на наш Телеграм
Блог
«Толерантность: попустительство или любовь?»
Первый выпуск нового текстового цикла монахини Елисаветы (
«Покров: что поют в этот праздник в Церкви»
Георгий Ковалевский: с первых веков христианства на Руси Покров становится одним из самых любимых праздников, а по количеству посвященных ему храмов занимает второе место после храмов во имя Николая Чудотворца. 6 церковных и 4 авторских песнопения: сами они и рассказ о них.
«Микки Рурк в “Человеке Божием”: новое событие в кинематографе»
Светлана Зайцева: это великий и переломный момент в нашей истории. Кажется, еще никогда житие святого, как бы велик он ни был, не становилось фильмом для большого проката.
«Пять текстов о христианском гуманизме»
Владимир Шалларь: слишком часто в современном русском православии противопоставляют христианство и «лжерелигию» гуманизма как чуть лине полную противоположность христианству. Святитель, патролог, историк и два философа о христианстве и гуманизме.
«360 тысяч подписчиков и 10 миллионов лайков: ТикТок как площадка для проповеди»
Ольга Лебединская: если бы во времена апостолов был интернет, они были бы самыми активными и известными блогерами.
Аудиокниги
«Объядение, лакомство, чревоугодие: учение отцов-пустынников о еде и посте (на основе текстов Евагрия Понтийского)» Гавриила (Бунге) — замечательная, доходчивая, но глубокая книга о христианском отношении к еде. Книга эта особенно ценна тем, что здесь излагается святоотеческое учение о еде в контексте современности — зацепкой для автора стала эпидемия булимии:
«Этому пороку предаются в одиночестве и он не приносит настоящего удовлетворения. Многочисленные признания свидетельствуют о том, что тот, кто ему предается, сначала планомерно заготавливает всё необходимое, затем тщательно запирается, занавешивает окна и начинает есть, чтобы теперь, в полном одиночестве, набить себе глотку буквально до краев. Причем всем, что только найдется в холодильнике и может доставить удовольствие, вплоть до припасенных консервов. Это сопровождается утонченно продуманной последовательностью блюд, в результате чего поглощенная пища становится совершенно не перевариваемой. Картина прискорбная: в конце концов всё заканчивается тошнотой и рвотой, истерическим плачем и полным отчаянием. Налицо душевно-телесный надлом».
Мы создали аудиоверсию этой книги: если вы хотите поддержать производство новых христианских аудиокниг, загляните сюда.
«Сергий Радонежский» (к уже имеющимся тексту и аудиоверсии добавили новую аудиоверсию) — биография Сергия Радонежского, написанную известным историком, специалистом по древнерусской истории Николаем Борисовым:
«Жизненный путь “великого старца”, как называли его современники, выглядит парадоксальным. Он бежал от общества людей — а в результате стал его духовным предводителем; он никогда не брал в руки меча — но одно его слово на весах победы стоило сотен мечей.
Удивительна и сама тайна, окружающая имя Сергия. Почти во всех великих событиях эпохи мы чувствуем его незримое присутствие. А между тем до нас не дошло ни его собственных писаний, ни точной записи его бесед и поучений».
Книги
«Церковь и пандемия: сборник статей по материалам всероссийского круглого стола» (21 ноября 2020 года; Нижегородская духовная семинарии) — попытка богословского осмысления пандемии COVID-19: Кризис коронавируса и богословская рефлексия; Бог и страдание: ветхозаветная перспектива; Повествование о болезни в библейском дискурсе как экзегетическая проблема; организация приходского служения в условиях пандемии: литургический аспект; осмысление пандемии в свете христианского догмата о воплощении; Причины болезней и эпидемий в контексте космологии свт. Афанасия Великого; Каноническое право и санитарные нормы: теория и правоприменение; Эпидемия коронавируса и библейские повествования о Божием наказании болезнями; и пр. и пр.
«Разговоры между испытующим и уверенным о православии восточной греко-российской церкви» свт. Филарета (Дроздова) — удивительно современная книга. Кто из нас не задавался вопросом: «Хорошо, я верю во Христа, верю, что Он — Бог и Спаситель мира, верю Его Вести, но почему Православие?» «Разговоры между испытующим и уверенным» свт. Филарета Московского происходят как раз между таким человеком и верующим православным.
К изначальной версии 1815 года мы добавили позднюю версию 1841 года, в которой святитель Филарет довольно много изменил.
