на наш Телеграм
Во время Великого поста существует традиция чтения Книги Исайи — именно в это и только в это время Православная Церковь обращает внимание на Ветхий Завет. Мы выбрали те отрывки, которые, на наш взгляд, наиболее полно отражают содержание Книги Исайи, и исследуем, что из слов пророка можно сегодня примерить на себя. Размышляя о том, как идти к Господу, преодолевая собственную греховность, читаем 25-ю и 26-ю главу Книги Исайи.
«Путь праведника прям; Ты уравниваешь стезю праведника. И на пути судов Твоих, Господи, мы уповали на Тебя; к имени Твоему и к воспоминанию о Тебе стремилась душа наша. Душею моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра: ибо когда суды Твои совершаются на земле, тогда живущие в мире научаются правде» (Ис 26:7–9).
Апокалипсис Исайи
Господи! Ты Бог мой; превознесу Тебя, восхвалю имя Твое ибо Ты совершил дивное; предопределения древние истинны, аминь.
Ты превратил город в груду камней, твердую крепость в развалины; чертогов иноплеменников уже не стало в городе; вовек не будет он восстановлен.
Посему будут прославлять Тебя народы сильные; города страшных племен будут бояться Тебя,
ибо Ты был убежищем бедного, убежищем нищего в тесное для него время, защитою от бури, тенью от зноя; ибо гневное дыхание тиранов было подобно буре против стены.
Ис 25:1–4
Сегодня уже хорошо известно, что исторически Книга Исайи состоит из нескольких частей, написанных в разное время. Одной из таких частей является та, которую библеисты называют обычно Апокалипсисом Исайи. Она включает главы с 24-й по 27-ю, и эта часть действительно повествует об эсхатологических событиях, о событиях, которые происходят в конце времен.
Апокалипсис Исайи появился уже после Вавилонского плена, и неудивительно, что там присутствуют отсылки на события, от времен Исайи Иерусалимского и царя Езекии отстоящие почти на два столетия. Под городом, превращенным в развалины (Ис 25:2, 26:4–5), здесь имеется в виду Вавилон.
В самом деле, Вавилон, куда были переселены жители Иерусалима в 587 г. до н. э., после того, как Иудея была разгромлена, а Иерусалим разрушен до основания вавилонской армией, сам в свою очередь подвергся полному разгрому от иранцев, которых греки называли персами. После этого разгрома Вавилония как государство перестало существовать, а новая, иранская власть разрешила жившим в Вавилоне евреям вернуться на землю отцов, в Иудею, восстановив там Иерусалим и Храм.
Конечно, Иудея не вернула себе независимость, которую имела до плена, но она вновь стала центром еврейской жизни, еврейской автономией в составе Персидской империи. При этом самими репатриантами, возвращавшимися из Вавилона в Иудею, на развалины Иерусалима, все происходившее воспринималось как признак приближавшейся мессианской эпохи и конца времен. Оно и неудивительно: ведь все пророки говорили о том, что именно после пережитой народом катастрофы и изгнания, когда Бог снова соберет Своих на земле отцов, и придет Мессия.
И вот теперь, как казалось, все совпадало, Бог снова собирал Свой народ на земле отцов после долгих лет изгнания, вновь появлялась возможность восстановить священный город и Храм, а значит, до конца истории и начала мессианской эпохи, возвещенной пророками, оставалось недолго. Этим торжеством, торжеством победы над казавшимся непобедимым врагом, и ожиданием торжества еще большего и уже окончательного пронизан Апокалипсис Исайи.
Бог теперь не только для иудеев
И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин, из тука костей и самых чистых вин;
и уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах.
Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле; ибо так говорит Господь.
Ис 25:6–8
Однако торжество это становится не просто торжеством одного народа над другим, не просто победой народа Божия над всеми врагами. На Сионе (который назван «этой горой») происходит нечто, меняющее лицо всего мира. Речь идет не о создании новой великой империи с центром на сей раз в Иерусалиме — великие империи Богу не нужны, с точки зрения духовного развития человечества их существование обычно бессмысленно. Речь о новом откровении, распространяющемся на все народы.
