на наш Телеграм
Николай Чудотворец — может быть, самый популярный святой в христианском мире уже многие века. В его образе запечатлелось что-то важное для христианства — христианства притом «народного», настоящего, живого. Давайте попробуем сформулировать это «важное», тем паче что автор жития святителя Николая, преподобный Симеон Метафраст, пишет, что оно «побуждает к подражанию, подстрекая души к ревности и наставляя таким же деяниям [что и у святителя]. Потому боголюбезная жизнь, отображаемая словом, многих может наставить к добродетели и внушить им ревность о том же. Житие божественного отца Николая, как едва ли какое другое, услаждает слух, радует душу и путеводит к добродеянию» (здесь и далее цитирую или «Житие» Метафраста, или «Житие святителя Николая, архиепископа Мирликийского, в новом изложении», суммирующее в себе все древние жития святителя Николая). Таким образом, нам не надо бояться чудотворства и высоты святости святителя, напротив, нам надо стараться подражать ему, то есть сначала понять, чему подражать.
Проституция
Всем памятен и любим эпизод с дочерьми бедняка, которых отец собирался отдать в проститутки (в силу крайней нищеты семьи). Житие рисует мир, где отцы из-за нехватки денег делают дочерей проститутками, — совсем не сказочный , иными словами, мир. Несмотря на обилие чудесных событий, житие святителя Николая — реалистический, местами «жесткий» текст.
«Увы, вот до чего может дойти нужда. Вот в такой-то этот человек был беде», — пишет Метафраст. Обратите внимание, ни грамма осуждения этой семье: осуждаются условия, в которых такое возможно. Семью скорее жалеют, сочувствуют. Здесь Метафраст идет за святителем Николаем.
Ибо и он не читал нравоучений этой семье, не попрекал их, не осуждал, не собирал программу «Пусть говорят», чтобы обсудить, как семья могла дойти до такого ужаса, не говорил, что те — неудачники, или грешники, не морализировал, не поучал, «ибо знал, что подобное поведение огорчает людей»: не огорчать людей, быть деликатными — христианство, живая любовь. Нет, святитель (тогда еще молодой мирянин) незаметно, деликатно, даже не называя себя, тайно помогает этой несчастной семье, то есть попросту дает им денег: «исправил причину прегрешений перед Богом, избавил от тягот бедности и освободил от злых намерений» — первый рождественский (тайный, «чудесный») подарок, давший начало мириадам подарков «от Санты Клауса» (т.е. Николая Угодника). Давайте же зафиксируем смысл этого всемирно известного и всемирно любимого эпизода:
Зло, которое вынуждены совершать нищие, нужно врачевать не морализмом, не принуждением и т. д., а выводя нищих из нищеты. Истинная причина подобного зла — объективные социальные условия, вот их нужно осуждать, а не тех, кто в них попал.
Это общее место святоотеческих наставлений. Всякий собственник — не только вор, но и убийца: капиталист — «убийца всех тех, кого он мог напитать» (Симеон Новый Богослов, Слово 21). Василий Великий в ужасе описывает жизнь и зло нищих: нищие вынуждены продавать своих детей (Слово 6), голодные вынуждены есть своих детей, это непредставимо ужасно, но виновны в этом богатые, истинные убийцы (Слово 8); он же учит, что настоящие воры и убийцы сидят во власти и кощунственно смеют судить «малых» воров и убийц (Толкование на Книгу Исайи). Поэтому Златоуст поучает критиков безнравственности нищих: не рассуждайте достойны ли помощи бедные, на себя лучше посмотрите (беседа на Псалом 44). Угнетенные — не святые, социальный гнет имеет не только материальный, но и духовный аспект: угнетатели крадут у угнетенных не только деньги и имущество, не только рабочее время, но и саму человечность. Угнетенные вынуждены экономить и на нравственности.
Коррупция
А вот другой всеми любимый эпизод — святитель Николай спасает невинно осужденных от смертной казни. Эпизоды со смертной казнью — самые большие в житии, текст жития придает им тем самым особое значение.
Итак, местный подкупленный сановник осуждает невинных на смертную казнь. Святитель Николай немедленно, в спешке стремится их спасти. Он приходит на место казни и «сколько доставало сил побежал к палачу, со злобным и жестоким взглядом уже поднявшему меч и одним своим обликом являющего кровожадность, смело выхватил из его рук меч, и, ничего не страшась, бросил на землю, и осужденных освободил от их оков». Активно, резко святитель пресекает безнравственные действия властей, спасает их жертв. Здесь уже нет смирения и деликатности, как в эпизоде с девушками, спасенными от проституции, здесь есть нечто противоположное: когда коррумпированный и несправедливый сановник подошел к нему, «великий Николай не обратил на него внимания, не подошел к нему и даже оттолкнул, когда Евстафий хотел пасть к его ногам, и грозил обвинить перед императором (Константином), призвать против него Бога и причинить величайшее зло за то, что он столь несправедливо пользовался своей властью и совершил великие преступления». Святитель гневно говорит сановнику: «за твои злодеяния мы не пощадим тебя! Я сообщу благочестивейшему императору о том, как ты притеснял, а вернее, грабил нашу провинцию и за взятки казнил невинных людей. О нечестивый человек, враг всякой справедливости! Золото и серебро убедили тебя казнить их».
