на наш Телеграм
Один из наиболее читаемых христианских миссионеров XX века, Клайв Стейплз Льюис умел рассказывать о сложных вещах простыми словами. Его богословские труды до их пор приводят людей к вере. Его «Хроники Нарнии», пересказывающие евангельские сюжеты, современные дети любят так же, как и его современники. Ценители научной фантастики зачитываются его увлекательной «Космической трилогией». Мне давно хотелось перечитать книги эпохи своего воцерковления. 60-летие со дня кончины Клайва Льюиса (1898–1963) оказалось подходящим поводом.
«Расторжение брака»: внутренний тупик каждого человека
Перечитывать Льюиса я постарался в том же порядке, что и пятнадцать лет назад. Начал с «Расторжения брака» — размышления на тему природы ада.
Ад — это не подземное место со сковородками, а внутренняя тюрьма, где человек запирает себя сам. Льюис прекрасно умеет видеть чувства людей и их глубинные мотивы — ничуть не хуже, чем его современники-психологи. Здесь описаны и сексуальный инстинкт (Фрейд), и борьба за власть (Адлер), и реакция на внешние стимулы (бихевиористы). Узнаваемы и созависимые отношения, в которых один душит другого своей любовью. А как актуально его описание людей в белых пальто, считающих себя страдальцами за истину!
Не то что честно — смело! Я не боялся ничего. Когда разум, данный мне Богом, не мог больше соглашаться с доктриной Воскресения, я открыто от нее отрекся. Я сказал мою прославленную проповедь. Я рисковал всем.
— Чем ты рисковал? Что из этого могло выйти, кроме того, что вышло? Ты прославился, твои книги раскупили, тебя приглашали повсюду, ты стал епископом…
Давай говорить прямо. Мы не дошли честно до наших взглядов. Мы просто унюхали определенный тип идей и схватились за него, потому что он был в моде.«Расторжение брака»
В «Расторжении брака» мы видим и некий предел, тупик, в который со временем заходит практическая жизнь христианина. Льюис описывает ловушки, мешающие человеку идти к Богу и отделяющие от других: созависимость, перекладывание ответственности, любовь к пустому теоретизированию. Это важно, ведь увидеть и признать проблему — первый шаг к ее решению.
Но дальнейших рецептов у Льюиса нет. Основной призыв «Расторжения брака» — отречься от всего и положиться на волю Бога. Для неофита это звучит замечательно. Дескать, Бог сам направит твой путь и укажет, куда идти. Но с годами понимаешь, что на практике очень сложно распознать Божию волю. И нет четкого критерия, помогающего отличить божественный голос совести от лени и боязни нового.
«Письма Баламута»: рецепт спасения не найден
Следующей перечитанной мною книгой стали «Письма Баламута». И снова: обсуждение важных вопросов и прекрасный юмор.
Льюис вновь анализирует человеческие искушения и то, как они уводят от Бога. У каждой эпохи есть свои слепые пятна, слишком часто мы готовимся к прошлой войне. Мы постоянно уделяем внимание тем порокам, которые не очень актуальны сегодня. Когда люди теплохладны, говорим об опасности фанатизма. В эпоху распущенности — переживаем об опасности пуританства. Я на всю жизнь запомнил бесовский призыв из «Баламута»: «бегать с огнетушителем во время наводнения», а во время пожара предупреждать об опасности утонуть.
Кстати, Льюис отказывался писать о двух грехах: гомосексуализме и азартных играх. Именно потому, что это единственные искушения, которые его самого никогда не посещали.
Любопытно, что после «Писем Баламута» Льюис хотел написать их антипод: письма архангела к ангелу-хранителю, поясняющие, как вести людей ко спасению. Хотел, но не смог. Его остановило то, что нужно изобретать возвышенный язык, который будет соответствовать ангельскому духу.
Но дело не только в языке. За тонким юмором «Баламута» снова возникает вопрос: «А что делать-то?» Увы, ответа у Льюиса нет.
И в «Расторжении брака» обитатели рая мало что могут предложить туристам из ада. Приемов там очень мало, только «откажись от всего и делай, как мы говорим». Но это редко срабатывает.
