на наш Телеграм
27 марта — день памяти святителя Феогноста, митрополита Киевского и всея Руси.
С 1328 года по 14 марта 1353-го главой митрополии всея Руси был грек Феогност — представитель одного из аристократических родов Византии. Искусный дипломат, стратег, не только церковный, но и политический деятель. Какой след он оставил в истории Русской Церкви? Как его святительское служение обеспечило в будущем рождение Московской монархии? Какие его решения (уместные для своего времени) оказались роковыми через 200 лет? И как отблагодарила его русская церковная традиция?
Византийский дипломат в Золотой Орде
Со времени Крещения Руси в 988 г. и до 1448 г. митрополия «всея Руси» была составляющей частью Константинопольского патриархата. Общеизвестный факт, что долгое время митрополитов на Русь греки ставили «из своих», но между ними нет-нет да и проскальзывал русич. Это были те редкие случаи, когда на Руси сами выбирали кандидата в митрополиты и везли в Константинополь принимать рукоположение. Иной раз греки отклоняли выбор русичей «из-за невежества избранного», но были случаи, когда, испытав русского кандидата, посвящали. К числу таких митрополитов относятся предшественник свт. Феогноста — свт. Петр и преемник его — свт. Алексий (его кандидатуру греки приняли еще и потому, что сам свт. Феогност обозначил свт. Алексия как своего преемника).
Однако чаще всего историки упускают одну важную деталь: митрополит-русич и митрополит-грек имели существенное отличие в статусе в Золотой Орде (в которую — и юридически, и фактически — в то время входили почти все земли Руси, за исключением крайнего севера и Червоной Руси на южных границах, но последняя была потеряна тогда не только для монголов, но и для Московии). Золотая Орда и Византия были официальными союзниками (в борьбе с «коллективным Западом» в лице папства), тогда как русские княжества были вассалами Орды. А потому митрополит-грек воспринимался Ордой как дипломат Византийского императора, митрополит же из этнических русских таковым статусом не обладал.
Согласно договору между Ордой и Византией, особым иммунитетом обладала Церковь и ее священство. Но фактически этот иммунитет распространялся только на самого митрополита-грека, точнее — только он мог быть гарантом этого иммунитета и следить за тем, чтобы союзники-татары не нарушали условий договора по отношению к лицам и имуществу управляемой им Церкви. И потому годы правления митрополитов-русичей были для самих русских земель более трудными, чем годы, когда митрополией управлял этнический грек. Татары нередко грубо нарушали свои обязательства, не только обирали церковные земли и монастыри, но и убивали — по своему быстрому самосуду — священников и монахов.
Возводящий Москву
Последние годы митрополита всея Руси Петра (1308–1326) ознаменованы стремительным ростом влияния московского князя Ивана Даниловича Калиты (который сумел добиться расположения у татар, оттеснив тем самым своего основного конкурента — князя Твери). На закате дней святителя Петра князь инициирует собор, на котором избирается (и митр. Петром одобряется) кандидатура будущего митрополита — некоего архимандрита Феодора. После смерти свт. Петра его направят в Константинополь принимать посвящение.
Напомним, что точно так был избран и посвящен сам свт. Петр: собор епископов Руси его избрал, направил в Константинополь, где он был только посвящен в сан.
Но на решения Калиты наложил свое «вето» тверской князь. И греки, поняв, что на Руси не все и не единогласно готовы принять Феодора, решили в данном случае послать своего человека. Следующим митрополитом всея Руси стал аристократ Феогност. Вначале он посетил Волынь, рукоположил туда епископом того самого архимандрита Феодора (т. е. по сути выслал подальше от своей резиденции потенциального конкурента — классический прием античной дипломатии), затем посетил свою официальную резиденцию — Владимир.
Напомним, что вскоре после разорения Киева татарами в 1240 г. митрополит всея Руси Максим перенес свою столицу во Владимир на Клязьме, и это было закреплено актом Вселенского патриарха. Митрополит по-прежнему именовался «Киевским и всея Руси» (первым митрополитом Московским был Феодосий с 1461 г.), но проживал во Владимире. Предшественник свт. Феогноста свт. Петр был первым, кто покинул Владимир и поселился в Москве, но не переносил «наместничество» свое в Москву официально. Первым, кто перенес свою «резиденцию» в Москву, был свт. Феогност, который оценил дипломатический такт Калиты, а также склонность к византийской роскоши и географическое расположение сравнительно молодого русского города.
Первым своим делом митрополит начал возводить «каменный город» (до него единственным каменным храмом Москвы была Успенская церковь, а единственным зданием — покои князя). Да-да, именно митрополит сделал все, чтобы другие епархии Руси приложили свои руки к возведению каменной Москвы — без его участия все проекты Ивана Калиты не получили бы желаемого размаха.
