на наш Телеграм
Юмор может быть умным и глупым, тонким и грубым. Метким словом можно убить человека или вернуть его к жизни. Допустим ли смех в христианстве? Могут ли быть в Евангелии, которое священник торжественно читает на Литургии, шутки? Как мог шутить совершенный Человек? Об этом мы говорим с игуменом Силуаном (Тумановым), председателем Издательского совета Санкт-Петербургской митрополии, автором нескольких сборников юмористических рассказов.
Смех в Библии
— Отец Силуан, вот перед намиБиблия, Книга книг, слово Божие — какой здесь может быть смех?
—В Евангелии сказано: «Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете» (Лк 6:25).
После таких слов можно все бросить, сесть и заплакать. Правда, если мы почитаем всю шестую главу, то увидим, что речь и обличительный пафос Господа нашего Иисуса Христа обращены не ко всем, кто смеется вообще, а к тем, кто издевается над нищими, ищущими у Бога защиты, то есть к гордым, жадным и властным.
На самом деле все разговоры о юморе в свете христианства сводятся к вопросу, который задан в романе Умберто Эко «Имя розы» одним из его персонажей. Смеялся ли Христос? Персонаж считал, что это невозможно. А я не могу себе представить, что на веселом брачном пиру, где Он претворял воду в вино, Господь бубнил с осуждающим и гневным видом, дескать, вот, вы тут вино пьете, браком собираетесь сочетаться, а ведь времена последние. Боюсь, что Господь с ними шутил, смеялся, и естественно, что, будучи совершенным Человеком, Он обладал совершенным чувством юмора. И подчеркивал при этом недопустимость ханжества, лицемерия, ложного благочестия, когда люди из греховных побуждений стараются казаться пред другими особо праведными и благочестивыми.
— То есть в Библии нет мест, где смех осуждается?
— В Библии негативно говорится о юморе неуместном или циничном. Когда кто-то смеется над родителями или когда шутки — это следствие легкомысленного отношения к жизни.
«Как притворяющийся помешанным бросает огонь, стрелы и смерть, так — человек, который коварно вредит другу своему и потом говорит: я только пошутил» (Притч 26:18–19).
Очень жизненные строки. Каждый такое слышал: что ты обижаешься? Я же просто пошутил. При этом как минимум испортил другому настроение, а то и сломал жизнь.
Есть в Библии и сатира. Пророк Илия откровенно издевается над пророками Ваала, высмеивает их и их божество.
Конечно, Христос смеялся. Он смеялся, будучи ребенком, например. Мы знаем из обвинений Его врагов, что Он не уклонялся от присутствия на пирах и обедах у людей самого разного достатка, где, естественно, были смех и юмор.
— В Евангелии мало примеров юмора Христова, мы читаем его как очень серьезную книгу.
— Да, но ведь у евангелистов была другая задача, они не писали биографию Христа для серии «Жизнь замечательных людей», а пытались показать Его Мессией, пророком, Царем, Врачом. Но примеры все равно есть, и отличаются они особым целомудрием. Юмор Господа стремится не осудить, не обесценить чью-то жизнь, а воззвать к совести человека, достучаться до глубины его души.
Например, фраза про сучок в глазу ближнего и бревно в своем собственном — это не что иное, как юмористическая гипербола, она невозможна в устах никогда не улыбающегося человека.
Еще пример в десятой главе Евангелия от Иоанна, когда возмущенные иудеи хотят побить Христа камнями после Его слов что Он и Отец одно: «Иисус отвечал им: много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями?» (Ин 10:32).
Это смешно даже сегодня, но это печальный смех.
Павший смех
— Полагаю, что тему юмора Христова и юмора в Церкви первыми подняли не мы?
— Говоря о том, что в Евангелии Христос предлагает новые формы традиционной притчи машал, известный проповедник протоиерей Александр Мень замечает, что в этих притчах никогда не бывает морали, вывода. Господь просто показывает ситуацию, а человек должен ее внутренне почувствовать и найти свой собственный ответ. Протоиерей Александр Шмеман ему вторит:
«Если “будьте как дети”, то нельзя без смеха. Но, конечно, смех, как и все, — пал и может быть демоническим. По отношению к идолам, однако, смех спасителен и нужен больше, чем что-либо другое».