Альтернативы если и есть, то весьма спорные. Так, для убеждения одной женщины ее райский собеседник не придумал ничего более душепопечительного, чем как следует ее напугать: «не потому, что страх полезен (он вреден), а потому, что она без этого не могла и на секунду забыть о себе».
А главному герою «Писем Баламута», чтобы спастись, пришлось умереть. Но, как говорил патриарх Тихон: «Умереть за Христа легко, а ты попробуй жить ради Него».
«Серебряное кресло» и современное образование
Интересно, что системе образования изрядно досталось от Льюиса: со школами ему не везло. Впрочем, кажется, что он описывал не английскую школу столетней давности, а нашу современную. В «Мерзейшей мощи» он так писал о современном образовании:
Мы должны помнить, что в его сознании не закрепилась прочно ни одна благородная мысль. Образование он получил не классическое и не техническое, а просто современное.
А история директрисы из экспериментальной школы из «Серебряного кресла»? На посту директора она оказалась совершенно некомпетентной, и ее друзьям пришлось убрать ее. Но не пропадать же человеку! И они сделали ее инспектором, указывающим, как работать другим директорам. А когда и это не удалось, то ее сделали членом парламента, «где она прекрасно и устроилась».
Нынешнее образование стоит на том, что тупиц и лентяев нельзя унижать, другими словами — нельзя, чтобы они догадались, что хоть в чем-то отличаются от умных и прилежных. Какое бы то ни было отличие надо скрывать. Как? Школьникам, которым не по уму грамматика или арифметика, позволяем заниматься тем, чем они занимались дома, — скажем, лепить куличики и называть это «моделированием».
Главное — никак и ничем не намекнуть, что они отличаются от тех, кто учит уроки. Какой бы чепухой они ни занимались, надо относиться к ней «так же серьезно» (в Англии удалось внедрить этот оборот). Мало того, успевающих учеников скоро будут оставлять на второй год, чтобы не травмировать прочих (Вельзевул немилостивый, что за слово!).
«Баламут предлагает тост»
«Космическая трилогия» и ветхозаветная жестокость
После этих рассказов я перешел к фантастике. «Космическая трилогия» прекрасна, но только в этот раз я заметил, как же много у Льюиса ветхозаветной жестокости.
Нет, понятно, что я видел ее и раньше. В «Переландре» трудно ее не заметить. Там, напомню, одержимый дьяволом человек постоянно искушает венерианскую Еву, а главный герой пытается помешать ему. Битва идет исключительно с помощью слов, и переспорить дьявола не удается. Ева начинает потихоньку уступать дьявольской логике. И, наконец, герой понимает, чего «на самом деле» ждет от него Бог. Он должен не спорить, а просто убить оппонента, и этим положить конец искушению. Бог погружает обитателей Венеры в сон, главный герой нападает на падшего. И в конце концов добивает его.
Интересный способ бороться с искушениями, не поспоришь.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа — вот вам!.. то есть аминь! — произнес Рэнсом, изо всей силы обрушивая камень на голову врага. <….> Он обернулся к Нелюдю. У того, собственно говоря, уже не было головы, но рисковать не стоило. Ухватив неподвижное тело за щиколотки, он дотащил его до обрыва и, чуть передохнув, сбросил в огонь. Черный силуэт взметнулся над огнем — и все кончилось.
«Переландра»
Только сейчас я заметил, что уничтожение оппонента — основной способ решения проблемы по Льюису. Действительно, взглянем на концовки Нарнийских сказок. Белая колдунья Джадис убита Асланом. Тархистанский принц Рабадаш превращен в осла (впрочем, ему дозволили вернуться в человеческий облик, запретив удаляться далее 10 миль от центра своей столицы). Разумеется, убиты Мираз (впрочем, своими) и Зеленая колдунья. В «Мерзейшей мощи» за связи с дьяволом уничтожен целый научный институт….
Хоть Льюис и ругает английскую систему образования, но сам он в педагогике недалек от нее. Даже в мелочах он следует ветхозаветному «око за око». Сам Аслан наносит Аравите «ровно столько ран, сколько мачеха твоя нанесла бедной девочке, которую ты напоила сонным зельем. Ты должна была узнать, что испытала твоя раба». Весьма спорный подход, особенно если вспомнить судьбу «взявших меч» в Евангелии.
