на наш Телеграм
Николай Чудотворец — может быть, самый популярный святой в христианском мире уже многие века. В его образе запечатлелось что-то важное для христианства — христианства притом «народного», настоящего, живого. Давайте попробуем сформулировать это «важное», тем паче что автор жития святителя Николая, преподобный Симеон Метафраст, пишет, что оно «побуждает к подражанию, подстрекая души к ревности и наставляя таким же деяниям [что и у святителя]. Потому боголюбезная жизнь, отображаемая словом, многих может наставить к добродетели и внушить им ревность о том же. Житие божественного отца Николая, как едва ли какое другое, услаждает слух, радует душу и путеводит к добродеянию» (здесь и далее цитирую или «Житие» Метафраста, или «Житие святителя Николая, архиепископа Мирликийского, в новом изложении», суммирующее в себе все древние жития святителя Николая). Таким образом, нам не надо бояться чудотворства и высоты святости святителя, напротив, нам надо стараться подражать ему, то есть сначала понять, чему подражать.
Проституция
Всем памятен и любим эпизод с дочерьми бедняка, которых несчастный отец хотел отдать в проститутки (в силу крайней нищеты семьи). Житие рисует мир, где отцы из-за нехватки денег делают дочерей проститутками, — совсем не сказочный , иными словами, мир. Несмотря на обилие чудесных событий, житие святителя Николая — реалистический, местами «жесткий» текст.
«Увы, вот до чего может дойти нужда. Вот в такой-то этот человек был беде», — пишет Метафраст. Обратите внимание, ни грамма осуждения этому отцу, осуждаются условия, в которых такое возможно. Его скорее жалеют, сочувствуют. Здесь Метафраст идет за святителем Николаем.
Ибо и он не читал нравоучений этому отцу, не попрекал его, не осуждал его, не собирал программу «Пусть говорят», чтобы обсудить, как семья могла дойти до такого ужаса, не говорил, что тот неудачник, или грешник, «ибо знал, что подобное поведение огорчает людей»: не огорчать людей, быть деликатными — христианство, живая любовь. Нет, святитель (тогда еще молодой мирянин) незаметно, деликатно, даже не называя себя, тайно помогает этой несчастной семье, то есть попросту дает им денег: «исправил причину прегрешений перед Богом, избавил от тягот бедности и освободил от злых намерений» — первый рождественский (тайный, «чудесный») подарок, давший начало мириадам подарков «от Санты Клауса» (т.е. Николая Угодника). Давайте же зафиксируем смысл этого всемирно известного и всемирно любимого эпизода:
Зло, которое вынуждены совершать нищие, нужно врачевать не морализмом, не принуждением и т. д., а выводя нищих из нищеты. Истинная причина подобного зла — объективные социальные условия, вот их нужно осуждать, а не тех, кто в них попал.
Это общее место святоотеческих наставлений. Всякий собственник — не только вор, но и убийца: капиталист — «убийца всех тех, кого он мог напитать» (Симеон Новый Богослов, Слово 21). Василий Великий в ужасе описывает жизнь и зло нищих: нищие вынуждены продавать своих детей (Слово 6), голодные вынуждены есть своих детей, это непредставимо ужасно, но виновны в этом богатые, истинные убийцы (Слово 8); он же учит, что настоящие воры и убийцы сидят во власти и кощунственно смеют судить «малых» воров и убийц (Толкование на Книгу Исайи). Поэтому Златоуст поучает критиков безнравственности нищих: не рассуждайте достойны ли помощи бедные, на себя лучше посмотрите (беседа на Псалом 44). Угнетенные — не святые, социальный гнет имеет не только материальный, но и духовный аспект: угнетатели крадут у угнетенных не только деньги и имущество, не только рабочее время, но и саму человечность. Угнетенные вынуждены экономить и на нравственности.
Коррупция
А вот другой всеми любимый эпизод — святитель Николай спасает невинно осужденных от смертной казни. Эпизоды со смертной казнью — самые большие в житии, текст жития придает им тем самым особое значение.
Итак, местный подкупленный сановник осуждает невинных на смертную казнь. Святитель Николай немедленно, в спешке стремится их спасти. Он приходит на место казни и «сколько доставало сил побежал к палачу, со злобным и жестоким взглядом уже поднявшему меч и одним своим обликом являющего кровожадность, смело выхватил из его рук меч, и, ничего не страшась, бросил на землю, и осужденных освободил от их оков». Активно, резко святитель пресекает безнравственные действия властей, спасает их жертв. Здесь уже нет смирения и деликатности, как в эпизоде с девушками, спасенными от проституции, здесь есть нечто противоположное: когда коррумпированный и несправедливый сановник подошел к нему, «великий Николай не обратил на него внимания, не подошел к нему и даже оттолкнул, когда Евстафий хотел пасть к его ногам, и грозил обвинить перед императором (Константином), призвать против него Бога и причинить величайшее зло за то, что он столь несправедливо пользовался своей властью и совершил великие преступления». Святитель гневно говорит сановнику: «за твои злодеяния мы не пощадим тебя! Я сообщу благочестивейшему императору о том, как ты притеснял, а вернее, грабил нашу провинцию и за взятки казнил невинных людей. О нечестивый человек, враг всякой справедливости! Золото и серебро убедили тебя казнить их».
