на наш Телеграм
Очень горжусь я «культом Девы Марии», ибо он внес в темнейшие века то рыцарское отношение к женщине, которое сейчас так неуклюже возрождает феминизм.
Г. К. Честертон. «Автобиография»
Специалист, — писал Козьма Прутков, — подобен флюсу: полнота его односторонняя. И пусть это сатира, а сам Прутков — литературный розыгрыш, правды от того в этих словах меньше не стало. У нас осталось немного времени до Рождества. А значит, стоит прочитать еще один отрывок из Честертона с комментарием Владимира Берхина, президента благотворительного фонда «Предание».
Гилберт Честертон:
«Религия, бессмертная дева, была мастером на все руки и одновременно слугой всего человечества. Она дала людям и теоретические законы неизменного космоса, и практические правила стремительной и захватывающей игры в нравственность. Она преподавала логику студенту и рассказывала сказки детям; ее задачей было противостоять безымянным богам, страх перед которыми томит все живое, а также позволить нам увидеть серебряный и алый отблеск на улицах, назначить дни для ношения лент и час, когда звонят колокола.
Столь широкое применение религии было раздроблено на мелкие частные нужды… Все разделилось и все остыло.
Что мешает среднему человеку достичь универсальности, так это необходимость быть специалистом: он должен не только выучиться одной профессии, но и освоить ее настолько хорошо, чтобы она содержала его в более или менее безжалостном обществе. Обычно это касается мужчин, всех, от первого охотника до последнего инженера-электрика: каждый должен не просто действовать, но и преуспевать. Нимрод должен быть не только сильным звероловом перед Господом, но и сильным звероловом перед другими звероловами.
Это правильно; должны быть люди, путешествующие по разным городам; должны быть специалисты; но неужели никто не станет созерцать горизонт? Должно ли все человечество разделиться на хитроумных хирургов и специализированных сантехников? Превратиться ли человечеству в мономаньяка?
Традиция решила, что только половина человечества должна быть мономаньяком. Она решила, что в каждом доме должен быть и профессионал, и мастер на все руки. Но она также решила, что мастер на все руки должен быть мастерицей…
Она решила, к добру или худу, что специализация и универсализм должны быть разделены между полами. Умение должно принадлежать мужчинам, а мудрость — женщинам. Ибо умение убивает мудрость; это один из печальных и неотвратимых законов.
Огонь не должен полыхать, как электрический свет, или бурлить кипятком: его суть в том, что он горит ярче воды, а согревает лучше, чем свет. Жена подобна огню, или, выстраивая правильную аналогию, огонь подобен жене.
Подобно огню, женщина должна готовить: не преуспевать в кулинарном искусстве, а готовить; готовить лучше, чем ее муж, который зарабатывает на уголь, читая лекции по ботанике или разбивая камни.
Подобно огню, женщина должна рассказывать детям сказки, не оригинальные и художественные, но получше тех, что рассказывала бы первоклассная кухарка.
Подобно огню, женщина должна освещать и освежать атмосферу не поразительными открытиями или безумными идеями, однако лучше, чем мужчина может сделать это после разбивания камней и чтения лекций.
…Нет, функция женщины трудоемка, но потому, что она огромна, а не потому, что она мала.
Кратчайший способ подвести итоги — сказать, что женщина символизирует идею здравомыслия, тот интеллектуальный дом, в который ум должен возвращаться после каждой сумасбродной выходки. Ум, который заводит в дикие первобытные дебри, принадлежит поэту; но ум, который никогда не находит пути назад, принадлежит сумасшедшему».
Меня зовут Володя Берхин, и я попробую сказать об этом несколько слов.
Мы все хорошо знаем, как выглядит мужской мир без женщин: достаточно посмотреть на армию, тюрьму или мужской монастырь.
Мужчины без женщин становятся безумно одинаковыми, начинают одинаково одеваться, ходить строем и петь хором. Их общение становится подчеркнуто деловым, у каждого появляется функция, задача и полномочия.
Мужчины без женщин бесконечно измеряют кто тут самый большой кусок закваски, кто более в авторитете ходит и кто кому подчиняется.
Мужской мир без женщин — удобен и упорядочен, но это какой-то мертвящий, служебный порядок. Так удобнее, но жить так, в конечном счете, довольно тоскливо.
Честертон это правильно разглядел, хотя его слог и пафос в чем-то противны современному миру, одержимому равенством в смысле одинаковости возможностей.
Хотя пишет он не о том, что женщины — хуже в чем-то, чем мужчины.
Он пишет о том, что они — другие, чем мужчины и именно поэтому необходимы. Что без женщин, таких непохожих на мужчин, мир ущербен, уродлив и неприятен.
Да, в духе своего времени он пишет про готовку и детей. Ну не может человек не быть хоть в какой-то степени своим собственным современником.
Наши сегодняшние рассуждения тоже неизбежно покажутся потомкам в чем-то дикими, когда они наделят гражданскими правами кошек, а над головой каждого будет в постоянном режиме висеть сообщение, готов ли этот человек с кем-либо вообще разговаривать, и нарушение подобной границы будет караться административно и уголовно.
А потому не стоит спорить с частностями — Честертон высказывает простую мысль, и мысль эта верна.
И на Рождество ее стоит вспомнить, потому что Господь пришел к нам через женщину, у Него есть мама, и это не менее важно, чем то, что Он родился мальчиком.
В конце концов, гора Афон, греческая монашеская республика, куда уже несколько столетий женщинам вход воспрещен, именуется именно уделом Богоматери и формально именно Она — правящий архиерей Святой Горы. Потому что даже очень духовные мужчины без женщины неточны в своих деяниях.
Господь создал человечество разделенным на два пола. Господь дал им различные дарования. Нет, это не значит, что мужчина обречен добывать мамонтов, а женщина — стоять у очага. Это означает, что мы не можем создать даже не идеальный, а просто приемлемый мир, исключив кого-то или поставив его ниже другого — получится плохо и разрушится, как рушится сейчас мир, фактически построенный мужчинами.
Скоро Рождество, и когда оно настанет — мужчины, обнимите своих женщин, это их сестра принесла этот праздник в наш мир.
А вы, женщины, примите эти объятья и будьте добры к нам — слишком техничным, слишком четким и порою недостаточно мудрым.