Карташев в курсе лекций «История Русской Церкви» приводит летописные свидетельства о том, что епархиальные архиереи и народ недовольны были постоянными «гастролями» митрополита по епархиям: каждый приезд сулил поборы в пользу Москвы. Выше мы отмечали, что митрополит-грек был византийским дипломатом, гарантировавшим неприкосновенность со стороны Орды церковного имущества. Но иные епархии жаловались, что сами митрополиты-греки обирали хуже татар.
Разделение митрополии и незамеченная автокефалия
К 1441 г. Киев, Полоцк, Пинск, Туров, частично Волынь и весь Юго-Запад Руси оказались в составе Великого Княжества Литовского (Галичина отошла к Польше). Князь Гедимин (1315–1341) проводил здоровую религиозную политику: он еще в нач. 1320-х обратился в Константинополь с просьбой учредить для его подданных православных свою митрополию. И получил удовлетворение.
Но на тот момент (1325 г.) Киев еще не входил в состав его княжества (Киев был в Литве с 1362-го по 1569-й, затем — до 1654 года — он был в составе Речи Посполитой, и только в 1654 г. вошел в состав царства Московского). Итак, около 1325 г. греки поставили «митрополита всея Литвы Феофила», который, кстати, в 1328 г. участвовал в рукоположении свт. Феогноста. Но последнему было сказано, что земли Руси, которые завоевывает Литва, переходят в ведение митрополита всея Литвы. Кафедрой православного митрополита Литвы стал Новогрудок (совр. Минская обл. Республики Беларусь).
В 1331 г. Галиция также получает статус митрополии: Речь Посполитая не хочет, чтобы православные ее граждане имели управление из Москвы или Литвы. Однако дипломатические интриги свт. Феогноста (который, будучи греком, спокойно путешествовал и по Литве, и по Речи Посполитой) привели к тому, что Константинополь вскоре аннулировал обе вышеупомянутые митрополии, а их глав низвел до уровня епархиальных епископов в подчинении митрополита всея Руси. Но с 1337 г. снова возникла Галицко-Волынская митрополия, которую свт. Феогносту снова удалось аннулировать к 1347 г. путем солидного денежного взноса на ремонт апсиды Св. Софии в Константинополе.
Турбулентность на южных и западных окраинах Руси будет продолжаться до 1458 г., когда с титулом «митрополит Киевский и Галицкий» будет поставлен глава церковного округа, объединяющего православных Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой.
Отметим также неприятный для нашей истории факт: до 1589 г. Константинополь не признавал за Москвой ни статуса митрополии, ни, конечно же, автокефалии, а потому именно Киевский митрополит с реальным проживанием в Киеве считался главой «всея Руси». Но де-факто все понимали, что навязать его стремительно развивающемуся Московскому государству (впоследствии — царству) никто не в состоянии! Поэтому самопровозглашенная в 1461 г. автокефалия осталась в Константинополе «незамеченной».
Митрополит Алексий как воспитанник святителя Феогноста
В Русской Церкви святитель Алексий (Бяконт, 1353–1378) — одна из знаковых фигур. Однако не было бы этой фигуры, если бы не проницательный ум свт. Феогноста.
Елевферий (будущий свт. Алексий) род. в 1305 г. и был крестником князя Ивана Калиты, получив для своего времени превосходное образование. Еще в юные годы (при митрополите Петре) он принял постриг в московском Богоявленском монастыре. Будучи представлен митрополиту Феогносту, он снискал у него расположение. Грек обучил юношу греческому языку. Когда впоследствии, после смерти свт. Феогноста, на тот момент уже викарный епископ покойного митрополита, Алексий прибудет в Константинополь для поставления в митрополиты, уровень его владение греческим языком удивит самих греков! Мало кто знает, что современный извод «церковнославянского Евангелия» в Русской Церкви — это частично редакция митрополита Алексия, которую он осуществил за 2 года своего проживания в столице Византии (еще раз текст редактировали в составе «Елисаветинской Библии» уже в XVIII в.).
В 1340 г. Свт. Алексий получает сан архимандрита и становится «наместником митрополита всея Руси во Владимире», а также главой всецерковного митрополичьего суда. В 1352 г. свт. Феогност идет на невиданный дотоле в истории Русской Церкви шаг: он посвящает Алексия в сан епископа-викария (с титулом «Владимирский», тем самым окончательно отделяя Владимир от своей столицы — Москвы). Греки уже ставили «викарных» епископов, но на Руси это был первый случай. Таким образом, в мае 1353 г. (вскоре после сороковин по свт. Феогносту) в Константинополь свт. Алексий отправился уже в сане епископа! И это тоже был первый в истории Русской Церкви случай, когда епископа, уже получившего кафедру, «перевели» на митрополию.