Интересно, что эти два самых знаменитых эпизода жития святителя не имеют в себе элементов чуда: Николай просто помогает нищей семье, просто предотвращает смертную казнь.
Эта одна предотвращенная смертная казнь, но есть в житии и вторая. Уже столичный сановник (федерального, так сказать, а не регионального уже уровня: житие прослеживает порочность системы снизу вверх) тоже подкуплен и тоже осуждает на смерть невинных: «золото помрачило разум правителя, префект запутался в сетях златолюбия». Опять связка денег, несправедливости и насилия. Невинно осужденные взывают о помощи к святителю Николаю. Вообще,
святитель Николай — такой святой борец с неправосудными приговорами и коррупцией, весьма, как понимаете, актуальный святой.
И святитель снова дерзко ведет себя с сильными мира сего, на этот раз с самим императором (что император замечает: «кто ты, осмеливающийся устрашать меня такими словами и грозить моему величеству?»): святитель грозит императору «войной», «злой смертью», «тягчайшей карой», если тот не отпустит невинно осужденных. Они в итоге спасены.
Итак, житие сплетает темы проституции и коррупции. Деньги с одной стороны принуждают к проституции бедных, с другой коррумпируют власть и ведут к смерти невинных. Деньги растлевают и убивают. Но отношение святителя Николая к этим двум формам зла, причиняемым деньгами, разное. К первым — любовь, милосердие, деликатность. Ко вторым — резкое противоборство. Один отправляет дочерей на проституцию из-за денег, ибо он нищ. Второй отправляет людей на смерть из-за денег, ибо он корыстен. К первому — милосердие и помощь, ко второму — гнев и наказание.
Государственное насилие имеет функцию защиты власти денег. Деньги — дистиллированное насилие, социально-экономическая абстракция насилия, ибо они считают ни что иное как эксплуатацию слабых сильными, считают системное социальное насилие. Деньги вынуждают продавать дочерей или убивать людей. Власть и богатство, деньги и насилие, Государство и Рынок — два лица одного и того же зла. Одно порождает и поддерживает другое.
К нищим и бесправным — любовь, к богатым и властным — гнев. Первые вынуждены делать зло в силу нехватки денег. Вторые делают зло в силу влечения к деньгам. Первые — жертвы денег, вторые — их агенты. Первых нужно вытянуть из этих условий, вторым нужно в их зле воспрепятствовать. Но в обоих случаях — активное, действенное добро. Вообще, это одна и та же благодать, но направленная на разные социальные классы, и поэтому по-разному действующая. Вот формула святости Николая Чудотворца.
Лучшей иллюстрацией к этой житийной мысли может послужить цитата из «Рукописей 1844 г.» Карла Маркса: «извлекаются проценты и из пороков разоренных пролетариев (проституция, пьянство; ростовщик, ссужающий деньги под залог). Фабричные рабочие во Франции называют проституцию своих жен и дочерей добавочным рабочим часом, и это буквально так и есть. Проституция является лишь некоторым особым выражением всеобщего проституирования рабочего, а так как это проституирование представляет собой такое отношение, в которое попадает не только проституируемый, но и проституирующий, причем гнусность последнего еще гораздо больше, — то и капиталист и т. д. подпадает под эту категорию». Коррупция есть политическая проституция. Деньги проституируют все и всех. Всякая проституция исчезнет, когда исчезнет власть денег.
И еще раз коррупция
Житие не один и не два раза показывает вмешательство святителя в дела власти на благо народа. Вот в очередной раз на сцене появляются корыстные чиновники (повторю, житие святителя реалистично и актуально). Они фальсифицируют статистику и поднимают налоги на строительство Константинополя так, что весь город, где служил святитель, впал в «крайнюю нищету», а сановник, «требуя деньги, сильно унижал народ вплоть до страшных оскорблений. Изо дня в день он так угнетал горожан поборами, так притеснял всех, что обрек ликийцев на разорение и голод». Опять нищета, голод и несправедливость! Святитель Николай — мигом в столицу, потому что хороший епископ защищает интересы своей паствы. Там он доказывает, что налоги выставлены нечестные. Император находит доводы святителя убедительными и налог весьма и весьма снижает. Но святитель знает нравы власти: нелегко ей смириться с потерей денег, могут быстро передумать, надо быстрее отправить указ в город, чтобы успеть довести его до общественности, тогда власти передумать уже не смогут. Николаю это удается (чудодейственно: чудо снижения налогов, чудо свершенное в опасении, что власть в очередной раз обманет!). И он был прав: император действительно передумал, решил налог увеличить, но уже поздно. Святитель переиграл императора.