Противление злу силою — один из немногих конкретных рецептов, которые предлагает Льюис. Даже со школьным буллингом Льюис предлагает бороться точно так же. В конце «Серебряного кресла» герои возвращаются в Англию и под присмотром Аслана избивают своих обидчиков. Мальчики бьют мечами (хотя бы плашмя, ибо дерутся «с детьми и трусами»), а Джил — хлыстом, который Аслан сделал ей специально для этого случая…
Я далек от того, чтобы считать возможным мирное разрешение каждого конфликта. И все же исследования школьного буллинга показали: одно насилие не удается победить другим. Оно просто меняет авторов насилия, но не решает проблемы. Реальная работа с насилием в школе — долгое и кропотливое построение отношений внутри коллектива. Причем это не только отношения между детьми, но и отношение учителей к детям, а администрации — к учителям. Это огромная и сложная работа, которая требует много времени и высокой квалификации. И гораздо менее эффектна, чем отхлыстать своих одноклассников божественным бичом.
«Яд варили здесь, но он теперь повсюду»
Клайв Льюис жил в сложную эпоху. Научно научно-техническая революция меняла привычный уклад, запустила тяжелейшие мировые войны. И дома было неспокойно: мать Льюиса умерла, когда они с братом были еще маленькими, а отец не мог наладить с детьми контакт и все время боялся не справиться. Из детства Льюис вынес четкое впечатление, что не стоит ждать от жизни ничего хорошего. Его боязнь прогресса и бегство в прошлое вполне естественны. Во времена неопределенности хочется чего-то надежного. Вспомним, сколько наших друзей после воцерковления мечтали уехать в глубинку и жить простой сельской жизнью. Большинству, к счастью, это не удалось. Но некоторые действительно уехали и познакомились с реальной, не выдуманной деревней. Пожив там, быстро поняли, чем реальная деревня отличается от детских воспоминаний дореволюционных помещиков.
Яд варили здесь, у нас, но он теперь повсюду. Куда бы ты ни пошел, ты увидишь машины, многолюдные города, пустые троны, бесплодные ложа, обманные писания, людей, обольщаемых ложной надеждой и мучимых истинной скорбью, поклоняющихся творению рук своих, но отрезанных от матери своей, Земли, и отца своего, Неба.
«Мерзейшая мощь»
Нельзя сказать, что Льюис совсем не прав. Прогресс действительно несет много плохого. Но именно с его помощью мы решили многие проблемы, тысячелетиями мучившие людей. В западном мире население больше не голодает, а эпидемии не становятся разрушительными. Детская смертность снизилась до исторических минимумов, а ведь сотню лет назад до 5 лет доживал лишь каждый второй ребенок. Можно подшучивать над энтузиазмом феминисток (многие шутки Льюиса и сегодня не потеряли актуальность), но не нужно забывать, каким был мир сто лет назад. В крестьянской семье побои были нормой, и хорошо, что эта «норма» ушла в прошлое.
Да, возникли новые проблемы (вроде демографического кризиса западного мира), но их не удастся решить, вернувшись к старому обществу. Придется искать новые варианты. Это сложно. Проще воспевать старое общество и не брать в рай королеву Сьюзен из-за подросткового увлечения модными нейлоновыми колготками.
Хотя я был сыном преуспевающего человека, я с раннего детства постоянно слышал, что меня ждут бесконечная борьба и величайшее напряжение всех сил, чтобы — в лучшем случае — избежать работного дома. Отец мой рисовал это будущее так живописно, что я всецело верил ему и даже не замечал, что все известные мне взрослые жили спокойно и благополучно.
И вместе с тем я прекрасно понимаю беспокойство Льюиса. Новый мир не содержит ответов, как в нем правильно жить. Он отвергает те «доказательства», которые прекрасно работали столетиями. Я попробовал перечитать «Просто христианство» Льюиса, но быстро отложил в сторону. Те аргументы больше не убеждают. Они нужны были, чтобы привести человека в Церковь.
