на наш Телеграм
В майском номере «Журнала Московской Патриархии» за 1949 год появилась рубрика «В защиту мира». С тех пор в каждом номере ЖМП (то есть, за редчайшими исключениями, раз в месяц) на протяжении сорока лет (вплоть до роспуска СССР) публиковалась специальная подборка антимилитаристских текстов (хроника миротворческих событий, богословское осмысление борьбы за мир и т. п.). Таким образом, был создан внушительный корпус антимилитаристского, миротворческого богословия — создан лучшими умами Московской Патриархии на страницах ее официального печатного органа. На протяжении сорока лет антимилитаристское, миротворческое богословие было мейнстримом теоретических и практических усилий Русской Православной Церкви. Мы решили напомнить об этом богатом наследии антимилитаристского, миротворческого богословия Русской Православной Церкви: раз в две недели, по субботам в блоге «Предания.ру» публикуется текст с тегом «Московская Патриархия в защиту мира».
Открыли цикл мы большим, фундаментальным, систематическим очерком православного миротворческого богословия авторства митрополита Никодима (Ротова). Сегодня цикл пополняется небольшим, компактным текстом, но тоже представляющим собой попытку систематического изложения православного миротворческого богословия авторства известного без преувеличения всем православным христианам постсоветского пространства — профессора Алексея Ильича Осипова, десятилетиями изъясняющего духовно-нравственное учение Православной Церкви студентам Московской Духовной Академии и всем слушателям/зрителям записей его лекций и бесед. В предлагаемом очерке о богословских основах миротворчества профессор Осипов помимо прочего доказывает, что «Удерживающий» (ныне знаменитый «катехон») — это христианские церкви, участвующие в активной борьбе за мир между народами, за разоружение, за социальную справедливость, в борьбе, которая есть предельная праведность, блаженство, красота, радость.
Богословские основы миротворческой деятельности Церквей
Доклад на Пятом богословском собеседовании представителей Русской Православной Церкви и Евангелическо-Лютеранской Церкви Финляндии, Турку, июнь 1980 г.
Настоящая тема предполагает выявление тех специфических христианских оснований, исходя из которых Церкви, христиане и их соответствующие организации могут осуществлять свое миротворческое служение. Очевидно, что охватить все богословские аргументы по этому вопросу — задача непосильная для обычного реферата, поэтому в данном случае будет рассмотрена лишь небольшая их группа, объединенная в три взаимосвязанные раздела. Предложенная схема является попыткой систематизировать хотя бы немногое из того, что уже изучено и стало достоянием Церквей, с целью найти новые возможности для более широкого и глубокого исследования в едином целом всего комплекса богословских вопросов, относящихся к миротворческой проблематике.
I. Вероучительные основы
а) «Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух» (1 Ин 5:7)
В одном из Житий Преподобного Сергия Радонежского говорится, что в основанной им обители он построил храм в честь Живоначальной Троицы, «дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего». Этими словами удивительно глубоко и вместе с тем доступно, просто была выражена одна из основополагающих богословских идей, проистекающих из христианского учения о Святой Троице.
Образ Триипостасного Бога, как он явлен в новозаветном Откровении, говорит человеческому сознанию прежде всего о великой реальности любви, лежащей в основе всего бытия, и тем самым исключающей, как противоестественное, всякую вражду, рознь, нестроение. Любовь составляет сущность внутриипостасной жизни Бога. Она является сущностью и всех Божественных актов творения мира, искупления, восстановления. Прозревая это, один из древних отцов воскликнул: «Кто видел Троицу, тот видел Любовь!» Эта Триипостасная Любовь являет собой идеальный внутрибожественный Мир (2 Кор 13:11), созерцая который очами веры и переживая его в опыте духовной жизни, христиане приобретают силу побеждать ненавистную рознь мира сего, утверждая в нем мир и благоволение (Лк 2:14).
