на наш Телеграм
Статья о. Павла Великанова о многодетности вызвала бурное обсуждение, а ее удаление с сайта — обсуждение тем большее. Более страстные холивары были разве что после выступления владыки Пантелеимона (Шатова), в которой он призывал учиться жить в стесненных условиях.
Эти два выступления показывают два подхода к семейной жизни (и вообще — к жизни) и вызывают у меня как у отца четырех детей много мыслей и эмоций.
Педагогика vs психология
Владыка Пантелеимон разговаривает с девушками, желающими вступить в брак. Похоже, он исходит из некоей идеальной модели семьи, которую ясно представляет, и предлагает конкретные шаги, которые помогут будущим женам к ней приблизиться: умеренность, твердое следование заповедям и традициям Церкви, осмотрительность при выборе жениха, терпение. Его интенция — педагогическая: поступайте так и так, чтобы получить такой-то результат; поступайте правильно, и будете иметь «правильную» жизнь. Многодетность — обязательный атрибут этой «правильной» жизни: «Многодетность в современном мире – большой труд и подвиг. Наш мир не приспособлен, не удобен для больших семей. Но без исполнения этой воли Божией о рождении детей вы будете в браке несчастливы».
(Заметим в скобках, что именно это, похоже, так и возмутило нецерковную и околоцерковную общественность: советы владыки, данные конкретным молодым девушкам, были восприняты как навязывание норм светскому обществу; неразберихи добавили обычные для таких случаев журналистские ляпы вроде «РПЦ призывает», дошло до отвратительного сравнения этих советов с идеей женского обрезания… Медиасообщество жестоко, и история с удалением статьи о. Павла это еще раз показала.)
О. Павел более аккуратен в оценках: «Если они (родители) не готовы, то делать заложниками многодетности как самих родителей, так и детей, – неправильно и нечестно».
Многодетность — не необходимость и не норма, а высокое призвание, сравнимое с монашеским: хорошо, когда талантливый молодой человек становится хорошим монахом, но перед ним еще множество путей, и все они прекрасны. Так же и тут: молодая семья может решить, стать ли многодетной, — надо прислушиваться к себе и искать тот строй семейной жизни, который подойдет этим двоим. Если стоит вопрос о многодетности — надо изучить себя, чтобы понять, по силам ли тебе она. Таким образом, вопрос о браке и многодетности рассматривается в плоскости психологической: надо понимать себя, знать свои ресурсы и границы возможностей.
Педагогический и психологический подходы опять входят в противоречие. «Либеральное» крыло Церкви однозначно выбирает второй, «консервативное» — первый.
Кроме того, о. Павел делает акцент на внутренних процессах, на отношениях между супругами: «Прежде всего постигать искусство любви друг ко другу, затем – к своим детям, а потом и к окружающим. Любить надо уметь. И этому надо сознательно учиться. Это – вовсе не очевидные вещи, как может казаться поначалу».
Владыка Пантелеимон много внимания уделяет хозяйству и готовности к браку в смысле наличия практических умений: готовки, экономии. И это естественно — ведь адресаты речи владыки еще не имеют «материала», к которому они могли бы применить рекомендации о. Павла, и они остались бы для них непонятными возвышенными словесами.
О себе
Мне сложно применить к себе слова владыки Пантелеимона, потому что у меня совершенно нет положительного «педагогического» опыта. Не могу припомнить случая, чтобы в результате сознательных целенаправленных усилий я приобрел некоторые навыки, ставшие мне полезными в дальнейшей жизни. Нет — я занимался тем, что нравится, делал тот выбор, что казался правильным в тот момент, — и дальше действовал по обстоятельствам.
Так же и в семье. Я сделал предложение, когда был однозначно уверен в необходимости быть вместе (и в положительном ответе, конечно, тоже). Я ждал первую дочь, будучи безработным студентом с профессией, устаревшей на 20 лет, и (думаю я сейчас) поразительно мало усилий прилагал к поиску работы. Мы никак, простите за подробности, не контролировали количество детей, потому что по сию пору не можем понять, какие конкретные критерии этого «можем себе позволить». Одной моей знакомой, у которой шестеро детей и тяжело болеющий муж, однажды назвали таким критерием счет в банке от миллиона рублей. Этот критерий мне как-то не близок.
Семья Берхиных
При этом с каждым годом я чувствую себя всё худшим мужем и отцом. Если при воспитании первого ребенка у меня были некоторые педагогические идеи и ощущение себя компетентным, современным и прочее отцом, то сейчас, кажется, у меня уже нет никакого ответа на вопрос «как надо воспитывать детей». И часто дети начинают казаться помехой для полноценных отношений с женой.
Что такое любовь — я, кажется, перестал понимать вовсе. Во всяком случае, я теряюсь каждый раз, как слышу это слово. Первые годы брака я уверенно говорил, что это действия, направленные на благо другого. Потом, в процессе смены профессии с координатора благотворительности на детского психолога, я стал понимать под словом «любовь» глубокую симпатию и влечение, проявляющуюся в поведении и общении. Потом вступила литература (да-да, у меня не в 18, а в 28) с ее идеей некоторой особой связи, привязанности, глубокой зависимости от другого… Теперь я стараюсь этого термина избегать.
Семья продолжает бесконечно меня радовать, и отношения с женой остаются все таким же источником утешения и поддержки. Но список моих недочетов, отсутствующих критически важных навыков, неприглядных черт с каждым годом все длиннее.
Хуже того — с каждым годом всё сокращается вплоть до полного исчезновения мой список неприглядных поступков из серии «ну, уж это я никогда!». И добро бы он сокращался в результате смиренных размышлений — так нет, одна печальная эмпирика. Должен ли я констатировать, что «высокое призвание многодетности», о котором говорит о. Павел, оказалось мне не по плечу? Возможно, если бы я практиковал «педагогический подход»…
Или же это и есть естественный и правильный процесс «познания своей немощи»? Господу споспешствующу, я по-прежнему счастлив в семье, с удовольствием провожу время с женой и (время от времени) с детьми, и в целом чувствую себя принятым и любимым Богом и людьми. Означает ли это, что «семья удалась»?
Практика vs невроз
Конечно, это неправильная постановка вопроса. Невротическое желание дать окончательную оценку такому большому, неповторимому и живому явлению как семья — от лукавого. Судить нас будет Господь после смерти. Наши же вопросы к себе должны быть конкретными и ориентированными на практику: что сделает меня и мою семью более счастливыми на следующей неделе? Как я могу немного снизить вред для детей от моей усталости по вечерам (и особенно по ночам)? Чем я могу порадовать жену сегодня?
Спорт раз в неделю. Прогулки на свежем воздухе. Хобби, которое приносит радость. Вкусный чай — специально под задушевные разговоры. Короткая совместная молитва перед сном. Крепкие объятия. Цветы без повода. Утреннее «я тебя люблю».
Читайте ещё:
Екатерина Безденежных «Надо ли рожать много детей»
Священник Георгий Митрофанов «О многодетности и идеале христианской семьи”
