Ветхий Завет — эти два слова чаще всего рождают у современного человека ассоциации с неким текстом, пришедшим из допотопных времен. Но такой подход обедняет нашу внутреннюю жизнь и даже само понимание евангельского благовестия. Слово Христово прозвучало не в вакууме, оно было произнесено на конкретном языке в конкретной культуре. Священник Александр Сатомский предлагает опыт современного прочтения самых, может быть, ярких книг Ветхого Завета.

После мрачной первой главы, закончившейся возвращением нищей престарелой Ноемини с чужеземной невесткой в Вифлеем, ситуация начинает меняться, разгорается свет милости Господней.

У Ноемини был родственник по мужу ее, человек весьма знатный, из племени Елимелехова, имя ему Вооз (Руфь 2:1).

Как мы узнаем из следующих глав, в городе есть и более близкий родственник усопшего мужа Ноемини, но автор сперва говорит о Воозе. Вооз, или Боаз, не встречается более в Библии как имя собственное, однако внимательный читатель заметит название одной из колонн Иерусалимского храма, которая именуется Боаз «сила», «мощь». Разительная параллель с именами сыновей Ноемини — «болезненным» и «нежильцом».

На особый статус Вооза указывает не только его имя, но и отзыв автора о нем как о иш гиббор хайиль — муже великом, доблестном, боевом. Это достаточно   многозначный   термин,   обозначающий и доблесть в воинском смысле, и смекалку, деловые качества для ведения бизнеса. Пророк Самуил (если мы согласны с мнением древних о том, что он является автором книги) называет Вооза одним из лучших мужчин города, описывая его как через имя, так и через определение.

Она пошла, и пришла, и подбирала в поле колосья позади жнецов. И случилось, что та часть поля принадлежала Воозу, который из племени Елимелехова. И вот, Вооз пришел из Вифлеема и сказал жнецам: Господь с вами! Они сказали ему: да благословит тебя Господь! (Руфь 2:3–4).

Интересная деталь: будучи господином и старшим, Вооз здоровается со жнецами первым, что указывает на его добросердечие и благочестие.

Есть устойчивое еврейское предание, что незадолго до описываемых событий у Вооза умерла жена и он находился в трауре, поэтому, согласно обычаю, в первый месяц траура никто не здоровался с ним первым, а лишь отвечал на его приветствия. Сложно сказать об этом что-то определенное, так как Писание умалчивает о брачном статусе Вооза. Но в Израиле социальная зрелость не наступала до вступления в брак, и на весь Ветхий Завет мы находим лишь несколько праведников, выбравших одинокую жизнь, для абсолютного большинства брак был естественной и законной нормой. Поэтому то, что в книге мы встречаем взрослого, а возможно и престарелого, Вооза свободным, с огромной вероятностью указывает на его статус вдовца.

И сказал Вооз слуге своему, приставленному к жнецам: чья это молодая женщина? Слуга, приставленный к жнецам, отвечал и сказал: эта молодая женщина — Моавитянка, пришедшая с Ноеминью с полей Моавитских; она сказала: «буду я подбирать и собирать между снопами позади жнецов»; и пришла, и находится здесь с самого утра доселе; мало бывает она дома (Руфь 2:5–7).

Безусловно, Вооз заметил в  поле  незнакомку и спросил о ней начальника над работами. Здесь мы видим, что действительно, как было сказано в 1-й главе, весь город всполошился, когда вернулась Ноеминь. Потому и слуга знает, что это не какая-то неизвестная чужеземка, а та самая вдовая невестка Ноемини. При этом слышна и лестная характеристика — он обращает внимание на трудолюбие Руфи.

И сказал Вооз Руфи: послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другом поле и не переходи отсюда, но будь здесь с моими служанками; пусть в глазах твоих будет то поле, где они жнут, и ходи за ними; вот, я приказал слугам моим не трогать тебя; когда захочешь пить, иди к сосудам и пей, откуда черпают слуги мои (Руфь 2:8–9).

Обратим внимание — не только Ноеминь, но и Вооз называет Руфь дочерью, хотя в разговоре со слугой говорит о ней отстраненно как о девице или служанке: многозначность предполагает использованное здесь существительное наара — «молодая женщина», «служанка».

Не только в обращении «дочь моя», но и в предложенной защите и помощи Вооз проявляет к Руфи благоволение. Причину доброго отношения к чужеземке Вооз раскроет в следующих стихах.

