранять память о Боге. В противоположном случае мы, христиане, ничем не будем отличаться от язычников.
Каждый раз в это время года, когда настает сия пора, видя многих выходящих из городов и трудящихся над жатвой, а также собирание плодов земли и уборку их, я питаю в себе следующие мысли: поскольку бывает и жатва людей, скашивающая их из этой временной и мимотекущей жизни и переносящая их в иную, будущую и пребывающую жизнь, то неужели же тот, кто пожинает безжизненные колосья или нанимает других для сего дела, и выбирает плоды или покупает их от собирающих, и собирает в хранилища, — не представит себе в памяти иную жатву, именно — имеющую постичь его самого, и не помыслит о Земледелателе душ, и не пожелает в свое время стать явленным и удостоиться быть принятым в небесные житницы? или же всякий совершенно склонился к земле, как склонили тело трудящиеся (над жатвой), так что не может поднять голову и дух его не в силах воспрянуть от земного? — Но если это так, то мы ничем не отличаемся от язычников, ибо это им было свойственно всеми силами души и тела быть поглощенными в земных заботах; и это — по той причине, что они не имели никакого понятия о будущем, совершенно никакой надежды, ни познания о небесном.
Поэтому, как — написано: вся жизнь нечестивца проходит в заботе о дольних и тленных вещах. Посему и Христос в Евангелиях говоря нам: «Не пецытеся душею вашею, что ясте или что пиете, или чим одеждетеся», присовокупил: «Всех бо сих языцы ищут» (Мф 6:31–2). Не от труда удерживает, но отстраняет от заботы, перенесши надежду на Бога, чтобы наш труд не был бы безнадежным или чтобы при труде наша надежда не имела бы неправильной ориентации.
Беседа 26, произнесенная во время жатвы; в ней же говорится и о духовной жатве
Не поститесь, будучи в ссорах. Горе пьяным без вина!
Свт. Григорий Палама, конечно, не отрицает значимости поста как ограничения в пищи и других потребностей. Но все же куда более важным считает отказ от противостояния другому человеку, от вражды, ненависти, осуждения.
Братие, имеется и иного рода пресыщение и дурное пьянство, которое бывает не от еды и не от напитков и проистекающих от них удовольствий, но — от гнева на ближнего, и ненависти, и злопамятства и проистекающих от них зол, о которых и Моисей говорит в песне: «Ярость змиев вино их, и ярость аспидов неисцельна» (Втор 22:33). Посему также и пророк Исаия говорит: «Горе пьяным без вина» (Ис 28:1); и еще он увещевает, говоря так: «Не поститесь будучи в ссорах» (Ис 58:4)…
Итак, такого рода пьянство, проистекающее от ненависти, лучше же сказать, конечно, — причины для отвращения от нас Бога, — диавол пытается вызвать в молящихся и постящихся и влагает им память провинностей против них, и доводами подвигает их к злопамятству и к злословию обостряет язык, делая их таковыми, как Давид описывает человека, молящегося в злобе…
Но мы, братие, во время поста и молитвы, молю, если что когда и действительно имели против кого-нибудь, простим и будем полны любви, более того — будем следящими друг за другом с целью побуждения к любви и добрым делам и говоря друг о друге хорошо, и в самих себе рассуждая и помышляя благая пред Богом и пред людьми, — дабы нам поститься похвальным и непорочным постом, и чтоб на основании его наши прошения были благоуслышаны Богом, так чтобы, по благодати, подобающим образом и Отцом Его именовать и возмочь со дерзновением говорить Ему: «Отче, остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» (Мф 6:12).
Беседа 7. Иная о посте
Молись, чтобы не злиться, не завидовать — от этого польза целым городам
Помимо мистического содержания молитвы, помимо того, что она есть средство богообщения, у нее есть и более приземленный — психологический смысл. С точки зрения святителя, молитва сдерживает страсти и тем самым преображает не только отдельного человека, но и все общество.
Но, скажут, многие и без того, чтобы часто посещать церковь и предаваться совершаемым в ней молитвам, не только имеют успех в житейских делах, но и наслаждаются богатством и славой и телесным здоровьем. Но рассмотрим, что от этого наша жизнь не становится весьма, весьма полезной, да и много в нашей жизни встречается непостоянств и невзгод: потому что, не призывая Бога при каждом деле и не имея с Его стороны содействия (или «помощи»), мы даем доступ лукавому: и таковой доступ его не только приводит в негодность наши дела, но и приводит к злосчастному концу, и ради незначительных вещей и предлогов он приводит людей в столь великое бешенство друг против друга, что одни стали жертвами братоубийственного меча, а другие жили кровью единоплеменных им, замарав волю и душу или даже и самую руку, пролившую кровь…
Поэтому каждое утро, прежде всякого дела, Божия Церковь манит нас к себе священными билами: потому что ежедневное общение с Богом, путем молитвы и псалмопения успокаивает всякие бурные порывы и направляет их по доброму пути, сдерживает плотские страсти, и притупляет корыстолюбивую волю и смывает гордыню, и отъемлет зависть, и овладевает гневом, и сглаживает злопамятство, и всякую горечь и ссору изъяв из среды, вместо этого всякую добродетель и благозаконность и благоденствие приносит и городам и домам и душам и телесам и живущим в супружестве и приявшим монашеский образ жительства; и, одним словом, оно является основанием и утверждением всех благ и предотвращением и освобождением от всякого зла и от всякого злого обстояния.
Беседа 53 о том, что непрестанное общение с Богом путем молитвы и псалмопения является основанием и утверждением всякого блага и предотвращением и освобождением от всякого зла и от всякого злого состояния