Всего «Разговоров» семь, и затрагивают они следующие вопросы:
Ныне многие общества, между собой различные, собираются во имя Христово; и даже украшают себя именем Церкви: и потому не легко решить, к которому лучше принадлежать.
Я желаю пребывать в общении Восточной Церкви. Но что же мне делать, когда я встретился со внушениями, возбуждающими во мне сомнения?
Желаю удостовериться, чисто ли Восточная Церковь исповедует догмат о происхождении Святого Духа.
Мне сказывали, что блаженный Августин хорошо изъясняет таинство Святой Троицы и происхождение Святого Духа чрез сравнение ипостасей Божества с некоторыми действиями души человеческой.
Нетрудно доказать, что те из греков, которые отделились от церкви Римской, отделились чрез сие от истинной Церкви Иисуса Христа.
Говорят, что Иисус Христос поставил Петра Князем апостолов и, вместе с его преемниками, Своим наместником и видимой главой Церкви; преемник же сего достоинства Петрова есть Римский епископ.
Церковь Российская прежде зависела от патриарха Цареградского, потом, по согласию Восточных патриархов, получила собственного патриарха, что, конечно, все равно. После место патриарха занял Святейший Синод, не сделалось ли чрез то перемены в священоначалии Российской Церкви?
«Из этюдов о Я. Бёме» — две статьи Бердяева: «Учение об Ungrund» (кроме изложения этого учения здесь также читатель найдет мини-очерк о биографии Бёме и его влиянии на последующую ему мысль) и «Учение о Софии и андрогине Я. Бёме и русские софиологические течения». Присовокупляем сюда же две рецензии Бердяева на книги о Бёме, а также обширные выписки из всех крупных книг Бердяева, где упоминается Бёме (можно было бы сказать, что предлагаемая книга включает вообще все бердяевские материалы о Бёме, если — что весьма вероятно — не предположить, что Бердяев писал о Бёме в статьях, не входящих в его авторские сборники: эти последние мы не прорабатывали). Бёме — помимо того, что это вообще одна их центральный фигур христианской философии — крайне важный мыслитель для Бердяева, которого он всегда особо выделял. Бердяев о значении Бёме писал:
«Бёме должен быть признан основателем философии свободы, которая есть настоящая христианская философия. С Бёме начинается новая эра в истории христианской мысли. Влияние его огромно, но внешне не бросается в глаза, он действует как внутренняя прививка. Мысль его остается антиномической, не подлежащей логическому уяснению. Но нравственная воля его чиста, ни на одно мгновение не отравлена внутренним злом. Бёме — благочестивый христианин, горячо верующий, чистый сердцем. Менее всего Бёме был «еретик» по состоянию своего сердца, по духовной своей направленности. На учение Бёме, конечно, лежит печать некоторой ограниченности своей эпохой, эпохой реформации и ренессанса, своим вероисповеданием, своим народом, — он мыслил как типичный германец. Но он же более других вырывался из тисков этой ограниченности. У Бёме была некоторая спутанность его созерцаний, страшная усложненность их астрологическими их алхимическими учениями и терминологией. Но было у него и чистое видение истины. Он ясно видел тьму, зло, борьбу, противоречия бытия и видел божественную премудрость, девственную чистоту, свет. Он был человек опьяненный Богом и божественной мудростью. Все существо его обращено к сердцу Иисуса Христа. Значение Бёме для христианской философии и христианской теософии я вижу в том, что он пытался своим созерцанием преодолеть власть греческой и латинской мысли над христианским сознанием. Богословие, и не только католическое, так срослось с греческой мыслью, с платонизмом, аристотелизмом и стоицизмом, что посягательство на навыки этой мысли представляется посягательством на христианское откровение. Этому мышлению не удавалось разрешить проблему личности, проблему свободы, проблему творческой динамики. Я думаю, что в христианской философии преодолен должен быть не только аристотелизм, но и платонизм, как философия статическая и дублирующая мир, неспособная осмыслить тайны свободы и творчества. Бёме, по-видимому, первый в истории человеческой мысли поставил свободу в первооснову бытия, глубже и первичнее всякого бытия. И это было чревато огромными последствиями для истории мысли».
«Орлиное гнездо. 10 лекций об отношении естествознания к искусству» — книга выдающегося арт-критика, философа искусства, христианского мыслителя Джона Рёскина. Здесь он крайне нетривиально выстраивает связи между искусством, наукой, обществом и религией.