б) «Верую в… Соборную Церковь»
Высшая богочеловеческая реальность, дарованная этому миру Христом Спасителем и имеющая пребывать на земле до скончания века (Мф 16:18), есть Церковь — Его Тело (Кол 1:24). Церковь, будучи Полнотою Христовой (Еф 1:23), бесконечно преломляется и изображается в многообразии индивидов, в нее входящих. Не исключая из себя никого, Церковь в то же время предполагает и объединяет в своем единстве сколь угодно многие особенности верующих — как в едином организме предполагается и объединяется разнообразие свойств и функций его многочисленных членов. Это свойство Церкви именуется кафоличностью (καθόλως), что, сообразно содержанию слова ολος, можно выразить как «целостность», «целокупность». «Кафолический» и означает прежде всего «всецелый», «всеединый». Славянские первоучители святые Кирилл и Мефодий перевели καθολική словом «соборность», разумея, конечно, соборность не в смысле количества голосов, а в смысле единства бытия, цели и всей духовной жизни Христова организма, собирающего в себя всех верных, независимо от местных, этнографических, исторических и всех прочих особенностей (П. Флоренский. Понятие Церкви в Священном Писании. — «Богословские труды», сб. 12. Μ., 1974). Но Церковь, будучи не просто одной из реальностей мира, но и идеальным его завершением, указывает самой онтологической структурой своей — соборностью — на норму бытия мира и характер межчеловеческих в нем отношений. Эта норма очень наглядно преподана апостолом в образе тела, имеющего многие члены, жизненно взаимосвязанные друг с другом, «дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены». И апостол заключает: «И вы — тело Христово, а порознь — члены» (1 Кор 12: 12–27). Даже не простое согласие утверждается этим образом, но
согласие наиболее совершенное — органическое, и не просто «мирное сосуществование» изображается, но полноценный мир, который является естественным состоянием каждого здорового организма. Таким образом свойство соборности (кафоличности) Церкви является своего рода энтелехией (внутренняя целеустремленность, осуществляемая действенностью цель), говоря языком Аристотеля, земных отношений людей того мира, которого жаждет человечество и к которому его направляют христианские Церкви.
в) «От одной крови Он произвел весь род человеческий» (Деян 17:26)
Библейское учение о единстве всех людей по своему происхождению является одним из наиболее очевидных богословских оснований миротворческой деятельности христиан и Церквей.
Это учение, содержавшееся в ветхозаветной иудейской религии, было однако со временем глубоко в ней подорвано искаженной трактовкой идеи богоизбранничсства, что привело к антагонизму между еврейским и другими народами. И только исполнение закона — Христос (Рим 10:4) раздрал завесу вражды между ними (Еф 2:14–16) и открыл человеку вход во святая святых тайны отношений между людьми, указав, что перед лицом Божиим «нет ни еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол 3:11). Это принципиальное восполнение (Мф 5:17) ветхозаветного Откровения поднимает идею единства человеческого рода на предельную высоту.
Для христианского сознания все народы являют собой единый братский союз уже не только в силу «одной крови», но и в силу Единого Христа, принесшего Себя в жертву за все человечество и призывающего каждого человека к спасению. Отсюда нарушение мира, нападение одного народа на другой оценивается христианами как прямое братоубийство, в полном смысле этого слова, как преступление не только против крови, но и против духа, более того, как безумный вызов Христу, Который есть Мир наш (Еф 2:14).
II. Духовно-нравственные основы
а) «Мир Мой даю вам» (Ин 14:27)
Мир Христов, превосходящий по силе и глубине подаваемого духовного блага всякое человеческое представление и разумение (Флп 4:7), по самому существу своему должен служить первым духовным импульсом для христианского миротворчества во всех сферах жизни. Далеко не многие, правда, христиане имеют этот мир, но лишь те, кто по духовному своему устроению оказываются способными получить его. Бог по любви готов излить и излил уже, особенно в таинствах церковных, полноту Своей благодати на всех верующих в Него, однако многие христиане закрылись от ее света волей своего ветхого (Рим. 6, 6) человека. Ветхость эта, выражающаяся в многообразных видах греха: бесчувствия, эгоизма, вражды и т. п., — не дает миру Божию коснуться души и направить ее на путь мира (Лк 1:79). Отсюда всегда актуальная задача Церквей — указать, помочь христианам, понудить их «во время и не во время» (2 Тим 4:2) к приобретению соответствующей жизнью этого бесценного дара Божия. Нет необходимости говорить, насколько важно это свойство нового человека (Еф 4:24) как для самого христианина, так и для всех окружающих. «Стяжи дух мирный, — говорит великий русский святой Серафим Саровский, — и вокруг тебя спасутся тысячи».