Анонимный исследователь горя
Сам Льюис в конце жизни прошел через тяжелейшее испытание. Практически всю свою жизнь он прожил холостяком. И лишь в 54 года наконец встретился с женщиной, которая ему соответствовала. Венчались они, когда ему было 58, но счастье было недолгим. Джой была больна раком и умерла через три года счастливого супружества. Для Льюиса это стало огромной потерей.
Свои переживания Клайв Льюис описал в дневниках, изданных под названием «Исследуя горе». Это одно из самых тяжелых его произведений. Издать их он решился только под псевдонимом. Его страдания подобны ветхозаветному Иову, который в гневе взывает к Богу, ругает Его и не может получить ответа.
Не утешают и ответы других людей. Нет их и у Льюиса. В горе можно лишь находиться рядом с человеком, выслушать его боль, не пытаясь куда-то привести. Но если рядом такого человека нет?
Книга «Боль утраты» («Исследуя горе») поддержала многих людей, переживших тяжелую утрату. Удивительно, но даже самому Льюису советовали ее почитать, не зная, что он ее автор.
«Настигнут радостью»: счастье поймать невозможно
Так какой главный урок я почерпнул из творчества Клайва Льюиса? Наверное, это напоминание о том, что счастья, успеха добиться невозможно. Не в нашей власти стать счастливым, точно так же, как мы не можем гарантировать себе здоровье или долгую жизнь. Разумеется, мы можем делать свою жизнь лучше, но это не должно быть самоцелью. Как только мы начинаем искать счастья ради счастья, оно тут же ускользает от нас. Счастье можно найти лишь на пути к чему-то большему, чем просто желание счастливой жизни.
Я совершил ошибку в тот самый миг, когда стал сетовать: что ж это «прежний восторг» приходит ко мне все реже? Словом, я вновь интересовался лишь «ощущением», лишь своим внутренним состоянием, а это страшная ошибка. Все внимание, все мечты надо сосредотачивать вне себя — на дальней горе, на прошлом, на богах Асгарда — только тогда придет Радость. Радость может прийти, когда ты желаешь не ее самое, а нечто иное, отдельное от себя. Если какими-то аскетическими упражнениями или зельями и удается вызвать ее изнутри, она окажется поддельной. <…>.
«Получить его вновь» сделалось моей постоянной потребностью; читая любые стихи, слушая музыку, выходя на прогулку, я каждый раз усиленно прислушивался к себе — не начинается ли благословенный миг, а там — старался удержать и продлить его. Я был очень молод, мир красоты открывался мне, порой я забывал об установленных мною правилах, и в этот миг отрешенности от себя меня, случалось, пронзала Радость. Но все чаще и чаще я отпугивал ее жадным нетерпением и, даже когда она все-таки приходила, тут же губил напряженным самокопанием.
«Настигнут радостью»
Наше счастье от нас не зависит. Нам не суждено понять, почему. В «Исследуя горя» Льюис ругает Бога и от боли называет его «Вселенским Садистом»: «Мы все — беспомощны, как жаба под зубьями бороны, и деться нам некуда».
И Бог не отвечает Льюису, но лишь сочувственно молчит в ответ:
Это скорее безмолвный, не то чтобы вовсе лишенный сочувствия взгляд. Как если бы Он покачал головой — не в знак отказа, но словно давая понять: не сейчас.
Мы, как ветхозаветный Иов, не можем понять, почему праведники страдают, а злодеи проживают долгую, сытую жизнь и спокойно умирают в кругу родных… Все наши ответы слишком плоские, они не могли утешить ни Иова, ни Льюиса.
Так что же нам остается? «Жить как люди, а не как нелюди», как говорил патриарх Павел Сербский. Прожить свою жизнь достойно. Возможно, на этом пути нас встретит счастье, и наши труды будут вознаграждены. А может, и нет. Но у нас хотя бы останется ощущение честно прожитой жизни, за которую не стыдно.
Проще всего объяснил это Льюис в своей «Нарнии» устами угрюмого квакля Хмура:
Я иду за Асланом, даже если его и не существует, и буду считать себя нарнийцем, даже если никакой Нарнии нет.
Если мир — бессмысленное и жестокое скопление атомов, то мы не много потеряем, отказавшись ему служить. И продолжим верить в Любовь, Благородство, Смысл, даже если «на самом деле» это лишь химические реакции в мозгу у высших приматов.