Или другое социально-экономическое чудо. Город голодает. Мимо него проплывают корабли в столицу с государственным хлебом. Этот хлеб по закону брать нельзя. Но голодным он нужен, и святитель уговаривает хлеб отдать. Экспроприация! Чудесным образом святитель возмещает хлеб, чтобы моряков не наказали (хлеб-то раздавать было нельзя). Интересная механика чуда: получается, что святитель Николай мог с самого начала чудесно всех накормить, но считал нужным, чтобы моряки по свободной воле, из милосердия нарушили закон, чтобы накормить голодных. К слову, современные исследователи житий Николая Чудотворца пишут, что этот эпизод в позднейшие версии житий не включался, «ибо императорские агиографы сочли пример заимствования общественной подати [хлеба] неприемлемым для подражания». Короче, это еще и антигосударственное чудо, вымаранное имперскими идеологами из жития чудотворца.
Или вот еще. Имперские войска отправляются подавлять восстание варваров. По пути они начинают бесчинствовать над случайно подвернувшимися мирными людьми. Святитель их умиротворяет: еще одно вмешательство святителя в бесчинства властей.
Повторимся — это все рассказы про епископа. Житие Николая Чудотворца — житие идеального епископа. Итак, мы уже знаем, что идеальный, «настоящий» епископ активно помогает нищим (каким угодно «грешным» при этом) и активно, смело, дерзко противостоит несправедливости властей. А также он «одевался очень просто и скромно. Поведение владыки отличалось высшей сдержанностью и строгостью. Став архиереем, он продолжал питаться только постной пищей один раз в сутки, и то вечером. В течение всей жизни владыка не ел мяса. Ужин святителя часто прерывался или отменялся из-за его привычки быть доступным людям, нуждающимся в помощи и совете. Весь день святой проводил в трудах и молитвах, но двери его дома не закрывались ни для кого — он всегда выслушивал просьбы людей и помогал им. Владыка для всех стал великим благодетелем: сиротам — отцом, нищим – милостивым подателем, плачущим — утешителем, обиженным — защитником». Епископ должен быть вот таким.
Демонология и теология
Социально-политико-экономический уровень жития имеет «духовную надстройку». Метафраст пишет: «диавол посмотрел на это своим злобным оком. Он не мог стерпеть, что процветает благочестие, и, не медля, вселился во власть имущих и тотчас начал яростное гонение, и повсюду полетели императорские (императора Диоклетиана) приказы, призывающие верных отречься благочестия. Всех, не желающих подчиняться, ожидали оковы, темницы, страшные пытки и, наконец, насильственная смерть».
Диавол не терпит «социальной» благодати святителя Николая и вселяется во власть имущих, чтобы пресечь ее. Власть имущие одержимы демонами. Святитель борется не только за нищих, не только против богатых и властных грабителей и убийц, но и против демонов, чему немало места посвящено в житии.
Все это, разумеется, имеет и свой богословский уровень, ведь житие утверждает, что святитель принимал активное участие в формулировании и защите догматов Триединства Бога и Богочеловечества Христа. Оно и понятно:
Та благодать, что являл святитель, была живым явлением этих догматов: Бога как сообщества, социума любви, где Личности равны и сообща владеют Своей Природой — Бога-«коммунизма», и Бога вочеловеченного, «материалистического» — низового активиста, главаря движения проституток, нищих, рыбаков и пр., казненного властями, Бога-«коммуниста». Что провозглашают эти догматы, то святитель являл своей собственной жизнью.
Веселье, радость, кротость, скромность, деликатность, мирность, щедрость — так описывается и сам святитель, и эффект его деятельного присутствия в мире, результирующего в обильном потоке чудес. Безграничная, радостная, нежная к слабым, гневная к сильным щедрость — так работает благодать в мире: напрямую, когда надо помочь нищим, голодным, бесправным, или опосредованно в противодействии властным, сильным, богатым, демонам. И вот за это его и любят уже много-много веков:
«Так как исцеления были не только скорыми, но и не стоили больным денег, не мудрено догадаться, что более не оставалось страждущих, а потому понятно, сколько было исцеленных и сколько людей благодарили и славили Бога».
«А о том, как каждодневно он подавал нуждающимся милостыню, насыщал нищих хлебом и питал их в голод, и “души алчущие исполнял благами”, невозможно рассказать кратко».
Смотрите также:
- «Политэкономия Святых Отцов» — текст, реконструирующий социально-экономическое учение Православной Церкви.
- «Житие Спиридона Тримифунтского как актуальное чтение: святой против истеблишмента» — текст, где житие святителя Спиридона, читается тем же «методом», как мы сейчас читали житие святителя Николая.