Однажды Патриарху Кириллу задали вопрос о его отношении к юмору и уместности юмора в церковной среде. Его Святейшество ответил так:
«Отношение абсолютно положительное — без юмора жизнь становится опасной. Большинство плохих людей лишено чувства юмора».
— Как вообще можно смеяться, подшучивать, над жизнью в Церкви? Это вопрос, часто возникающий в период неофитства.
— Задача и цель христианского юмора — в привлечении внимания людей к искажению Евангельского учения, отношений с Богом и людьми, то есть в поисках собственного ответа на сложные вопросы церковной жизни.
Существует современная православная юмористическая литература, это форма проповеди, цели здесь преследуются пастырские. И по аналогии с лекарством, одним это подходит, а другим нет. Кому-то эти шутки не нужны, а кто-то живет с острым антиханжеским настроением, и когда в Церкви сталкивается с проявлением глупости, злоупотребления святыней, у него возникает протест.
Исторические предшественники
— А допускался ли церковный юмор в старые времена или это мы в наше время так пали, что позволяем себе Бог знает что?
— У православного юмора есть очень интересные исторические предшественники.
Например, известная пародия на лицемерное благочестие авторства византийского писателя XII века Феодора Продрома «Схеды о мыши». Мышь выбирается из своей норы, чтобы насладиться объедками. Но тут является кошка и спрашивает: «А что это ты тут делаешь, не хочешь ли ты тут что-то съесть?» На что мышь говорит: «Нет-нет, что ты, я вообще постница». И начинает обильно цитировать Писание, со смешными именами рассказывает о себе и своих родителях и говорит, что она вообще-то мышиный игумен и ведет жизнь крайне благочестивую. Кошка же на основании цитат из Писания показывает, насколько мышь лицемерна, далека от праведности, и ее съедает.
XII век, но совершенно современное, четкое и при этом пастырское понимание юмора и смеха.
— Как не перейти ту грань, где шутка остается остроумной, легкой и не превращается в ехидную насмешку, стеб, ерничество?
— Жить духовной жизнью — значит соотносить все свои дела, слова, мысли и поступки с Евангелием, со словами Христовыми, с опытом Церкви, учением Отцов. Тогда человек будет стараться не осуждать, а его юмор будет мягким и никого не ранит. Все зависит от личного воспитания и такта самого человека, от меры его духовного роста. Они подсказывают границы допустимого.
Нельзя смеяться над физическими и другими недостатками человека, которые от него не зависят. Не судить, не насмехаться, не сходить сверху вниз с высоты своего великого положения. Такой юмор неуместен в Церкви, и мы его не находим в Писании, у Христа.
Ведь если человеку сказать в лицо, что он ведет себя недостойно, он замкнется, скажет — на себя посмотри, и будет прав. А если человеку рассказать притчу, как это делал Христос, то мы получим от него отклик, он сам посмеется над собой с удовольствием, когда увидит, что это безопасно для его имиджа, самолюбия. Ведь все мы люди.
Кто-то из известных людей сказал, что правду нужно подавать как пальто в гардеробной, аккуратно и вежливо, а не бросать в лицо, как грязную тряпку.
Злой юмор может быть блистательным, но он не воспитывает, а ранит человека, озлобляет и отталкивает.
Конечно, и христианину случается поддеть ближнего. Потому что человек, как бы ни старался побороть свои пороки и грехи, самостоятельно не может справиться. Иначе не нужны были бы воплощение Христа, Церковь, здоровая православная аскетика.
Юмор — часть нашей жизни, а преображенный юмор — это следствие труда человека по преображению себя.
О старцах
— Есть в церковной среде авторитетные люди, условно скажем — старцы, которые могут говорить правду очень колко, но зато, дескать, тебя проймет. Правомерно ли так поступать?
— Все зависит от того, на какой духовной ступени стоит сам юморящий старец и его окружение. Если он не чувствует, что ранит окружающих без нужды, то он не достигает своей цели.
Но если это люди одного круга, привыкшие к соленым и грубоватым шуткам, и на их языке старец пытается достучаться до совести кого-то, то такое возможно, мы знаем примеры. Архимандрит Павел (Груздев) был довольно-таки жесткий на язык человек. Архимандрит Алипий (Воронов), наместник в Псково-Печерском монастыре, тоже за словом в карман не лез. Но они все преследовали свои пастырские задачи достучаться до человека, а не оскорбить его.