Вернее, впрочем, было бы сказать, что уже данное народу Божию откровение теперь становится достоянием всех народов, каждого, кто хочет к нему приобщиться. Соответственно, и мера Божьего присутствия на Сионе увеличивается сообразно потребности в богообщении тех, кто приходит к Богу. Пелена, отделявшая прежде большинство народов от Бога и от народа Божия, теперь снимается, и именно это, а не внешняя власть великой всемирной империи, объединяет человечество (Ис 25:6–7).
Перед такой полнотой Божьего присутствия отступает даже смерть (Ис 25:8) и прекращается извечная вражда с соседями наподобие упомянутого в тексте Моава (Ис 25:10–12). Моав же разрушается не потому, что Бог его как-то особенно не любит, а потому, что он становится воплощением гордости и лукавства — того, что во все времена двигало «большую политику» и вдохновляло завоевателей сильнее любых «великих» идей.
Перед Богом может встать любой народ. Нет такого языка, на котором нельзя было бы обратиться к Нему, и нет такой культуры, которая была бы Ему противна сама по себе. Единственное, что оказывается для Бога неприемлемым абсолютно, — гордыня и самоутверждение: все равно, отдельного ли человека, человеческого сообщества или целого народа.
И тут уже неважно, идет ли речь о небольшом государстве, каким был Моав, или об империях наподобие Ассирийской и Вавилонской — гордыня и самоутверждение ведь вовсе не зависят от размеров страны или от ее возможностей, так же, как гордыня и стремление самоутвердиться отдельного человека не зависят от его талантов и способностей.
Не просто религия, а путь праведности, путь личных отношений с Богом
В тот день будет воспета песнь сия в земле Иудиной: город крепкий у нас; спасение дал Он вместо стены и вала.
Отворите ворота; да войдет народ праведный, хранящий истину.
Твердого духом Ты хранишь в совершенном мире, ибо на Тебя уповает он.
Ис 26:1–3
Все сказанное относится, разумеется, и к народу Божию. Вавилонский плен многому научил народ, и, хотя время это было непростым, в духовном отношении оно оказалось для еврейства поучительным и плодотворным. Нечестие не может остаться без последствий, иначе нечестивый не откажется от своего нечестия даже перед лицом Божьим (Ис 26:10). И дело тут не в том, что Бог специально стремится кого-то наказать, а в том, что нечестие несовместимо с пребыванием в Божьем присутствии, а значит, несовместимо и с нормальной жизнью, которой без Бога не бывает.
Именно в Вавилоне, живя под властью правителей, особо не думавших о Боге, «верующие» стали действительно верующими, научившись обращаться к Богу всерьез, с пониманием того, что больше им обратиться не к кому (Ис 26:13).
До Вавилонского плена в Иудее верующими формально были все. Оно и понятно: яхвизм был в Иудее государственной религией, Яхве был Богом-покровителем царя и страны, а значит, хороший еврей, если он поддерживал царя и был патриотом, должен был быть яхвистом. О сути дела — о соблюдении заповедей, о молитве, о любви к ближнему — при этом многие вовсе не думали, считая, что все это не так важно, это можно заменить пышными праздниками и щедрыми пожертвованиями в храмовую казну. В Вавилоне же не могло быть никакой массовой яхвистской религиозности, теперь каждый сам должен был выбирать, оставаться ли ему верным Богу отцов или поклоняться богам Вавилонии.
И если человек выбирал яхвизм, ему необходимо было научиться выстраивать личные отношения с Богом, необходимо было понять, что яхвизм — не просто религия, а путь, путь праведности, которому надо научиться и которым надо идти (Ис 26:9). Только такой путь мог привести народ, ставший общиной, к духовному обновлению, а значит, и в Царство Мессии, которого ожидали возвращавшиеся на землю отцов репатрианты. Тогда-то стала понятна многим и причина постигшей народ и страну катастрофы: фактическое (а иногда и формальное) отступничество не оставило Богу места в жизни народа, который по сути перестал быть Божьим. И лишь пройдя через плен, еврейский народ вновь стал Божьим не только по названию, но и по существу.
