на наш Телеграм
Для богословски подкованных и для простецов, пересказывающие апокрифические сказания без прикрас и переполненные изящными метафорами — эти проповеди очень разные. Но есть нечто общее, что их объединяет: святители, их написавшие, не доказывают историчность этого события. Они доказывают богословскую необходимость каждого из элементов апокрифического повествования.
Святитель Герман Константинопольский. Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы
Он же. Слово на Вход в храм Пресвятой Богородицы
Первые дошедшие до нас проповеди на Введение, пожалуй, самые образцовые. Они, судя по всему (нельзя быть в этом уверенным до конца), принадлежат одному автору — патриарху-иконопочитателю Герману I Константинопольскому, однако очень непохожи одна на другую.
Первая — сильно попроще и явно предназначена если не для простецов, то для людей богословски невзыскательных. Она пересказывает апокрифические сказания о праздничном событии, буквально в стиле «он пошел… он спросил… она ответила» и с минимумом спекулятивных прикрас. Вторая проповедь — под стать торжественному патриаршему богослужению, возможно, с участием императора, придворных и крупных константинопольских чиновников. Она переполнена изящными метафорами, отсылками к Священному Писанию и Святым Отцам, богословскими рассуждениями. По сути, это не столько проповедь, сколько комплекс разножанровых произведений, таких как гомилия, акафист, просительная молитва. Хотя патриарх Герман и вошел в историю как оппонент императора-иконоборца, эта его проповедь вполне отражает «большой стиль» поздней Византии, ее идеологию:
«Благоприятными и матерними молитвами к Твоему Сыну, рожденному Тобою без Отца, и Богу, всех Творцу, управь кормила церковнаго благочиния и приведи в тихую пристань, свободную от волн ересей и соблазнов; светло облеки священников в правду и веселие истинной, непорочной и искренней веры; укрепи в мире и благосостоянии скиптры православных правителей, стяжавших в Тебе венец, покров и безопасное украшение своего царства, выше всякаго блеска багряницы и золота, жемчуга или драгоценных камней. Повергая к ногам их, покори злые варварские народы, изрекающие хулу на Тебя и Бога (рожденнаго) Тобою. Во время войны споборствуй воинству, всегда опирающемуся на Твою помощь. Послушный народ утверди в кротком, благочинном повиновении, согласно заповеди Божией. Твой город, имеющий Тебя, как столп и утверждение, венчай победною добычею и, окружив силою, храни. Жилище Божие и благолепие храма навсегда соблюди. Певцов Твоих избави от всякаго обстояния и душевных скорбей. Пленным подай избавление. Странным, лишенным крова и помощи, покажи утешение. Всему миру простри на помощь Твою руку, чтабы мы в радости и веселии светло совершали Твои праздники, вместе с нынешним, во Христе Иисусе Царе всех и истинном Боге нашем, которому слава и держава, вместе со святым и живоначальным Отцом и со вечным, единосущным и сопрестольным Духом, ныне, и всегда, и во веки веков».
Тарасий Константинопольский. Слово на Введение Пресвятой Богородицы во храм
Еще одна проповедь патриарха-иконопочитателя — на этот раз одного из организаторов Седьмого Вселенского собора в Никее Тарасия Константинопольского. Эта проповедь ценна, поскольку тоже является одной из самых древних, но она явно подражает гомилиям (обеим сразу) патриарха Германа. Тут всего понемножку — и диалогическое повествование (вообще свойственное позднему византийскому богослужению, — таковы и песнопения этого времени, каноны), и небольшие богословские рассуждения, и мини-акафист в окончании проповеди:
«…Радуйся, святых высшее украшение! Радуйся, святителей величайшее служение! Радуйся, грешников нерушимое пристанище! Радуйся, плавающих преславный кормчий! Радуйся, болящих врач безмездный! Радуйся, умирающих воскресение надежное! Радуйся, матерей радость непорочная! Радуйся, старцев крепкий посох! Радуйся, юношей Божественная водительнице!..»
Свт. Григорий Палама. Беседа (омилия) 54, произнесенная в праздник Введения во храм (во Святая Святых) Пречистыя Владычицы нашея Богородицы
Он же. Беседа (омилия) 55 на Введение во Святая Святых Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии и об Ея богоподобном образе жизни в оном месте
Мы точно знаем, что хронологически вторым по времени литературным произведением святителя Григория Паламы является его проповедь на Введение (справочно: первым является похвала святому Петру Афонскому, тоже очень интересный текст). Она была написана по двум причинам.
Первая более глобальная: однажды святитель понял, что его долг заключается не только в поучении братии, но и в том, чтобы конвертировать свой дар проповедника в сочинение оригинальных богословских произведений, которые могут прочитать не только ближние афонские монахи, но и дальние благочестивые интеллектуалы Константинополя и Фессалоник. Житие свт. Григория Паламы утверждает, что об этом святителю сообщил Сам Бог через Своего ангела, поэтому мы отметаем подозрения в тщеславии.
Вторая причина — ярчайший представитель византийского гуманизма Никифор Григора, на тот момент друг свт. Григория Паламы (а в будущем его ярый противник), усомнился в том, что события праздника Введения когда-либо имели место, а потому сам праздник довольно сомнительный. Свт. Григорий Палама в ответ написал апологию Введения.
Святитель, конечно, не доказывает историчность этого события. Он доказывает богословскую необходимость каждого из элементов апокрифического повествования (что, вообще говоря, должно заставить нас задуматься, поскольку речь идет о событиях, не описанных в Библии).
Если Христос и совершенный Бог, и совершенный человек, Его Матерью должна быть совершенная Дева — непорочная и внутренне, и внешне, а значит, Благовещению должна была предшествовать непорочная и уединенная жизнь, такая жизнь, благодаря которой Мария, не раздумывая, ответила Богу «да!».
Проповедь свт. Григория Паламы огромна, и поскольку она явно адресована людям, искушенным в античной литературе и философии, в ней множество отсылок к этой самой античной мудрости. Гораздо позже свт. Григорий Палама, вероятно, в бытность свою на Фессалоникийской кафедре, написал текст покороче и попроще, который, однако, содержит ту же самую идею:
«Таким образом и ради сего Избранная из всех от века, явившаяся Святейшая святых и имеющая тело более чистое и божественное, — говорит святитель Григорий, — чем добродетелью очистившие себя духи, как не образом лишь бывшая приятелищем Божиих слов, но как приявшая и Самое Воипостасное и Единородное Слово Пребезначального Отца, Она помещается сегодня в Святейших сокровенных местах храма, словно некое Сокровище Бога, имеющего применить его в свое время, которое и наступило, для обогащения и украшения всего сущего в мире и выше мира: и, таким образом, Он и этим прославляет Свою Матерь и прежде чем родился от Нее, и после Рождества».