Это спасение, однако, есть не юридический акт Бога, который совершится после смерти человека, но живой процесс богоуподобления, начинающийся и развивающийся на этой земле и в этом смертном теле, почему и состояние спасенности, т. е. активная духовная жизнь, постоянно и непременно отражается и в мире физическом, и, в еще большей степени, в мире общественном. Поэтому и стяжавший мир Христов действительно спасает многих от всякого зла, внутреннего и внешнего, внедряя в сам дух людей дух мира, в сознание, ум — идеи и дела мира, действуя глубоко умиротворяюще на самые чувства окружающих своим светлым обликом. Таким образом
мир Христов, приобретаемый истинными христианами, становится той доброй закваской (Лк 13:21) в Церквах и обществах, которая оказывает благотворное действие на весь внешний мир, на все межчеловеческие отношения, способствуя созиданию мира в мире.
б) «Да любите друг друга» (Ин 13:34)
«Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего, и ненавидь врага твоего». А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного… Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный», — говорит Господь (Мф 5:43–48). Новая заповедь о любви (Ин 13:34), данная Христом Спасителем Своим последователям, ставит на совершенно иную, дотоле неизвестную миру почву отношения между людьми.
Своим беспрецедентным в истории учением о любви к личным врагам Господь открыл человеку всепобеждающую силу добра. Открыл, что истинная, искренняя любовь реально в самом корне уничтожает всякую вражду, любое зло, хотя бы его внешние формы еще и продолжали существовать. Эта победа любви, совершаясь в духе, проявляется затем и в многоразличных внешних формах, действиях, как великая созидающая сила.
«Любовь, — восклицает апостол Павел, — долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине» (1 Кор 13:4–6). Все эти характеристики любви, составляющей самое существо и цель подлинно христианской жизни, более чем достаточно свидетельствуют человеческому сознанию об истинности того фундамента, на котором Церкви строят свое миротворческое служение. Где истинная любовь, там и действительный мир или, по меньшей мере, искреннее его искание. Эти два свойства неразлучны между собой у нового (2 Кор 5:17) христианина. Не потому ли и св. Иоанн Златоуст говорит: «Если есть мир, то будет и любовь. И наоборот, где любовь, там явится и мир» (Св. Иоанн Златоуст. Творения, т. XI. СПб., 1905, с. 216).
в) «Осуществленная любовь есть красота»*
*П. Флоренский. Столп и утверждение Истины. Μ., 1914, с. 75.
Эта, в соответствующем контексте высказанная мысль великого русского богослова и мыслителя священника Павла Флоренского, с новой, до него пребывавшей в тени богословской науки стороны подчеркнула онтологическую значимость красоты в мире, именно ее глубинную тождественность с любовью.
«Познание человеком Бога неминуемо открывается и выявляет себя деятельною любовью к твари, как уже данною мне в непосредственном опыте. А проявленная любовь к твари созерцается предметно как красота» (П. Флоренский. Столп и утверждение Истины, с. 83). Сама духовная жизнь христианина есть не что иное, как воссоздание нетленной красоты души и тела человека, почему и «аскетика, — по мысли П. Флоренского, — создает не «доброго» человека, а прекрасного, и отличительная особенность святых подвижников… красота духовная, ослепительная красота лучезарной, светоносной личности, дебелому и плотскому человеку никак недоступная» (там же, с. 99). Отсюда и духовное совершенство христианина должно быть осознаваемо, во-первых, в категориях эстетических, а затем уже моральных, интеллектуальных и прочих, ибо само понятие «совершенство» говорит о предельной завершенности чего-либо, о достижении полной гармонии, о высшей степени какого-нибудь положительного качества.
адение (имеется в виду грехопадение первого человека. — Ред.) внесло разделение в весь состав человека, придав ложную автономию уму, сердцу, телу, что привело к жестокому противоборству между ними (ср.: «по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего» (Рим 7:22–23). Воссоздание целостного единства своего существа является поэтому задачей каждого христианина. И это единство имеет тот, у кого все чувства, мысли, желания и внутренние движения находятся в полном взаимном согласии и единении, то есть тот является христианином, кто пребывает в духовном мире — в мире с Богом, совестью и людьми. Но что представляет собой достигнутое состояние? Оно, будучи по существу своему искомой «совокупностью совершенства», т. е. любовью (Кол 3:14), по характеру внутреннего переживания является миром, по духовной же структуре своей «созерцается предметно как красота».
Красота онтологична, укоренена в Боге. Она соприсносущна миру духовному. И в силу этого необходимость опытного ее познания и осуществления в реальной жизни действительно является одним из глубоких богословских оснований для христиан и Церквей в устроении ими мира во всех сферах и на всех уровнях человеческих взаимоотношений.