Внутренняя Тора, написанная в сердце
Путь праведника прям; Ты уравниваешь стезю праведника.
И на пути судов Твоих, Господи, мы уповали на Тебя; к имени Твоему и к воспоминанию о Тебе стремилась душа наша.
Душою моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра: ибо когда суды Твои совершаются на земле, тогда живущие в мире научаются правде.
Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, — будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа.
Ис 26:7–10
Собственно, только такой яхвизм и мог быть интересен народам, которых Бог зовет на Сион. Конечно, в плену сформировалась и новая религия — тот иудаизм, который мы знаем сегодня. Он, разумеется, несколько отличался от иудаизма современного, но, судя по всему, что известно сегодня, именно там, в Вавилоне, появилась Синагога и сформировался раввинат, без которых иудаизм немыслим. Однако внутри формирующейся новой религии зарождалась духовная традиция, в конце концов переросшая религиозные рамки иудаизма. Она-то и должна была с приходом Мессии стать путем в Царство не только для евреев, но и для других народов, которые пожелают туда войти.
Что касается религии, то новой религией мир удивить трудно: уже в древности религий на земле было такое множество, что появление еще одной едва ли вызвало бы очень уж широкий отклик. Христианство завоевывало мир тогда, когда оно было не религией, а живым откровением духовного пути, ведущего в Царство. Проблема, однако, заключалась в том, что для самого еврейства этот духовный путь оказался совершенно неотделим от иудаизма как именно религии, без которой ни один еврей в те времена себя не мыслил. Уже в плену еврейство стало этноконфессиональной общиной, где национальность и религия оказались связаны неразделимо, и только в Новое время эти две составляющие разделились, да и то не полностью. В частности и поэтому тоже иудейская миссия в древности достигла лишь относительного успеха: далеко не каждый был готов и имел возможность принять иудаизм во всей его религиозной полноте, даже если его интересовала и привлекала стоящая за ним духовная традиция.
В чем же была суть этой традиции? Бог должен быть внутри, в самой глубине, в сердцевине человека (Ис 26:9; в Синодальном переводе сердцевина названа «внутренностью»). Только так, изнутри, Бог может научить человека праведности («правде» Синодального перевода).
Не случайно другой пророк, Иеремия, новый, мессианский союз-завет связывает с Торой, которая будет написана в сердце человека, а не просто выбита на камне (Иер 31:31–34; в Синодальном переводе Тора названа «законом»). Эта внутренняя Тора, написанная в сердце, и становится основанием духовного пути человека, идущего за Богом.
Для того, чтобы не терять Бога внутри, нужны молитва и память о Боге (Ис 26:8). Под молитвой тут подразумеваются не только и не столько слова, сколько воля, обращенная к Богу, и внимание, сосредоточенное на том внутреннем присутствии, о котором говорится в ст. 9. Такая молитва может и должна быть постоянной, и только тогда она сделает возможной непрерывную память о Боге.
Дело тут, конечно, не в том, чтобы помнить о некоем абстрактном Боге, что Он где-то есть, а в том, чтобы память актуализировала отношения человека с Богом, чтобы, вспомнив о Нем, оказаться в Его присутствии. В таком случае Бог всегда будет рядом с человеком, а человек никогда не потеряет Бога. Это состояние и называется в Библии праведностью. Человек не становится безгрешным, но он получает возможность идти за Богом вопреки собственной греховности, с Божьей помощью преодолевая свои грехи. Так Бог выпрямляет путь праведника (Ис 26:7), напрямую связывая его со Своим о нем замыслом. И тогда у человека появляется возможность войти в Царство — ведь теперь его туда ведет Тот, Кому оно принадлежит.