Еще необходимо различать разный уровень общения, например, дружеский или официальный.
В произведениях средневековых отцов Церкви существовал жанр псогоса, там можно увидеть такие сравнения и высказывания, что сегодня их невозможно цитировать, это просто оскорбление личности. Но в свое время они воспринимались, видимо, адекватно. Разные эпохи, разная культурная среда.
Проблема в том, что у нас многие люди, претендующие на роль духовных пастырей, имеют своеобразный уровень личного воспитания, такта и общения. Как правило, это выходцы из деревенской среды, и они находят некоторое удовольствие в том, чтобы поддеть горожан или людей образованных. Если они руководствуются этим желанием, то ничего хорошего здесь нет.
Любой человек, крестьянин он или нет, может говорить духовно полезные вещи, если найдет слова, которые ему внушит Дух Святой. Такие слова и поступки могут быть при этом юродивыми, но мы помним, что такое юродство. Это то же самое стремление достучаться до человека, донести до него важность заповедей и богообщения. Это может быть болезненно, но цель этого — спасение души. И люди чувствуют это.
Такая своеобразная хирургия души, человеку причиняется боль, но ее задача — здоровье.
Алтарный юмор
— Существование такого явления, как особый алтарный юмор, — это миф или реальность?
— Реальность, конечно. В каждом закрытом коллективе будут свои шуточки. Пытаться пересказать их на широкую аудиторию — очень неблагодарное дело. Быструю, тонкую, искрометную игру слов, уместную в какой-то ситуации, сложно перевести на язык людей, не знакомых с этим явлением. Например, фраза «литургический сон». Их много, бывает юмор довольно жестокий, когда алтарники по тем или иным причинам подшучивают над своими собратьями.
Например, у одного митрополита в иподьяконы назначили новенького, молодого, но надменного и горделиво смотрящего на своих собратьев, при этом совершенно ничего не знающего об иподьяконстве и своих обязанностях. Алтарники подшутили над ним довольно жестко. Они сказали ему — смотри, как мы облачены, и делай так же. Все надели на себя палицы и набедренники крест-накрест, как патронташ, и он тоже. Они отправили его вперед, чем он был очень горд, а сами быстро все это сняли и пошли следом. Так он и вышел на Малый вход со свечой впереди всей процессии. Люди церковные сразу поймут, о чем речь. Палица и набедренник — это награды сугубо священнические. Иподьяконы носить их не могут. Если бы этот молодой человек хоть немного понимал, как вести себя, такого не могло бы произойти. Естественно, последовал гнев митрополита и перевод в другое место.
— Жестокая шутка… Как-то оно не очень сочетаемо со служением?
— В Церкви довольно много жесткого и даже граничащего с жестокостью юмора. Причина проста: люди постоянно видят несоответствие церковной жизни евангельским идеалам. Задача христианина — обуздать цинизм и превратить его в мягкий юмор.
Например, входит архиерей в храм, а нерасторопный иподьякон наступает ему на подол мантии. Архиерей поворачивается, а иподьякон говорит: «Ой, владыка, простите, я вам на хвост наступил». А тот отвечает: «Ты еще мои рога не видел!» Это успешная попытка свести к юмору конфликтную ситуацию.
Никто не пострадал в результате этого диалога: архиерей сохранил лицо, а иподьякон получил урок. В Церкви и алтаре есть самые разные люди, подчас довольно ехидные, это жизнь.
— Приходилось встречать сравнение алтарного юмора с медицинским. Чем ты ближе к боли или святыне, тем мощнее бывает реакция. Почему так происходит?
— Естественно, что у врачей, у которых ошибка может быть смертельной, очень развито чувство юмора. В армии тоже юмор своеобразный.
Мы смеемся, чтобы не воевать, не психовать, не раздражаться, не злиться, не грешить, в конце концов. Смех выпускает пар, который мог бы стать движущей силой для какого-то серьезного греховного действия. Например, выплеска злобы, ссоры, вражды. Конфликтную ситуацию свести к смехотворной — качество очень важное.
О посте со всей серьезностью
— Пост — это еще одна важная составляющая жизни христианина. Поэтому, наверное, на эту тему так часто шутят?