III. Материально-психологические основы
а) «Блаженны миротворцы» (Мф 5:9)
Часто за глубоким духовно-нравственным содержанием Блаженств (Мф 5:3–12) оставляется в тени первый акцент в них — психологический, который указывается в самом обетовании каждой из перечисленных заповедей: «блаженны». Очевидно, что блаженство, указываемое Спасителем, не носит здесь характера юридического предписания норм поведения, как не имеют такого характера и вообще все евангельские заповеди. Заповеди — это Божий призыв к стяжанию свойств нового человека. При этом в Нагорной проповеди Господь настоятельно обращает внимание верующего на то, что усвоенные заповеди (свойства) содержат в себе для человека блаженство. Перечисляются здесь и особые в каждом случае духовные блага, проистекающие от исполнения заповедей. Но эти блага, кроме словесного их различия, совершенно не дифференцируются в сознании христианина, не имеющего соответствующего духовного опыта. Однако важно, как в данном конкретном случае, так и в целом, подчеркнуть, что исполнение любой заповеди, точнее, приобретение христианином любого «нового» свойства всегда сопряжено с внутренним переживанием блаженства**, в какой-то мере спепифическим для каждой заповеди. Эти «новые» свойства, будучи дарами или плодом Духа Святого верным христианам, описываются, например, апостолом, как любовь, радость, мир и т. д. (Гал 5:22–23). Всюду в Священном Писании подчеркивается особое у исполнившего закон Христов (Гал 6:2) духовное удовлетворение, не сравнимое в своем превосходстве ни с какими земными наслаждениями (1 Кор 2:9). И
если миротворец нарекается сыном Божиим, то такое наименование предполагает, по-видимому, максимальное для человека состояние радости, небесной славы, света и прочее, что уже само по себе является и существенным стимулом к исполнению заповеди о мире и в то же время одним из богословских аргументов в обосновании христианской этики в целом.
**Один из замечательных подвижников Русской Православной Церкви XIX в. епископ Игнатий (Брянчанинов) († 1867) писал: «Всякое ощущение и состояние, принадлежащие естеству обновленному, составляют по необходимости и блаженство» (Епископ Игнатий (Брянчанинов). Сочинения, т. I. СПб., 1905, с. 520).
б) «Прославляйте Бога и в телах ваших» (1 Кор 6:20)
Одной из принципиальных отличительных черт христианства в сравнении с многими религиозными и философскими учениями является его высокий взгляд на тело. Не тюрьма оно для души, не низменное, скверное начало, но и не самодовлеющая и единственная ценность. Не иллюзия непросвещенного сознания и, тем более, не враг человека, но и не самое его существо. Оно — его неотъемлемая составная часть, так же как и душа, призванная к освящению благодатью Божией и к вечной блаженной жизни. Тело вместе с душой нуждается в искуплении, в очищении от греха. Нуждается в исцелении от страстей — этих всеобщих болезней человечества. «И мы, — восклицает апостол Павел, — стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим 8:23). Целый, весь человек, а не одна душа становится «причастником Божеского естества» (2 Пет 1:4), ибо духовно и телесно всецело соединяется он со Христом в Святой Евхаристии. И эта забота о теле распространяется в христианстве не ради идеального лишь его бытия, но и бытия в земных условиях, в состоянии падения. Сам Бог заботится о нашем бренном существовании настолько, что даже и волосы на главе человека все сочтены (Мф 10:30). Совершенно очевидно, что Бог хочет, чтобы человек мог радоваться не только душой, но и телом (Ин 2:1–11).
Слово Божие не игнорирует, не унижает и не запрещает свойственного и необходимого телу, но предупреждает лишь о том, чтобы люди попечения о плоти не превращали в похоти (Рим 13:14). Отсюда становится понятным, почему в Священном Писании содержатся настоятельные призывы не только к миру ириническому, то есть целостному, совершенному, но и конкретно к одной из его сторон — к шалому (с евр. — «мир») — миру, преимущественно внешнему, обеспечивающему спокойную материальную (во всех аспектах этого слова) жизнь. Эти призывы свидетельствуют о благой воле Божией не только о душевной, но и о телесной жизни человека, что, в свою очередь, для христиан и Церквей служит одной из побудительных причин проявлять искреннюю заботу и о внешнем благополучии людей, и, в первую очередь, «о временех мирных» (из великой ектении. — Ред.) — как основе всех материальных благ, руководствуясь вечным словом Христовым: сие надлежит делать и того не оставлять (Мф 23:23).
