Когда кто в горе, в нужде, в болезни, в отчаянии, на него мы умеем обратить внимание. Но случись, что он пришел в себя, вошел в наше человеческое общество и чего-то нас лишил: покоя, порядка, радости — и вдруг он нам делается чужим.

Наши святые — нам родные и близкие; но если мы задумаемся над собою, то можем ли мы сказать, что эти черты являются вожделением, мечтой наших душ, жаждущих вечной жизни?

Призыв к святости как призыв к целостности, как призыв к свободе — это те слова, которые Христос обращает к каждому из нас.

Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) — о празднике Пятидесятницы.

Протоиерей Александр Мень: «Но как можем мы знать Его? Для этого нам все дано. Прежде всего Его слово, которое звучит в Священном Писании, — вслушайся в Христово слово, и ты познаешь Его».

Мы молимся о здоровье, которое приятно, а не о том, чтобы Господь нам послал побольше спасительных скорбей. Потому что скорби все равно придут, они все равно понадобятся, но Бог создал нас не для этого.

Жажда объединяет Христа и самарянку. Она показывает, что у Бога и у человека намного больше общего, чем мы можем себе представить на первый взгляд.

Когда что-нибудь доброе сделано для любимого человека, то любимый никогда этого не забудет.

Бог не такой, как я. Но я создан по Его образу и подобию. И у нас есть общее. И Любви, возможно, мы хотим если не одинаково, то схожим образом.

Заповедь о любви к ближнему — это не Божий каприз или средство навесить на нас побольше проблем ради какого-то непонятного духовного роста. Это почти техника безопасности, это правило для подготовки к жизни будущего века.