В иудейских комментариях история Руфи и Вооза часто рассматривается как образ взаимоотношений Бога и его народа. Бог — владелец всей земли, и Земли обетованной в том числе. Он призывает Израиль на Свое поле, чтобы потом укрыть его под покровом Своим, дать ему пристанище — покой и безопасность. Не подбирай на другом поле — да не будет у тебя иных богов пред лицем Моим (Исх 20:3), не переходи отсюда — В этот день заключил Господь завет с Аврамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата (Быт 15:18). Это не отменяет истории Руфи и Вооза, но выводит ее на новые смысловые горизонты, на уровень символа, открывающего нечто большее.

Она пала на лице свое и поклонилась до земли и сказала ему: чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хотя я и чужеземка? Вооз отвечал и сказал ей: мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца и твою мать и твою родину и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня; да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами! (Руфь 2:10–12).

На чужеземном происхождении Руфи книга делает упор многократно. В четырех главах семь раз напоминается читателю, что она — моавитянка. Однако для доброго сердца Вооза важно не это, а милость, которую оказала Руфь своей иноплеменной свекрови.

В 1-й главе Руфь призывает Бога в свидетели и воздаятели, если она оставит свою свекровь, здесь же Вооз именем Бога благословляет Руфь и призывает на нее воздаяние Божие за верность — призывает на нее награду от Господа.

В благословении Вооза есть даже некоторая параллель со словами, сказанными Богом Аврааму, отцу народа Израиля и отцу всех верующих: Выйди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю, которую Я укажу тебе (Быт 12:1). Вооз как бы указывает, что Руфь прошла путем Авраама — так же оставила свою родину, дом отца и матери и пришла в землю чужую. Авраам шел по призыву Бога, Руфь идет по призыву любящего сердца, и как Авраама благословляет Бог великим даром: Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, так и здесь Вооз говорит о полной награде и успокоении Руфи под крылами Бога. Дальнейшая история покажет, что царь Давид и надежда Израиля — Мессия — Христос, многократно желавший укрыть Израиль под Своими крылами, посылая им апостолов и пророков (см. Мф 23:37), произойдут от этой скромной женщины.

Она сказала: да буду я в милости пред очами твоими, господин мой! Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих. И сказал ей Вооз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба; она ела, наелась, и еще осталось (Руфь 2:13–14).

Руфь принимает благословение и снова являет одно из своих важных качеств — скромность. Она понимает, что ничем не заслужила милость этого знатного господина, о связи которого с семьей свекрови пока не знает.

О сердечной широте Вооза блаженный Феодорит Кирский говорит: «…он (Вооз) не только щедро уделил Руфи от своих плодов, но и сказал ей добрые слова… не только уделил ей пищу, но и сам стал труженником врачевания; не повелел прислуживать другому, но сам подал пропитание и весьма щедро предложил хлебы» (Вопросы на Книгу Руфи).

Удивительно, как перекликается обозначение насыщения здесь и в гораздо более поздних — евангельских — текстах. Мы помним, что когда от благословляющей десницы Христа, преломившей хлеб и пару рыб, вкушают тысячи людей, то ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных (Мф 14:20). Так щедрая рука обычного человека соотносится с рукою всещедрого Бога. Мы не можем насытить от нашего стола тысячи, но можем насытить хотя бы одного бедняка, и это будет великим благословением и ему и нам, умножением мира и явлением в нем Царства Божия, в котором хлеб насущный подается и в сей день и вовеки.

И встала, чтобы подбирать. Вооз дал приказ слугам своим, сказав: пусть подбирает она и между снопами, и не обижайте ее; да и от снопов откидывайте ей и оставляйте, пусть она подбирает [и ест], и не браните ее (Руфь 2:15–16).

Руфь не рискнула собирать на несжатом краю поля, предназначенном для бедных, так как между ними часто происходили стычки. Сбор колосьев, упавших из рук жнецов, — дело тяжелое и малоприбыльное. Зная это, Вооз и дает указания жнецам — не просто не запрещать, но и специально отбрасывать Руфи колосья от уже собранных снопов. Свое благословение Вооз продолжает подкреплять делом, значительно расширив возможности Руфи относительно других бедняков.

Так подбирала она на поле до вечера и вымолотила собранное, и вышло около ефы ячменя. Взяв это, она пошла в город, и свекровь ее увидела, что она набрала. И вынула [Руфь из пазухи своей] и дала ей то, что оставила, наевшись сама (Руфь 2:17–18).