Настоящий византийский шик
Нередко так бывает, что полезные в прошлом решения со временем становятся опасными и даже вредными. Но и отказаться от них оказывается не так-то просто.
Одним из гениальных политических ходов свт. Феогноста был перевод во владение Церкви княжеских земель. По договору между Византией и монгольскими ханами, на Церковь Константинопольскую (во всех ее проявлениях в виде митрополий, экзархатов и т. д.) и ее имущество распространялся иммунитет всех подконтрольных Золотой Орде территорий. Клириков и монахов судит не ханский суд, а внутренний — церковный. Но самое главное, что все движимое и недвижимое имущество Церкви Золотая Орда не облагала налогом. Тогда как все княжеские владения на Руси облагались невыносимыми налогами. И вот святитель, по договоренности с князьями, стал «принимать дары» в виде пахотных земель и крестьянских поселений. Тем самым эти территории были спасены от налогообложения. Разумеется, церковные владельцы земель тоже не были ласковыми отцами для крестьян. Но это было все-таки лучше, чем быть запоротым до смерти либо руками татарина, либо княжеского чиновника, или болтаться на дыбе за недобор.
Гениальное политическое решение изменило пропорции сил Церкви и государства на Руси: с этих пор творческой инициативой стала обладать Церковь в большей мере, чем государство. Самого свт. Феогноста упрекали в том, что он позволяет себе роскошь «паче княжеской». Именно этот иерарх был первым, кто показал на Руси «настоящий византийский шик»: он ездил в карете с колокольчиками, обтянутой кожей и с золотой сбруей, носил соболиные шубы. Также понятно и то, почему именно он, митрополит, дарил князю соболиные шубы, золотые кресты и те же самые «византийские» кареты: Церковь стала богаче княжеского двора.
Решение, ставшее миной замедленного действия
Благодаря своему богатству, Церковь при Феогносте смогла перетянуть на себя идеологическую инициативу. В то время за великокняжеский титул вели борьбу Тверь, Владимир на Клязьме, частично — Рязань и Смоленск (который в культурном плане тяготел к «коллективному Западу» в лице Великого Княжества Литовского). Византийский иерарх осуществил поистине дипломатический шаг: он сместил акцент в разговоре о Москве как «престоле великого князя» на «престол митрополита всея Руси». Впоследствии — даже когда отпала угроза со стороны Орды — многие владельцы земель, оказавшись в немилости у князя, спешили перевести себя и свое имущество в «церковный люд», чтобы оказаться под защитой Церкви.
После свержения монголо-татарского ига Московская Русь стала стремиться к клонированию византийской государственности. Но в Византии император держал Церковь «в кулаке» (если не «под пяткой»). Осуществить же «византийский проект» Москве мешал тот факт, что большинство земель оставались собственностью Церкви. С церковных земель невозможно было забирать крестьян в солдаты, не говоря уже о невозможности взимать налоги. Иван Грозный — через 200 лет после кончины свт. Феогноста — начал долгий, мучительный и кровавый процесс секуляризации церковных земель. Сам первый Московский монарх считал решения времен свт. Феогноста «условными», продиктованными «обстоятельствами тех времен» и, по сути, «временными».
«Вспышки» секуляризации затем были при Петре I и Екатерине II (которая репрессировала епископов, противившихся отъему церковных земель). Таким образом, решение, принятое при Иване Калите и митрополите Феогносте, благодаря которому идея единой государственности стала реальностью, через 200 лет стало причиной внутреннего раскола в обществе и государстве.
Выводы
1. Во время «подъема национального духа» принято говорить о том, какие «мы» крутые и гениальные. Это — общая черта формирования национальной самоидентичности. И при этом чаще всего забываются те культуры, те лица, те условия, которые позволили нам сегодня быть «такими крутыми». Если бы не византийский дипломатический гений святителя Феогноста, то монголо-татары ободрали бы Московского князя как липку, а междоусобица князей никогда бы не завершилась. А значит, не было бы ни централизованного государства, ни расцвета каменной архитектуры, ни знаменитого «стояния на Угре» в 1480 г., положившего конец вассалитета Руси у Орды. Притом святителю Феогносту на Руси по сей день не полагается даже какой-либо службы — только память в календаре. Он же грек! Как же иначе?
2. Принятые в прошлом решения могли быть полезны для прошлого, но опасны для современных реалий. А потому, принимая сегодня решения, непозволительно мотивироваться исключительно какими-то «историческими событиями». Это может превратить решение в ролевую игру и загнать страну в безвылазный тупик. Ведь и Гитлер был заигравшимся ролевиком, который маниакально почитал прошлое, но не умел видеть настоящего.