Интересно, что эти два самых знаменитых эпизода жития святителя не имеют в себе элементов чуда: Николай просто помогает нищей семье, просто предотвращает смертную казнь.
Эта одна предотвращенная смертная казнь, но есть в житии и вторая. Уже столичный сановник (федерального, так сказать, а не регионального уже уровня: житие прослеживает порочность системы снизу вверх) тоже подкуплен и тоже осуждает на смерть невинных: «золото помрачило разум правителя, префект запутался в сетях златолюбия». Опять связка денег, несправедливости и насилия. Невинно осужденные взывают о помощи к святителю Николаю. Вообще,
святитель Николай — такой святой борец с неправосудными приговорами и коррупцией, весьма, как понимаете, актуальный святой.
И святитель снова дерзко ведет себя с сильными мира сего, на этот раз с самим императором (что император замечает: «кто ты, осмеливающийся устрашать меня такими словами и грозить моему величеству?»): святитель грозит императору «войной», «злой смертью», «тягчайшей карой», если тот не отпустит невинно осужденных. Они в итоге спасены.
Итак, житие сплетает темы проституции и коррупции. Деньги с одной стороны принуждают к проституции бедных, с другой коррумпируют власть и ведут к смерти невинных. Деньги растлевают и убивают. Но отношение святителя Николая к этим двум формам зла, причиняемым деньгами, разное. К первым — любовь, милосердие, деликатность. Ко вторым — резкое противоборство. Один отправляет дочерей на проституцию из-за денег, ибо он нищ. Второй отправляет людей на смерть из-за денег, ибо он корыстен. К первому — милосердие и помощь, ко второму — гнев и наказание.
Государственное насилие имеет функцию защиты власти денег. Деньги — дистиллированное насилие, социально-экономическая абстракция насилия, ибо они считают ни что иное как эксплуатацию слабых сильными, считают системное социальное насилие. Деньги вынуждают продавать дочерей или убивать людей. Власть и богатство, деньги и насилие, Государство и Рынок — два лица одного и того же зла. Одно порождает и поддерживает другое.
К нищим и бесправным — любовь, к богатым и властным — гнев. Первые вынуждены делать зло в силу нехватки денег. Вторые делают зло в силу влечения к деньгам. Первые — жертвы денег, вторые — их агенты. Первых нужно вытянуть из этих условий, вторым нужно в их зле воспрепятствовать. Но в обоих случаях — активное, действенное добро. Вообще, это одна и та же благодать, но направленная на разные социальные классы, и поэтому по-разному действующая. Вот формула святости Николая Чудотворца.
Лучшей иллюстрацией к этой житийной мысли может послужить цитата из «Рукописей 1844 г.» Карла Маркса: «извлекаются проценты и из пороков разоренных пролетариев (проституция, пьянство; ростовщик, ссужающий деньги под залог). Фабричные рабочие во Франции называют проституцию своих жен и дочерей добавочным рабочим часом, и это буквально так и есть. Проституция является лишь некоторым особым выражением всеобщего проституирования рабочего, а так как это проституирование представляет собой такое отношение, в которое попадает не только проституируемый, но и проституирующий, причем гнусность последнего еще гораздо больше, — то и капиталист и т. д. подпадает под эту категорию». Коррупция есть политическая проституция. Деньги проституируют все и всех. Всякая проституция исчезнет, когда исчезнет власть денег.
И еще раз коррупция
Житие не один и не два раза показывает вмешательство святителя в дела власти на благо народа. Вот в очередной раз на сцене появляются корыстные чиновники (повторю, житие святителя реалистично и актуально). Они фальсифицируют статистику и поднимают налоги на строительство Константинополя так, что весь город, где служил святитель, впал в «крайнюю нищету», а сановник, «требуя деньги, сильно унижал народ вплоть до страшных оскорблений. Изо дня в день он так угнетал горожан поборами, так притеснял всех, что обрек ликийцев на разорение и голод». Опять нищета, голод и несправедливость! Святитель Николай — мигом в столицу, потому что хороший епископ защищает интересы своей паствы. Там он доказывает, что налоги выставлены нечестные. Император находит доводы святителя убедительными и налог весьма и весьма снижает. Но святитель знает нравы власти: нелегко ей смириться с потерей денег, могут быстро передумать, надо быстрее отправить указ в город, чтобы успеть довести его до общественности, тогда власти передумать уже не смогут. Николаю это удается (чудодейственно: чудо снижения налогов, чудо свершенное в опасении, что власть в очередной раз обманет!). И он был прав: император действительно передумал, решил налог увеличить, но уже поздно. Святитель переиграл императора.