Ефа ячменя — это серьезный объем; точная величина неизвестна, как предполагают, от 36 до 52,5 литра. Безусловно, без помощи и покровительства одинокой чужеземке собрать столько зерна, лишь подбирая колоски, было бы решительно невозможно.

Трогательная забота Руфи видна в том, что, целый день работая и единожды приобщившись к трапезе, она оставляет ее остатки не для своего ужина, а для Ноемини. Милость от недостатка, а не от избытка, особенно благословляема Богом, говорит Христос в Евангелии, приводя в пример ученикам бедную вдову, положившую в храмовую сокровищницу все свое дневное пропитание — две лепты (см. Мк 12:41–44; Лк 21:1–4).

И сказала ей свекровь ее: где ты собирала сегодня и где работала? да будет благословен принявший тебя! [Руфь!] объявила свекрови своей, у кого она работала, и сказала: человеку тому, у которого я сегодня работала, имя Вооз (Руфь 2:19).

В отличие от Руфи, Ноеминь знает, что в городе живут родственники ее покойного мужа — Вооз и еще некий человек. Однако она не послала невестку на их поля, и, как мы видим, Руфь оказалась там не по человеческому плану, но по промыслу Бога. Почему Ноеминь не воспользовалась родственными связями, до конца не понятно. Возможно, мотивом была гордость прежде богатой, а ныне обнищавшей женщины. Но скорее всего, ответ кроется в самопереименовании Ноемини в Мару, из «Услады» в «Горечь». Она считала, что на ней почивает гнев Божий, и потому не спешила восстанавливать отношения с родней, опасаясь, как бы гнев Вседержителя не пал и на них.

Количество принесенного зерна чрезвычайно впечатляет Ноеминь — и это уже третье благословение.

Заметим, что здесь регулярно благословляются труд и милосердие — трудятся жнецы, трудится Руфь — и получают благословение, но Руфь трудится из милосердного отношения к свекрови, из милосердия ей помогает Вооз — и наследует благословение Ное мини стихом ниже.

И сказала Ноеминь снохе своей: благословен он от Господа за то, что не лишил милости своей ни живых, ни мертвых! И сказала ей Ноеминь: человек этот близок к нам; он из наших родственников. Руфь Моавитянка сказала [свекрови своей]: он даже сказал мне: будь с моими служанками, доколе не докончат они жатвы моей. И сказала Ноеминь снохе своей Руфи: хорошо, дочь моя, что ты будешь ходить со служанками его, и не будут оскорблять тебя на другом поле. Так была она со служанками Воозовыми и подбирала [колосья], доколе не кончилась жатва ячменя и жатва пшеницы, и жила у свекрови своей (Руфь 2:20–23).

Только теперь две истории, Вооза и Руфи, сходятся в единое целое, уже очевидное для читателя, но совершенно неочевидное на тот момент для Руфи!

Ноеминь благословляет сродника за то, что милость его явлена живым — ей и Руфи, а также мертвым, — эта часть фразы странно звучит в ветхозаветном контексте. Неясность загробной участи человека, понятие шеола, в который после смерти сходят и праведники, совершенно не предполагала молитвенной активности в память о мертвых. Следы молитвы об усопших мы видим лишь в Маккавейских книгах (см. 2 Макк 12:38–45), наиболее близких по времени написания к новозаветным событиям. Поэтому слова о том, что Вооз не оставляет своей милостью мертвых, нельзя рассматривать как молитву о них или творение добрых дел в их память.

Ветхий Завет знает одно доброе дело, которое может совершить ради покойного его брат, — взять его жену и восстановить род брата своего, чтобы имя его не исчезло и род его смог обрести благословение и благоденствие, дожив до дней Мессии. Возможно, в этих словах Ноемини звучит затаенная надежда на то, что Вооз — которого она называет мигоалэну, что переведено в Синодальном тексте как «родственник», хотя слово, от которого оно происходит — гааль — имеет значение «выкупать, избавлять», то есть указывает на ближайшее родство, на возможность претендовать на имущество покойного родственника, — женится на вдове сына. Из первых упоминаний о Воозе, кстати, такой вывод сделать нельзя, там он назван всего лишь мода, «родственник, свойственник, знакомый». Поэтому здесь, так же как в словах Ноемини о мертвых, звучит не констатация факта, а скорее надежда.

Из книги «Свитки. Современное прочтение знаковых текстов Библии». — М.: Никея, 2023