— Возможно. Кажется, преподобный Иоанн Лествичник говорил, что если бы весь смысл поста был в еде, то святыми были бы коровы, потому что они вообще никогда мяса не едят. Другой святой говорил, что за вечный пост прославлять нужно демонов. Они не едят мяса и вообще не живут интимной жизнью — полная праведность, с точки зрения людей, несколько фарисейски настроенных.
— Как же нам правильно относиться к посту — с легкостью?
— Конечно, сейчас я вам отвечу «да», а мне сразу же скажут — вы только посмотрите: монах, игумен говорит, что к посту надо относиться легко! Вон какие щеки наел монах-то! Легко к посту относится.
Кстати, из истории мы знаем, что часто еретики имели вид крайне аскетичный. Сохранилось словесное описание Ария, он был высокий, весь горящий духом, с развевающимися белыми седыми волосами, очень худощавый, духовник всех знатных женщин Александрии. Но все закончилось, как вы помните, несколько нехорошо.
Поэтому просто худоба или не-худоба сама по себе не ведет ни к спасению, ни ко греху. Мы знаем и то, что люди довольно высокой жизни бывали полноваты, и наоборот.
То же касается поста и всего остального.
— Это, наверное, вообще отдельный разговор, да?
— Да, с постом все очень сложно. Это пастырская степень разговора, она требует доверительных отношений со священником.
Например, один из моих знакомых, намереваясь поститься Великим постом, честно признался, что он не в состоянии есть ничего нескоромного. Он работает в официальном учреждении, там что подают, то и ешь. Питаться одним гарниром странно. И вот как он постился. Он отказался раскладывать пасьянс «Косынка» в течение рабочего дня на своем мониторе. Потом он рассказывал, что от этого самоограничения он чувствовал такой подъем, что всю пасхальную службу просто горел и светился от радости.
Это пример поста, который преображает душу, который должен быть у каждого из нас. Каждое хождение в храм, каждый пост, причащение, каждое соприкосновение со святыней должны немножечко нас менять. Тогда это будет спасительно. Нельзя прийти на исповедь и уйти оттуда одинаковыми.
Вот алтарник — бежит исповедоваться, несмотря на то, что идет важная часть службы. Прибегает обратно совершенно такой же человек. Какой рассеянный был, такой и прибежал. Был болтлив — уже с коллегами что-то обсуждает. Приходится делать внушение. Спрашивается, что ты там исповедовал, для чего?
Да, в пост надо стараться есть ту пищу, что рекомендует Церковь, но помнить, что устав, который нам предлагается, написан для средневековых палестинских монахов. Устава о посте, зафиксированного для мирян, нет, и это прекрасно, потому что миряне могут позволить себе ту меру поста, которую они считают возможной.
— Если в пост надо плакать о грехах, то над чем тут смеяться?
— Смеяться тут можно над нелепыми ситуациями, возникающими подчас, над несуразностями в нашей практике, когда человек придает значение второстепенному, а главное упускает. Одно из самых уродливых явлений, связанных с нашим постом, это доедание в полночь. Какое-то сало, колбаса, котлеты, борщ, оставшиеся в холодильнике. Почему-то пост всегда наступает совершенно неожиданно! Что делать? Есть, давиться, запихивать в себя!
Еще есть забавная, на мой взгляд, традиция ходить во время поста с грустными лицами и говорить исключительно на церковном жаргоне — «спаси Господи», «во славу Божию» и прочее. Конечно, речь скорее о людях околоцерковных, тех, кто считает себя духовными, но при этом не торопятся узнавать что-то о вере и Церкви.
Надо помнить, когда мы говорим о проблеме, нужно руководствоваться известным святоотеческим принципом: борись с грехом, но не с грешником.
— Отец Силуан, можно попросить напутственное слово на прощание?
— Не бойтесь юмора, бойтесь греха. Это разные вещи. Согрешить можно и с очень серьезным выражением лица. Помните, как говорил персонаж известного фильма? «Все глупости на свете делаются с серьезным выражением лица».
Бояться стоит не смеха, а оскорбить, ранить человека. И тут мы переходим от разговора о юморе к самому главному — насколько мы стремимся быть христианами, какое значение придаем духовной жизни? Будем с любовью относиться друг к другу, потому что только так узнают люди и ангелы, ученики мы Христовы или нет. Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите.
Беседовала Анна Ершова
Текст подготовила Наталия Щукина
Полная версия беседы здесь