Или другое социально-экономическое чудо. Город голодает. Мимо него проплывают корабли в столицу с государственным хлебом. Этот хлеб по закону брать нельзя. Но голодным он нужен, и святитель уговаривает хлеб отдать. Экспроприация! Чудесным образом святитель возмещает хлеб, чтобы моряков не наказали (хлеб-то раздавать было нельзя). Интересная механика чуда: получается, что святитель Николай мог с самого начала чудесно всех накормить, но считал нужным, чтобы моряки по свободной воле, из милосердия нарушили закон, чтобы накормить голодных. К слову, современные исследователи житий Николая Чудотворца пишут, что этот эпизод в позднейшие версии житий не включался, «ибо императорские агиографы сочли пример заимствования общественной подати [хлеба] неприемлемым для подражания». Короче, это еще и антигосударственное чудо, вымаранное имперскими идеологами из жития чудотворца.
Или вот еще. Имперские войска отправляются подавлять восстание варваров. По пути они начинают бесчинствовать над случайно подвернувшимися мирными людьми. Святитель их умиротворяет: еще одно вмешательство святителя в бесчинства властей.
Повторимся — это все рассказы про епископа. Житие Николая Чудотворца — житие идеального епископа. Итак, мы уже знаем, что идеальный, «настоящий» епископ активно помогает нищим (каким угодно «грешным» при этом) и активно, смело, дерзко противостоит несправедливости властей. А также он «одевался очень просто и скромно. Поведение владыки отличалось высшей сдержанностью и строгостью. Став архиереем, он продолжал питаться только постной пищей один раз в сутки, и то вечером. В течение всей жизни владыка не ел мяса. Ужин святителя часто прерывался или отменялся из-за его привычки быть доступным людям, нуждающимся в помощи и совете. Весь день святой проводил в трудах и молитвах, но двери его дома не закрывались ни для кого — он всегда выслушивал просьбы людей и помогал им. Владыка для всех стал великим благодетелем: сиротам — отцом, нищим – милостивым подателем, плачущим — утешителем, обиженным — защитником». Епископ должен быть вот таким.
Демонология и теология
Социально-политико-экономический уровень жития имеет «духовную надстройку». Метафраст пишет: «диавол посмотрел на это своим злобным оком. Он не мог стерпеть, что процветает благочестие, и, не медля, вселился во власть имущих и тотчас начал яростное гонение, и повсюду полетели императорские (императора Диоклетиана) приказы, призывающие верных отречься благочестия. Всех, не желающих подчиняться, ожидали оковы, темницы, страшные пытки и, наконец, насильственная смерть».
Диавол не терпит «социальной» благодати святителя Николая и вселяется во власть имущих, чтобы пресечь ее. Власть имущие одержимы демонами. Святитель борется не только за нищих, не только против богатых и властных грабителей и убийц, но и против демонов, чему немало места посвящено в житии.
Все это, разумеется, имеет и свой богословский уровень, ведь житие утверждает, что святитель принимал активное участие в формулировании и защите догматов Триединства Бога и Богочеловечества Христа. Оно и понятно:
Та благодать, что являл святитель, была живым явлением этих догматов: Бога как сообщества, социума любви, где Личности равны и сообща владеют Своей Природой — Бога-«коммунизма», и Бога вочеловеченного, «материалистического» — низового активиста, главаря движения проституток, нищих, рыбаков и пр., казненного властями, Бога-«коммуниста». Что провозглашают эти догматы, то святитель являл своей собственной жизнью.
Веселье, радость, кротость, скромность, деликатность, мирность, щедрость — так описывается и сам святитель, и эффект его деятельного присутствия в мире, результирующего в обильном потоке чудес. Безграничная, радостная, нежная к слабым, гневная к сильным щедрость — так работает благодать в мире: напрямую, когда надо помочь нищим, голодным, бесправным, или опосредованно в противодействии властным, сильным, богатым, демонам. И вот за это его и любят уже много-много веков:
«Так как исцеления были не только скорыми, но и не стоили больным денег, не мудрено догадаться, что более не оставалось страждущих, а потому понятно, сколько было исцеленных и сколько людей благодарили и славили Бога».
«А о том, как каждодневно он подавал нуждающимся милостыню, насыщал нищих хлебом и питал их в голод, и “души алчущие исполнял благами”, невозможно рассказать кратко».
Смотрите также:
- «Политэкономия Святых Отцов» — текст, реконструирующий социально-экономическое учение Православной Церкви.
- «Житие Спиридона Тримифунтского как актуальное чтение: святой против истеблишмента» — текст, где житие святителя Спиридона, читается тем же «методом», как мы сейчас читали житие святителя Николая.