в) «Изберите жизнь» (Втор 30:19)
Если внимательно взглянуть на то, к чему приводит даже не война, а лишь ее призраки: международная напряженность, взаимная подозрительность наций и вытекающая отсюда гонка вооружений, то сразу можно увидеть одно из существеннейших богословских оснований борьбы Церквей за мир.
Уже отнимается хлеб у сотен миллионов голодающих и нищих. Уже миллионы больных, страждущих не имеют самой простой медицинской помощи. Неграмотность удерживает целые народы в бедственном положении. Возникает страх грядущих апокалиптических бедствий, от которых «люди будут издыхать» (Лк 21:26)… И все это, когда богатые, в основном, нации расходуют более миллиарда долларов в день на производство орудий смерти! В век величайшего развития, славы и торжества разума происходит величайшее за всю историю его унижение и дискредитация. Наблюдается страшная тенденция к ниспровержению всех основных идеалов человечества, девальвация всех его ценностей духовных, моральных, интеллектуальных.
Как справедливо было отмечено в документе «Изберите жизнь»***, «единственной «наградой» (за гонку вооружений. — А. О.) являются распространение моральной опустошенности, цинизм и безнадежность»****. В какой мере все это «соответствует» христианским идеалам — очевидно. Поэтому
активная борьба присущими Церквам средствами с этим, поистине, многоглавым и многорогим «зверем из бездны» (Откр 11:7) принимает в настоящее время характер острой необходимости. Человечество уже почти вплотную подошло к той грани, когда остается выбор лишь между всеобщей жизнью и всеобщей смертью — «третьего не дано». И если христианские Церкви рассматривают жизнь как величайший творческий акт Бога, то они, следовательно, и обязуются быть тем «удерживающим» (2 Фес 2:7) началом, которое заграждает путь смерти во всех ее формах и проявлениях.
«Мы должны добиться признания права на жизнь за каждым отдельным человеком и за каждым народом. Борьба за это право и есть борьба за мир между народами»*****, — призывал Святейший Патриарх Алексий, выражая волю и мысли многих миллионов христиан.
***Так называется совместное заявление представителей Церквей СССР и США, принятое на консультации в Женеве в марте 1979 года по вопросу ответственности Церквей за разоружение.
****«ЖМП», 1979, № 6, с. 32.
*****Патриарх Алексий. Слова, речи, послания, т. 2. Μ., 1954, с. 137.
IV. «Что вы будете делать в день посещения?» (Ис 10:3)
Представленные богословские соображения отражают, по-видимому, в определенной степени общеконфессиональные убеждения об основах христианского отношения к вопросу утверждения мира на земле. И то, что такие основы, в принципе, существуют, не только ободряет и радует, но и налагает новые обязанности на Церкви по изучению и изысканию наиболее эффективных форм и средств совместного свидетельства о мире и солидарной борьбы за разрядку напряженности.
Русская Православная Церковь выразила свое отношение к проблеме войны и мира на высшем уровне через Поместный Собор 1971 года, на котором была принята ясная миротворческая программа, положенная в основу ряда последующих, организованных ею крупнейших международных мирных конференций и иных многочисленных миротворческих акций. Все эти деяния сопряжены с соответствующей богословской работой как внутри Церкви, так и межцерковной. Одним из значительных документов подобного рода явилось, например, Совместное заявление представителей Церквей СССР и США «Изберите жизнь», последние строки которого очень реалистично изображают главную альтернативу современности: «Наконец, братья и сестры, мы привлекаем ваше внимание к авторитетному предсказанию, что ядерная война в 1990-е годы станет возрастающей вероятностью. В это весьма рискованное десятилетие мы приблизимся к концу нашего тысячелетия. Уже теперь только двадцать лет отделяют нас от того момента, когда мы будем призваны с молитвой отметить 2000-летие пришествия в мир нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа, Князя мира. Как мы встретим этот день? В каком состоянии мы представим нашу планету Создателю: будет ли она цветущим садом или же безжизненной, сожженной, опустошенной землей? Итак, Господь вновь предлагает нам жизнь или смерть, благословение или проклятие. Так изберите жизнь с тем, чтобы вы и ваши потомки могли жить»******.
******«ЖМП», 1979, № 6, с. 33.
Всё более значительные христианские и нехристианские силы на нашей планете делают этот благой выбор. Но для достижения устойчивого мира в настоящее время, как никогда в истории, христиане должны прилагать особые усилия, ибо они знают, «что день Господень так придет, как тать ночью» (1 Фес 5:2).
Профессор А. Осипов
Источник: «Журнал Московской Патриархии», № 10, 1980 год