«Сельские листья. Отрывки из “Современных живописцев”» — сокращенная (одобренная автором) версия «Современных живописцев», первой книги Джона Рёскина, великого арт-критика, искусствоведа, христианского мыслителя. Здесь дана теория живописи, но — как и всегда у Рёскина — эстетика не отрывается от морали и теологии. Характер книги можно понять по оглавлению: принципы искусства, сила и назначение воображения, небо, реки и моря, горы, камни, растения и цветы, воспитание, нравственные правила. Книга предлагается в современной орфографии.
Собрание эссе, интервью, дискуссий Жан-Люка Мариона — христианского мыслителя, одного из классиков современной философии.
«О Даре» — дискуссия между Жаком Деррида и Жан-Люком Марионом. Короткий, но необычайно значимый текст: два крупнейших философа — основатель деконструктивизма Деррида и один из лидеров феноменологии; два религиозных мыслителя: Марион, «открытый» христианский философ и богослов, и Деррида, размышляющий над иудеохристианским наследием. И наконец, сама тема — «Дар» — одна из центральных в современной философии.
«Нет ничего невозможного» (интервью): «Поскольку я философ и притом очень рациональный, я считаю, что быть верующим — часть рационального отношения к жизни. Я думаю, что быть христианином очень рационально. Мне кажется, вера — более логичное объяснение, чем любое другое. Если бы бы ло другое, я бы его изучил, но после конца метафизики… Онтологии в духе, скажем, Хайдеггера, Ницше, которые хотели найти абсолютные основания после конца идеологий сам осознания. Теперь у нас есть мягкие онтологии, но на истину они не претендуют. После этого мне кажется, что христианская вера вовсе не является иррациональной или нелогичной позицией».
«От “смерти Бога” к божественным именам: теологический путь метафизики»: «Примем как данность, что новейшая современность отмечена в первую очередь этим событием — прежде всего теоретическим, а значит, тем более глубинно определяющим, — которое именуют «смертью Бога». В том, что речь идет о масштабном социологическом факте, пронизывающем все общества и все культуры, в том, что христианская вера видит в нем опасность, но возможно также и вызов, чреватый будущими прорывами, что всегда и везде диалог (каким бы термином его не называть) с неверующими становится непреложным долгом для верующих во Христа. Хотя «смерть Бога» выступает в качестве события философии, это событие предстает во всей своей скандальной мощи лишь в той мере, в какой оно затрагивает теологическую мысль. Отсюда необходимость вопрошания о том, какое место занимает философское событие — «смерть Бога» — на взгляд теологии, а не с одной лишь точки зрения строгой философии. То есть речь идет о подходе, противоположном привычной, слишком легкой и, разумеется, эпистемологически спорной постановке под вопрос теологических высказываний со стороны философских инстанций. Тем не менее, как сразу станет ясно, мы не намереваемся дисквалифицировать ни «смерть Бога», завершающую метафизику, ни претворяющуюся в ней философию; мы пытаемся не опровергнуть философию теологически, но, перед лицом «смерти Бога», произвести разметку теологической ситуации метафизики».
«О белой теологии Декарта»: «Есть тезис,который характерен для картезианской мысли в собственном смысле и который всякое другое мышление единодушно или почти единодушно отвергло или проигнорировало — до такой степени, что общепринятая интерпретация сумела принизить его значение у самого Декарта. Речь идет о творении вечных истин. Никакая истина, сколь бы существенной она ни казалась человеческому разуму, не имеет абсолютной значимости для Бога, потому что Бог сотворил ее. Иначе говоря, горизонт рациональности обязан своей действительностью — для нас непреходящей — установлению, то есть безусловному условию, которое делает саму рациональность обусловленной. Дело выглядит таким образом, словно, заявив о творении вечных истин, Декарт не только провозгласил радикально новое утверждение, но и — прежде всего — открыл некий вопрос, который после него все постарались закрыть».
Музыка
Два христианских творения Альфреда Шнитке, одного из лидеров авангардной музыки последних десятилетий:
— Четвертая симфония написана в 1984 году, после крещения композитора. Эта симфония объединяет в себе синагогальное пение, григорианское и знаменные песнопения, лютеранский хорал. Другая особенность: симфония выстроена по логике Розария Девы Марии (жизни Христа глазами Его Матери).
— Requiem. Эта заупокойная месса написана композитором после смерти его матери. Особенность этого Реквиема — наличие Credo (Символа веры), подчеркивающее христианский характер произведения.
